Лейтенант космического флота (СИ). Страница 50

— Никак нет, господин адмирал, не готов, — выпрямив спину, ответил я.

— Плохо, — хмыкнул адмирал.

Полностью согласен. Я бы и сам предпочёл иметь полностью исправный корабль с полной командой по штату.

Адмирал побарабанил пальцами по столу, пребывая в задумчивости, капитан «Минервы» флегматично орудовал ножом и вилкой. Я сидел, словно швабру проглотив, здешний бефстроганов попросту не лез в горло, я был слишком напряжён и зажат.

— Сколько у вас потерь, напомните-ка? — спросил Кононенко.

Я быстренько запросил у Скрепки точные цифры, чтобы не облажаться с ответом.

— Девяносто три убитыми, шестьдесят восемь ранеными, — ответил я.

Некоторые из раненых, конечно, уже встали в строй, но об этом адмиралу знать не обязательно. А то, что убитых больше… Такая уж специфика нашей службы. На космическом корабле гораздо проще погибнуть, нежели получить какие-либо повреждения и остаться в живых.

Какое-то время вице-адмирал Кононенко сидел с отсутствующим взглядом, очевидно, работал с виртуальным помощником. А потом посмотрел мне прямо в лицо.

— Хорошо. У «Гремящего» даже со всеми его повреждениями огневой мощи побольше, значит, вашу команду усилит команда «Бойкого». Готовьтесь принять новых людей, лейтенант, — произнёс он.

— Есть! — воскликнул я, не скрывая своего удивления.

— Корвет слишком сильно пострадал, дешевле и быстрее будет построить новый… — добавил он, поясняя своё решение.

Я даже поверить не мог в такую щедрость.

— Разрешите вопрос, господин адмирал? — спросил я.

— Разумеется, — кивнул он.

— Офицерский состав «Бойкого» тоже перейдёт на «Гремящий»? — спросил я.

— Естественно. Корвет пойдёт на запчасти, куда им деваться? — усмехнулся Кононенко.

— Но… Вы утвердили меня командиром «Гремящего», — сказал я.

— Ты думаешь, старшие по званию не станут подчиняться сопляку? — хохотнул он.

Сопляк, значит… Даже немного обидно. Но по сравнению с адмиралом или даже капитаном «Минервы» я и был сопляком.

— Так точно, господин адмирал. Корветом командует как минимум капитан-лейтенант, — сказал я.

— Командир «Бойкого» ранен. И ещё нескоро вернётся в строй. Ему дадут другой корабль. Что же до остальных офицеров… Я думаю, их это не смутит. Но если вас так смущает разрыв в воинском звании, я думаю, что-нибудь с этим можно сделать, господин старший лейтенант, — криво усмехнувшись, произнёс вице-адмирал Кононенко.

Глава 26

На «Гремящий» я вернулся уже старшим лейтенантом. Вице-адмирал Кононенко щедро раздавал новые звания всем, кто волей случая занял должность своего бывшего командира. Война всегда позволяет быстро расти в званиях, но я, пожалуй, предпочёл бы тихо и мирно получить погоны старлея на один из праздников, а не таким вот образом.

Даже не стал их обмывать, настроение было совсем не праздничное. Но всеобщие поздравления принимал, хоть и неохотно.

Спустя несколько часов на эсминец прибыли первые гости. Само собой, офицеры «Бойкого», старший помощник и ещё несколько человек в чине от мичмана до старшего лейтенанта. Видеть новые лица на борту эсминца оказалось на удивление приятно, мы организовали встречу в кают-компании, в которой давным-давно уже не собиралось столько народа.

Новички не слишком-то были рады своему переводу на «Гремящий», но и их можно было понять, наш эсминец до сих пор обладал не самой лучшей репутацией. Но в целом компания подобралась приятная. Старший лейтенант Лаптева, старпом «Бойкого», лейтенанты Козлов и Магомедов, младший лейтенант Драчёв, старший мичман Шляпников, мичман Заварзин. Коллектив у них был крепкий, спаянный, дружный, и это сулило, с одной стороны, лёгкость их освоения на борту эсминца, а с другой — затруднения в слаживании коллектива. Будут держаться особняком, к гадалке не ходи. Все знакомились друг с другом, пожимали руки, улыбались, делились историями.

