Черное золото (СИ). Страница 16

Я посмотрел в окно палатки. На востоке уже занималась заря, окрашивая низкие облака в розовые тона. Новый день нес новые заботы.

И словно в подтверждение этого, со стороны буровой опять донесся крик…

Шум заставил нас встрепенуться. Выбежав из палатки, я сразу почувствовал резкий запах сероводорода, куда более сильный, чем раньше.

На площадке царило смятение. Двое рабочих из ночной смены, пошатываясь, спускались по лестнице. Даже противогазы не спасли их от отравления, видно, что им очень плохо.

— Всем немедленно покинуть верхний уровень! — командовал Рихтер. — Концентрация превышает все допустимые нормы!

Зорина уже спешила к пострадавшим:

— В медпункт их, быстро!

Я поднялся на площадку. Газоанализатор показывал критические значения. От скважины поднимался пар, насыщенный сероводородом. Нефть, сочившаяся из-под задвижки, имела какой-то особенно зловещий оттенок.

— Это еще не все, — Островский протянул мне пробирку с темной жидкостью. — Посмотрите на состав. Такой высокосернистой нефти я еще не встречал.

Рихтер, надев свежий противогаз, осматривал оборудование:

— Придется полностью менять систему герметизации. Обычные уплотнения не выдержат такой агрессивной среды.

Лапин организовывал срочную замену бригады:

— Сокращаем время вахты до четырех часов. И усиливаем состав, теперь на площадке всегда должен быть опытный бурильщик.

К площадке подошел Кудряшов с новыми расчетами:

— Боюсь, это только начало. Судя по геологическим данным, глубже содержание сероводорода может быть еще выше.

В медпункте Зорина хлопотала над пострадавшими. К счастью, серьезных отравлений удалось избежать. Сработала система оповещения, люди успели надеть противогазы.

— Нужно срочно заказывать специальное медицинское оборудование, — девушка протянула мне список. — И готовить персонал к работе в новых условиях.

Я просмотрел бумаги, прикидывая масштаб необходимых изменений. Наше открытие оказалось не просто большим. Оно по-настоящему опасное. Высокосернистая нефть требовала совершенно иного подхода к добыче и безопасности.

— Собирайте экстренное совещание, — распорядился я. — Нужно полностью пересматривать все планы работ.

Восходящее солнце окрасило буровую вышку в кроваво-красный цвет. Начинался новый день, и он нес новые испытания. Битва за большую нефть вступала в решающую фазу.

Глава 8

Первые холода

После совещания я задержался в штабной палатке. За брезентовыми стенками шумел ночной лагерь. Стук молотков, скрип лебедок, приглушенные голоса рабочих. От буровой доносился мерный гул механизмов. Рабочие работали уже с удвоенной осторожностью.

На столе громоздились папки с документами, графики замеров давления, результаты анализов. Достав телеграфный бланк, я несколько раз принимался писать и рвал написанное. Как сообщить о победе, не вызвав лишних вопросов?

«Товарищу Орджоникидзе. Первая скважина дала нефть тчк Пластовое давление сто сорок атмосфер тчк Ведем пробную откачку тчк…»

Нет, так не пойдет. Серго захочет подробностей. А объяснять про высокое содержание сероводорода, про сложности с оборудованием… Это только даст козыри противникам проекта.

Нужны неопровержимые доказательства. Не просто первые признаки нефти, а устойчивый промышленный приток. И прежде всего надо показать, что мы контролируем ситуацию, готовы к промышленной разработке.

Я достал карту, исчерченную пометками. Где-то под этими линиями и значками таилось гигантское месторождение. Теперь, после сегодняшнего фонтана, в этом не оставалось сомнений. Но одной скважины мало. Нужно срочно начинать разведочное бурение, определить границы залежи.

В дверь палатки просунулась голова Островского:

— Леонид Иванович, радиограмма от Ипатьева. Просит срочно выслать дополнительные пробы нефти.

— Завтра отправим специальным курьером. И еще… — я помедлил. — Где Глушков? Надо усилить наблюдение за лагерем. Боюсь, слухи о нефти уже поползли.

