Лейтенант космического флота (СИ). Страница 51

«Гремящего» заправили, обслужили, подготовили к новым свершениям. Не сказать, что я был готов к новым встречам с туранцами, но от меня и моего мнения тут ничего не зависело. Адмирал прикажет — пойдём хоть в самое пекло.

С «Минервой» держали постоянную связь, её командир, капитан первого ранга Миллер, воспринимал нас скорее как вспомогательную силу, неспособную на самостоятельные действия. Из-за этого отношение было что-то вроде «лишь бы не мешались», и я старался особо не отсвечивать, но всё равно находиться поблизости.

О пункте нашего назначения я узнал только непосредственно перед переходом в гипер, информация пришла шифровкой. Система Х-146, летим на двадцати тысячах световых. Миллер убедился, что мы приняли шифровку, и умчался в гиперпространство, а мы немедленно последовали за ним, надеясь, что «Гремящий» выдержит переход.

— Наша система, — сказал мне Магомедов. — Мы там с «Грозным» патрулировали последние три месяца.

— Обитаемая? — спросил я.

Лезть в справочники или запрашивать Скрепку было лень.

— Станция была… — сказал лейтенант. — Уничтожить пришлось при отходе.

Знакомо.

— А с кем дрались? — спросил я.

— Крейсер туранский пришёл, с ним ещё пара кораблей…

— «Фатих»? — перебил я его.

— Нет. Как его… «Мансур», — ответил лейтенант.

А вот это для меня было новостью. Если здесь действует два крейсера, есть нехилая такая вероятность, что они соединятся и будут оборонять захваченное. И если вдвоём с «Минервой» мы бы могли расколупать защиту одного из крейсеров, то против двух сразу у нас просто нет никаких шансов. Только выбросить белый флаг или с честью погибнуть.

Собранный по лоскутам «Гремящий» оправдывал своё название, в гиперпространстве его потроха гудели и гремели, словно это была связка консервных банок, а не боевой корабль. Двадцать тысяч скоростей света, похоже, были предельно возможной скоростью в его нынешнем состоянии. Лично я предпочёл бы чуть менее быстрое перемещение, но тогда мы разминемся с «Минервой», а её лучше было бы не оставлять одну. Нам в нынешних условиях вообще нельзя было разделяться, чтобы нас не выбили по одиночке на выходе из гипера. Туранцы наверняка ждут.

Война в космосе имеет свою специфику, совершенно отличную от наземных операций или даже внутрисистемных сражений, гиперпространство напрочь перекроило все старые методы ведения войны. О какой стратегии может идти речь, если два корабля, вышедшие из одной и той же точки в одно и то же время могут разминуться на целые недели и даже месяцы. Ещё и оставаясь без связи на время перехода. Преследователь может невозбранно обогнать преследуемого и поджидать его на выходе, так что всё привычное стратегическое маневрирование свелось к банальным скачкам по системам в надежде прийти раньше противника. Неважно, в какой роли ты находишься. Внутри системы уже, конечно, дело другое.

Система Х-146, по которой ещё летали обломки «Грозного» и здешней орбитальной станции, оказалась совершенно пуста. Никаких следов туранцев. И это настораживало, потому что сообщений о том, что туранский крейсер продвигается дальше вглубь имперского пространства, тоже не поступало. Выглядело это очень странно, учитывая, что при вторжении в эту систему они тоже потеряли несколько кораблей. По всем прикидкам они должны были попытаться здесь закрепиться, потому что отсюда можно было контролировать ещё несколько путей в смежные системы, туранские и наши.

Но здесь не обнаружилось даже дронов слежения или спутников связи. Только обломки и прочий космический мусор. Мы с «Минервой» остановились на высокой орбите, чтобы решить, что делать дальше.

Вице-адмирал Кононенко должен был принять решение, но он почему-то медлил. А мы ждали.

По всем принятым нормам, уставам и просто по принципу здравого смысла в этой системе обязаны были быть туранцы, ровно как и в U-681. Война в космосе шла именно за контроль над системами, контроль точек перехода, а Объединённый Туран просто бросил свои завоевания. Это удивляло и настораживало, и адмирала, похоже, тоже. Спустя несколько часов ожидания с крейсера пришёл приказ выдвигаться в систему U-681, и мы вместе с «Минервой» полетели обратно к границе, чтобы синхронно уйти в гиперпространство.

