#4 Печать Пожирателя (СИ). Страница 45
— Нет!
— Ясно… Что ж, Василий, мы пока вас оставим — побеседуете с Марком позже, после экскурсии?
— Само собой, — ухмыльнулся Трубецкой, и повернулся ко мне, — Ты как, Апостолов, в покер играешь?
— Лучше бы тебе со мной за один стол не садиться, — усмехнулся я в ответ, — Спроси младшего Иловайского, Салтыкова, или младшего Львова. Они, небось, всё ещё на новые штаны не наскребли.
Василий расхохотался и хлопнул меня по плечу.
— Посмотрим, посмотрим!
Мы с профессором пошли в заднюю часть здания, и я, не удержавшись, спросил:
— Что это за нервная мадмуазель?
— Маргарита Рыльская. Единственная наследница очень влиятельного рода. Весьма… требовательная особа. Но с очень сильной теневой магией — которая, к сожалению, слабо стабилизирована. Она здесь не для усиления, а… Скажем так — обуздания.
На лифте мы спустились в подвал, к заключительной, как я понимал, части нашей экскурсии.
Это оказалось одно огромное, высокое помещение, своды которого терялись в темноте, освещаемой множеством рассеянных источников света. Пол был выложен гладкими, идеально отполированными плитами из тёмного камня.
Воздух был чистым, прохладным и сухим, без единого движения. В центре были установлены три массивных металлических конструкции, напоминающих гигантские коконы — или капсулы для сна.
— Это и есть артефакторные барокамеры, — с гордостью произнёс Геллерштейн.
— Впечатляет, — был вынужден признать я.
Каждая барокамера была окружена сложным сплетением магических кристаллов, сияющих мягким светом разных оттенков. Провода, тонкие, как паутина, соединяли кристаллы между собой и с центральным пультом управления, стоявшим на возвышении неподалёку от барокамер.
Этот пульт был настоящим произведением артефакторного искусства — уж я-то понял это сразу! Он представлял собой огромное устройство из полированного металла и светящихся кристаллов, усыпанное бесчисленными кнопками, рычагами и дисплеями. Над пультом парил голографический проектор, отображающий параметры работы каждой барокамеры.
Воздух вокруг слегка вибрировал, ощущалось легкое, почти незаметное мерцание магии. Мои ноздри защекотал запах озона и чего-то еще — металлического, холодного, но в то же время и приятно-терпкого. С потолка свисали сложные механизмы, похожие на гигантские маятники или магические генераторы, медленно и плавно покачивающиеся в такт почти неслышному гулу, исходящему от всего зала.
За пультом стояли двое целителей в белых халатах и что-то негромко обсуждали. Третий же маг помогал выбраться из центральной барокамеры хрупкой девушке в купальнике. Она слегка дрожала. Укутав её одеялом, маг прошёл мимо нас ко входу в раздевалки, поздоровавшись с профессором. Девушка тоже слабо улыбнулась Геллерштейну, посмотрела на меня и тут же отвела взгляд.
— Светлана Пожарская, — пояснил директор, когда девушка и маг скрылись за дверью, — Довольно замкнутая особа.
— Анимаг? — спросил я.
Кажется, своей проницательностью я сумел удивить профессора. Он посмотрел на меня с лёгким уважением.
Ха! Всего-то надо было взглянуть на девочку магическим зрением — у анимагов структура искры сильно отличалась от всех прочих колдунов.
— Как вы поняли?
— По глазам, — соврал я.
— Весьма… Проницательно. Да, она анимаг. Но не будем заострять на ней внимания. Здесь — директор обвёл зал рукой, — происходит финальный этап каждой процедуры. Барокамеры усиливают энергетику, и раз за разом закрепляют результат. Сеанс длится четыре часа.
— Ясно.
— Должен вас предупредить, Марк. Первые этапы придуманы неспроста. Если пренебрегать рекомендациями по ним, то ваша искра окажется не готова к усилению, и её просто… Разорвёт. Именно поэтому мы начинаем с малых доз зелий и мощностей настроечных заклинаний, и постепенно их наращиваем — как и вливания укрепляющей энергии.
— Я понимаю.
