Наследница чужих богов. Часть 2 (СИ). Страница 20

Кайя резко поднялась, стиснув нож до побелевших пальцев. Отправить бы его прямиком в стену, чтобы никогда больше не видеть, уничтожить. Но в последний момент ее рука дрогнула. Спрятав оружие за пояс штанов, она направилась к выходу.

Обратный путь занял куда больше времени.

Думать помимо прочего еще и о Каарине не хотелось, пережитые воспоминания ее обращения отняли последние силы, но память не собиралась давать ей возможность перевести дух.

Александр связал их практикой подчинения, когда Кайе исполнилось восемь. Он отдал ее своей же женщине, не забыв при этом и о собственных правах. К ее бедам, он вообще никогда о ней не забывал.

Каарина была странной. За десятки лет Кайя успела узнать эту йаннару с разных сторон, увидеть все оттенки чужой души. Иногда, особенно в первые годы, покуда не расцвела ее красота и она не стала привлекать излишнее внимание господина, пока еще Александр не отобрал у нее последнюю частичку себя, сделав своей любовницей, Каарина нередко проявляла к ней терпимость. В сравнение со всем безумием, которое ей пришлось пережить в будущем, отношение ее дарха к ней действительно можно было назвать заботливым, даже порой добрым.

Эта женщина являла собой воплощение коварной красоты. Ее длинные, идеально гладкие волосы, темно-русые с рыжим отливом, спадали мягкими волнами, обрамляя лицо с тонкими хрупкими чертами. Мраморно-розовая кожа без изъянов придавало ей благородной утонченности, но стоило лишь задержать взгляд на глазах, как впечатление менялось. Черные, большие, они таили в себе мудрость и безумие веков. Ее взгляд никто не выдерживал долго: он гипнотизировал, и в зависимости от настроения йаннары, внушал либо восторг, либо необъяснимый ужас.

Даже в спокойствии Каарина излучала скрытую угрозу. Но самым разрушительным оставалось не внешнее давление, а внутреннее. В ее власти, под тяжестью невидимых цепей между ними, Кайя чувствовала себя меньше, слабее, неизменно теряла выдержку, задыхалась в черных зрачках этого существа.

Каарина не просто подавляла ее волю, пользуясь силой крови. Она сделала из нее свою марионетку. С детства Кайя ощущала присутствие йаннары внутри себя – безмолвное, но властное. Мысли не принадлежали ей полностью, как и желания, страхи. Каарина видела ее до мельчайших деталей. Была везде: в каждом движении, решении, вдохе, исчезала из ее жизни лишь в те дни, когда контроль над ней перехватывал Александр. Но за время с ним приходилось расплачиваться вдвойне, хотела того Кайя или нет.

Она наказывала ее не болью. Подлинная жестокость йаннары проявлялась в другом. Каарина ломала медленно, изнутри, подчеркивая превосходство, указывая на слабость, заставляя воплощать любые свои прихоти, творить такое, отчего Кайя не могла ни спать, ни плакать, ни смотреть на себя в зеркало.

Этой пытке не было конца…

Коснувшись шрамов на своей груди, Кайя злобно оскалилась.

Да, не было… Покуда она не решилась сбежать.

Тогда, восемнадцать лет назад, она не знала, сумеет ли победить, удастся ли ей осуществить задуманное, выжить, но и оставаться под властью ненормальной твари уже не могла. Казалось, проведи еще день, даже мгновение в этом рабстве и от нее не останется ничего: сломается последняя опора, а обманчивая покорность станет настоящей.

…Она убила ее на Левааре.

Память не восстановила деталей того дня. Кайя плохо помнила, ради чего Каарина взяла ее с собой на эту планету, да и на тот момент обстоятельства не играли для нее никакого значения. Она годами ждала подходящей возможности, и совместная поездка вглубь вернской пустоши стала для нее ответом, щедростью богов на ее тихие молитвы.

Помимо нее йаннару сопровождали еще три варши. С ними Кайя разобралась быстро, но Каарина… Как бы она ни готовилась к побегу, застать йаннару врасплох ей не удалось. Их связь оказалось крепче, чем она предполагала.