Оставшись один, я снова склонился над бланком. «Товарищу Орджоникидзе. Первый этап работ завершен успешно тчк Результаты превосходят ожидания тчк Готовим подробный отчет тчк…»

За пологом палатки пронзительно свистнул ветер. Ноябрь вступал в свои права, грозя новыми испытаниями.

Но сейчас меня занимало другое. Как максимально быстро развернуть здесь полноценный промысел. Время работало против нас.

Я еще раз перечитал написанное. Пожалуй, так будет лучше.

Краткая информация об успехе, без лишних подробностей. А через неделю представим полный отчет с анализами нефти, расчетами запасов и планом развития промысла. Такие доказательства Серго оценит по достоинству.

Свернув бланк, я выглянул из палатки. На востоке уже занимался хмурый рассвет. Порывистый ветер гнал по небу низкие тучи, обещая перемену погоды.

Последние дни пролетели как в тумане. Рихтер со своей командой модернизировал систему промывки скважины, Островский колдовал над анализами нефти, Кудряшов размечал точки для разведочного бурения. Лапин организовал круглосуточную работу бригад, а Зорина настояла на строгом медицинском контроле для всех, кто работает на буровой.

Я сам почти не спал, мотаясь между площадкой и штабом. Нужно одновременно следить за десятками процессов, от монтажа дополнительного оборудования до организации временного нефтехранилища.

А на следующее хмурое ноябрьское утро я проснулся от необычной тишины. Выглянув из палатки, увидел, что весь лагерь покрыт тонкой коркой инея. Термометр на стене вагончика-лаборатории показывал минус восемь.

Возле буровой уже суетились рабочие, растапливая паровые котлы. Рихтер, кутаясь в потертое пальто, проверял систему промывки:

— Вода в резервуарах начала подмерзать, — доложил он, потирая озябшие руки. — Придется срочно что-то решать с отоплением.

С пригорка донесся звук автомобильного мотора. По разбитой дороге к лагерю приближался наш старенький «форд». Глушков вернулся из Бугульмы.

— Как прошло? — спросил я, когда он подошел к буровой.

— Нормально, — Николай Петрович растер замерзшие руки. — С профсоюзом договорился насчет сверхурочных. В райкоме тоже полное понимание, особенно после известия о нефти. Правда… — он понизил голос, — слухи уже поползли. В городе только и разговоров, что о нашем открытии.

— А что с охраной?

— Усилил посты, особенно ночные. И еще трех человек нанял из местных охотников, они знают здешние места.

В этот момент со стороны парового привода донесся резкий металлический скрежет. Мы с Глушковым бросились туда.

Рихтер уже склонился над механизмом:

— Масло загустело, подшипники плохо проворачиваются. При таком морозе долго не протянем.

Я поежился от пронизывающего ветра. Холод пришел слишком рано, а мы еще не успели подготовиться к зиме. Нужно срочно что-то решать.

— Александр Карлович, какие предложения?

Старый инженер задумчиво погладил седую бородку:

— Есть пара идей по модернизации отопительной системы. Но потребуется время и материалы.

— Составляйте список всего необходимого. Глушков организует доставку из Бугульмы.

К буровой подошел Лапин, весь в масляных пятнах:

— Нужно срочно утеплять трубопроводы. Нефть и так вязкая, а при минусовой температуре вообще может встать.

— Займитесь этим немедленно, — распорядился я. — И соберите техническое руководство. Нужно обсудить план действий.

Порыв ледяного ветра заставил всех поежиться. Зима наступала стремительно, грозя парализовать работу промысла. А мы только-только взяли под контроль первую скважину.

Впрочем, размышлять об этом времени не оставалось. Нужно действовать, и действовать быстро.

В штабной палатке собралось все техническое руководство. На столе дымились кружки с горячим чаем, который Зорина настояла пить каждый час. Рихтер развернул чертежи, торопливо нанося карандашом новые детали.

— Главная проблема — паровой привод, — инженер указал на схему. — При такой температуре конденсат замерзает в трубах. Нужно срочно делать теплоизоляцию.