— Не сомневаюсь, но повторю — вы должны неукоснительно следовать всем рекомендациям и рецептам, и быть максимально открытым во время воздействия на вашу энергетику. На каждом из этапов. В противном случае… Вы навсегда лишитесь магии.
Так-так-так… А вот об этом я ничего не знал…
Глава 21
Клиника. Часть 3
После экскурсии по клинике профессор Геллерштейн снова привёл меня в свой кабинет, и ещё раз уточнил, согласен ли я подписать все бумаги.
Не скрою, сказанные им в подвальном зале слова слегка… Настораживали. Я задал кучу уточняющих вопросов, выяснил все детали, о которых только мог подумать, и в конечном итоге…
Ой, да кого я пытаюсь заинтриговать? Конечно я согласился!
Не было ни одной причины, по которой с моей искрой могло что-нибудь случится! А если такая и обнаружится — то только во время первичного осмотра, и я об этом так или иначе узнаю.
Да и нарушать распорядок процедур я не собирался, так что…
В общем, мы подписали все бумаги, и я перевёл оплату за курс.
«Баланс: 1 544 324 рубля»
Охренеть, конечно…
Но я рассчитывал, что оно того стоит, так что расстраивался не слишком долго — пару минут, не более.
Вызвав одного из охранников, Геллерштейн велел ему проводить меня в апартаменты на втором этаже главного корпуса. Тот кивнул, и вскоре мы оказались на месте. Мне выдали ключ-карту, пожелали хорошего вечера и сообщили, что утром позвонят и вызовут на осмотр.
Четырёхкомнатные покои оказались просто шикарными: просторная спальня с огромной кроватью, гостиная с кожаными креслами и огромным окном, из которого открывался вид на озеро с фонтаном, уютная кухня с мини-баром и даже небольшой тренажёрный зал!
— Нехило! — усмехнулся я, бросая сумку рядом со столом в гостиной.
Вскоре появилась горничная. Она сообщила, что клиника обеспечит меня всем необходимым, от еды до чистых полотенец. А если потребуется что-то другое — я всегда могу позвонить администратору. Также мне сообщили, где находится столовая, и уточнили часы завтрака, обеда и ужина.
Оставшись, наконец, один, первым делом я позвонил Илоне. Она встретила новость о моём месячном пребывании в клинике с легкой грустью, но быстро взяла себя в руки.
— Держи меня в курсе каждый день, хорошо? — попросила она.
— Так приятно, что ты переживаешь за меня.
— Переживаю⁈ Вот ещё! — рыжая фыркнула в трубку, — Думаю, что ты свалил на меня кучу работы, а сам там прохлаждаешься!
Я рассмеялся.
— Как продвигаются исследования записей Пеля?
— По чуть-чуть, — призналась подруга, — Но я уверена, что найду что-то важное. Квалификации не хватает, чтобы разобраться с интегральными магическими схемами, но есть пара идей, как связать его теорию.
— А как идёт работа над зеркалами?
— Всё в порядке.
Поболтав ещё немного обо всяких пустяках, мы попрощались, и я тут же набрал деду. Сообщив, где нахожусь, и что освобожусь ориентировочно 13 июля, я попросил его договориться с Юсуфом о встрече примерно в это время.
— Сделаю, — хмыкнул он, — А ты богачом давно стал, что в таких местах теперь ошиваешься?
— Не так давно. Я же рассказывал тебе о зеркалах?
— А, находка для модников и модниц, точно… Много заработал?
— Об этом я расскажу только налоговой.
Дед посмеялся в трубку.
— Ладно, храни свои секреты… Пиши хоть иногда, как там процесс идёт. А я пока поговорю с Юсуфом, и сам вылечу в Баку на пару дней раньше тебя, чтобы подготовить почву.
— Договорились.
Утро началось рано — в семь часов. Меня разбудила горничная, и отвела на завтрак, в небольшую столовую на первом этаже. Тут был шведский стол, и набрав себе еды (поке с авокадо и курицей, круассан с ветчиной и сыром, апельсиновый сок), я осмотрел зал.
Наконец удалось увидеть всех пациентов разом. Их было всего восемь. Все — молодые люди от восемнадцати до двадцати пяти. Четыре мужчины, четыре женщины. Четверо сидели в одиночестве, четверо — парами.