В борьбе с ней Кайя растратила остатки силы, собственный гнев, ненависть, отчаяние. Боль, дикая, первобытная, не похожая ни на что в ее жизни, пронизывала с ног до головы, сковывала ей разум, саму душу, но отступать было поздно. Когда первые нити, связавшие их, начали расплетаться, она почти проиграла. Глубокие порезы – ее будущие шрамы – безжалостно вспороли ей кожу, расползлись по всему телу, горели.

Каарина не прекращала попыток вернуть над ней контроль. Она всегда проявляла способности умелого ментата, но вот физически оказалась слабее. Еще до того, как последние раны рассекли ей грудь, Кайя увернулась из-под атаки, отвечая ударом. Ее нож вошел точно в сердце женщины, где и остался.

Она победила. В тот день она наконец-то стала свободной, но какой ценой…

Рука повторно потянулась к шрамам на груди, взгляд же опустился к раскрытым ладоням. Новые порезы, свидетели ее глупой гордости – избавления от власти теперь уже другого хозяина – Рэма, проступали в темноте темно-алыми вздувшимися буграми. Кажется, лишь сейчас они стали болеть чуть меньше. Эти раны заживут, тоже превратятся в новые шрамы, но Кайя понимала, избавиться от них полностью ей не удастся никогда.

В том была лишь малая плата за ее глупость. Теперь с ней ничего не случится. Ни сегодня, так через недели она сумеет восстановить и плоть, и разум, но восемнадцать лет назад другие раны, ставшие уже памятью от Каарины, едва не стоили ей жизни.

…Обретенная свобода, о которой она мечтала полтора века, не принесла ей ни облегчения, ни счастья, только агонию. Полученные глубокие порезы не заживали, кровоточили, постоянно горели огнем, превращая каждый вдох в испытание.

Оставив тело Каарины где-то посреди степей, Кайя шла вслепую, ведомая лишь скверной в крови. Кажется, уже тогда ее тянуло к этому храму, влекло к мраку катакомб, в ту гробницу. Влекло к забытым богам, своему прошлому, но она не успела…

Ее нашли диары.

Попытки сопротивляться им обернулись провалом: истощенное тело не отвечало на ее зов, сила крови исчерпала себя в битве с Каариной, а разум настолько извелся болью, что уже находился на грани помешательства. Когда именно ее сбросили в то пересохшее степное озеро, Кайя не помнила, как и момента, в котором окончательно проиграла безумию…

Резко мотнув головой, она отогнала воспоминание. Хватить с нее прошлого. На сегодня хватит. Проживать же ту жестокую казнь еще раз, даже в эмоциях, Кайя не собиралась. Пора было подумать о себе, для начала найти воду и пищу, отдохнуть, иначе еще немного и ее добьет голод.

Не замедляя шаг, она продолжала продвигаться к выходу. Воздух внутри храма встретил ее прохладой и сыростью, резкой вонью разлагающихся тел. За стенами строения давно опустилась ночь. Обстановка не изменилась на первый взгляд, но, выйдя на ступени, Кайя замерла. Сердце застучало быстрее, кончики пальцев укололо белесым туманом ее силы. Вопреки усталости, старая кровь вскипела, предупреждала, взор устремился вперед.

На руинах она была уже не одна.

Там, где границы города уходили в степь, двигались силуэты всадников. Многочисленный отряд степняков поднимал облака пыли, ржание лошадей и редкие короткие приказы теперь слышались более четко.

Не меньше четырех сотен человек.

Кайя испуганно попятилась. Тягаться с таким количеством хорошо обученных организованных степных преступников она бы не рискнула, даже будучи полностью здоровой. Нужно вернуться в катакомбы, закрыть проход, переждать…

— Хакагана! Стойте!

Голос прозвучал неожиданно и громко, но не угрожающе.

Несколько всадников въехало на храмовую площадь. Один из них, и по крупному коню, и более дорогому одеянию походивший на предводителя, направился в ее сторону, демонстрируя поднятую вверх руку.

Она отпрянула, но степняк окрикнул повторно.

— Стойте, хакагана. Мы не причиним вам вреда!

Спешившись, он подошел к ступеням, сделал то, чего Кайя не ожидала вовсе – поклонился.

— Именем истинного правителя Леваара кагана Атхи варо амо Валиари мы приветствуем вас, хакагана.