«Бойкий» вместе со своим напарником «Грозным» точно как и мы стал жертвой внезапного нападения туранских сил. Корветы вступили в бой с превосходящими силами противника, огребли по полной программе и были вынуждены отступить. «Бойкому» удалось уйти, «Грозному» — нет.

Туранцы сунулись к нам с двух направлений одновременно, и на обоих добились успеха, и нам теперь предстояло выбить их оттуда силами «Минервы» и сопровождающих её кораблей. И наш успех зависит от того, насколько хорошо туранцы смогли закрепиться в захваченных системах.

Новых членов команды перевозили с «Бойкого» целыми партиями, наш челнок гонял туда-сюда без остановки, чтобы как можно скорее перевезти восемьдесят семь человек, уцелевших после сражения. Старшина размещал их в жилом отсеке, и многие операторы были наоборот, только рады перевестись на «Гремящий», более комфортный и просторный по сравнению с корветом.

Я лично вносил всех новоприбывших в штатку, выдавал соответствующие доступы, назначал на должности. С каждым из офицеров немного пообщался наедине, ровно как и с некоторыми специалистами, короче говоря, слияние двух команд происходило медленно, но верно.

«Бойкий» тем временем начали разбирать на запчасти, многие из которых пойдут на ремонт нашего эсминца, и офицеры корвета чуть не плакали, глядя, как их родной корабль разбирают по винтикам. Я понимал их чувства. Они вырвались из пекла на этом корабле, а теперь вынуждены были смотреть, как «Бойкого» используют в качестве донора. Я и сам был бы не рад, если бы «Гремящему» была уготована такая же судьба.

Больше всех недовольна оказалась старший лейтенант Лаптева, мой новый старпом, и она, похоже, винила именно меня во всех этих бедах. По возрасту и выслуге она была старше меня, мы вместе учились в Академии, и она выпустилась, когда я только переходил на второй курс. А теперь она вынуждена была признать меня своим командиром. Такие вот выверты карьерной лестницы. Всё потому, что мы служили на эсминце, а они переводились с корвета, корабля другого класса. Будь всё наоборот, и это мне пришлось бы служить под её руководством.

— Надеюсь, вы знаете, как управлять кораблём, господин старший лейтенант, — ничуть не скрывая сарказма, произнесла она, когда я пригласил её и второго помощника, лейтенанта Магомедова, в командирскую рубку.

Была она высокой и стройной блондинкой с тугим узлом волос на затылке, густым макияжем и надменным выражением лица. Самая настоящая стерва, и она не стеснялась демонстрировать это всеми способами.

Лейтенант Магомедов же наоборот, был низкорослым улыбчивым юношей, который в переводе на «Гремящего» видел только хорошее, потенциал для дальнейшего развития.

— Вы тоже этому научитесь, госпожа старший лейтенант, — вернул я колкость.

Нужно было продемонстрировать всё, прежде чем допускать их до несения службы. Управление корветом и эсминцем несколько различалось.

Лаптева скривила лицо, но промолчала. Похоже, мы с ней не подружимся.

Но я был рад тому, что мне больше не придётся круглосуточно торчать на мостике. Непрерывная служба меня изрядно утомила.

Вооружение с «Бойкого» переносили на наш эсминец, заменяя неисправные лазеры и пушки уцелевшими пушками корвета, пусть не такими мощными, но хотя бы исправными. «Гремящий», и без того отремонтированный подручными средствами, всё больше напоминал лоскутное одеяло или сшитого из различных кусков плоти кадавра. Но о полноценном ремонте на верфи нам оставалось только мечтать.

Когда разобранный до остова корвет окончательно распилили на металлолом и распихали его останки по трюмам «Гремящего» и «Минервы», нам приказали выдвигаться следом за крейсером. Других кораблей мы так и не дождались, на связь они не выходили, и это значило, что в этом участке космоса остались только два боевых имперских корабля. Тяжёлый крейсер и малый эсминец. Слишком мало для полномасштабных боевых действий, но подкрепление уже шло через гиперпространство сюда, прыгая от одной системы к другой.

В составе эскадры я до этого никогда не работал, и многое приходилось мучительно вспоминать и заново учить по уставам и инструкциям. Старший лейтенант Лаптева только усмехалась, глядя, как я вспоминаю инструкции для элементарных действий. Они-то постоянно ходили в паре, «Грозный» и «Бойкий», и для неё все эти действия были ежедневной рутиной, а для меня — абсолютно новыми знаниями.