Искать корабли султана в тёмном и закрытом от наших сенсоров уголке космоса оказалось удивительно нервно. Словно наощупь идти в тёмную комнату, полную врагов. После разрушения орбитальных станций вся информация об этих системах устарела и получить новую мы не могли. Я предложил Миллеру отправить дрон-разведчик прежде, чем самим соваться в гиперпространство, но он ответил отказом. Придётся разведывать всё самостоятельно, возможно, даже боем. Мы должны выбить туранцев из наших систем. А дрон-разведчик остался здесь, в Х-146, следить, не вернётся ли сюда «Мансур».

Мы вновь прыгнули в гиперпространство почти синхронно, но оказаться рядом не могли даже теоретически. Вокруг нас снова было только тёмное нутро изнанки мироздания.

Снова шли на двадцати тысячах световых, и предчувствие на этот раз говорило мне, что в U-681 мы найдём наших заклятых друзей. Я заранее попросил всех быть готовыми к бою, а перед выходом из гипера надел скафандр. Тяжёлый и неудобный, но он уже спас мне жизнь в бою, и пренебрегать защитой я не хотел. Старлей Лаптева и лейтенант Магомедов тоже заняли свои места аккурат перед выходом из гиперпространства в систему. Не знаю насчёт их предчувствия, но лично моё ревело сиреной и мигало красными лампами боевой тревоги.

Окраина U-681 появилась перед нами внезапно и резко, выход получился не слишком удачный и я почувствовал, как зашумело в ушах. «Минерва» была уже на месте. А где-то в поясе астероидов висел «Фатих».

— Боевая тревога! — выдохнул я практически с облегчением.

Ожидание встречи было мучительнее самой встречи. Теперь появилась определённость, теперь можно было строить план действий.

Крейсер в этот раз был один, корветы, которые его сопровождали, куда-то подевались, но я чувствовал, что вместе с «Минервой» мы забороли бы и их тоже.

— Входящий с «Минервы»! — доложил Каргин. — Есть прямой канал!

— «Гремящий», это «Минерва», приказываю атаковать, — спокойным тоном произнёс каперанг Миллер.

— Есть, начинаем атаку, — отозвался я.

Вдвоём-то мы точно вскроем эту консервную банку. Один сбивает щиты, второй крушит броню.

Я включил максимальную тягу, лейтенант Магомедов отметил «Фатиха» целью для всех наших орудий, включая главный калибр. «Минерва» тоже начала разгон. Мы снова были как рыцари, мчащиеся к цели с пиками наперевес, чтобы нанести удар в самый подходящий момент.

Туранский крейсер заметил наше прибытие не сразу. Но всё-таки до того, как мы сумели нанести удар.

— Он глушилки включил, мы без связи! — доложил лейтенант Каргин.

— Действуем по плану, атакуем, — сказал я.

«Фатих» величаво и плавно развернулся к нам носом, начал набирать скорость, вылетев к нам навстречу из пояса астероидов. Он слишком велик, чтобы укрыться в нём, прячась за каким-нибудь булыжником. И его капитан, похоже, тоже считал, что лучшая защита — это нападение.

— Господин старший лейтенант! Он взял целью нас! — воскликнула Лаптева.

Это я уже и так заметил. Я вцепился в штурвал, пристально вглядываясь в картинку передо мной. Вот и настало время для реванша. Время для мести.

Я словно стал с кораблём одним целым, слился с «Гремящим» воедино, чувствуя вибрацию его двигателей и заряд его главного калибра, готовый сорваться в полёт по первому моему желанию. Не осталось больше ни меня, ни других офицеров в рубке, ни операторов на боевых постах. Только «Гремящий» и «Фатих», друг против друга.

Эсминец послушно вильнул в сторону, вернулся на прежний курс, крутанулся вокруг своей оси. Туранец летел так, словно плевать хотел на всё вокруг, а мы вместе с «Минервой» — лишь досадная мелочь, помешавшая ему спокойно курить кальян.

Увернуться от его залпа и попасть собственным. На словах — проще простого, на деле — очень и очень непростая задачка. Я понял, насколько сильно мне не хватает навыков пилота, не хватает тренировок. Одно дело — учебный бой в Академии или вообще симуляция боя в дополненной реальности, и совсем другое — когда ты летишь на врага, рискуя своей жизнью и жизнями сотен своих подчинённых.