Черное золото (СИ). Страница 11

— У меня есть идея, — наконец произнес он. — В Баку мы сталкивались с похожей проблемой. Тогда применили особую технологию проходки с одновременным креплением стенок.

Он быстро набросал схему в блокноте:

— Смотрите: спускаем трубы сразу за долотом. И закачиваем специальный цементный раствор в затрубное пространство. Получается что-то вроде тоннеля в неустойчивой породе.

— А раствор не размоет? — усомнился Островский.

— Для этого нужен особый состав, — Рихтер протянул ему исписанный лист. — Вот рецептура. Твое дело, Гавриил Лукич, подобрать добавки для быстрого схватывания.

Островский углубился в изучение формул:

— Хм… Интересно. Если добавить хлористый кальций… И ускорить реакцию…

— Сколько труб понадобится? — деловито осведомился Лапин.

— Много, — вздохнул Рихтер. — Придется заказывать дополнительно. И нужны специальные башмаки для цементажа.

Я слушал их обсуждение. Это только начало проблем. Карст действительно осложнит бурение.

— Действуйте, — распорядился я. — Александр Карлович, готовьте подробный план работ. Лапин, организуйте доставку труб из Бугульмы. Островский, приступайте к разработке раствора.

Ночь опустилась на лагерь. На буровой шла смена вахты.

Где-то в степи тоскливо завыли волки. А мы продолжали совещаться, решая, как преодолеть первое серьезное препятствие на пути к большой нефти.

Оставалось надеяться, что опыт Рихтера и химические таланты Островского помогут нам пройти этот сложный участок. В памяти всплыли кадры из будущего. Здесь действительно много карстовых полостей. Но мы справимся. Должны справиться.

Спать я лег далеко за полночь. Но поспал немного.

Около трех часов ночи меня разбудил топот сапог и крики снаружи. Выскочив из палатки, я увидел, как с буровой площадки бегут люди. В воздухе стоял характерный запах тухлых яиц.

— Газ! — донесся чей-то испуганный возглас.

На площадке царила паника. Молодые рабочие в страхе покидали свои места. Только опытный бурильщик Петров оставался у пульта управления.

— Тихо! — громовой голос Лапина перекрыл общий шум. — Всем сохранять спокойствие!

Рихтер уже поднимался по лестнице буровой вышки, на ходу разматывая страховочный трос. В свете фонарей виднелось облако газа, медленно расползающееся над площадкой.

— Перекрывайте устье! — скомандовал он. — И запускайте аварийную вентиляцию!

К этому времени подоспела Зорина с медицинской сумкой. Двое рабочих, надышавшихся газом, сидели на земле, тяжело кашляя.

— В медпункт их, быстро! — распорядилась она. — И всем остальным надеть противогазы!

Рихтер, закрепившись наверху, осматривал систему:

— Так, понятно… Вентиляция не справляется. Нужно срочно усилить отвод газов.

Его руки быстро работали с инструментами. Вскоре над устьем скважины появилась дополнительная труба с отводом в сторону.

— Теперь газ будет уходить вверх, а не стелиться по площадке, — пояснил он, спускаясь. — Но это временное решение. Нужна полная модернизация системы.

В медпункте Зорина колдовала над пострадавшими:

— Ничего страшного, легкое отравление, — успокоила она меня. — Но без противогазов теперь никого на площадку не пускать.

К буровой подошел встревоженный Кудряшов:

— Это сероводород, — констатировал он. — Значит, мы вскрыли какую-то газовую линзу. И похоже, это только начало.

Рихтер уже набрасывал схему модернизации:

— Нужны дополнительные вытяжные трубы. И систему принудительной вентиляции придется усилить. И надо установить датчики газа на разных уровнях.

— Александр Карлович, сколько времени потребуется на переоборудование? — спросил я.

— Сутки минимум. Но иначе нельзя, а то следующий выброс может быть сильнее.

Я посмотрел на часы. До рассвета оставалось около трех часов.

— Хорошо. Останавливаем бурение до полного переоборудования системы. Лапин, организуйте доставку материалов из Бугульмы. Зорина, проведите дополнительный инструктаж по технике безопасности.

Ночной ветер разогнал газовое облако. На востоке небо начинало светлеть.

В памяти всплыли кадры из будущего. Мощные системы газовой защиты на современных буровых. Но сейчас, в 1930-м, все приходилось создавать с нуля, учась на собственных ошибках.

Дойдя до палатки, я завалился спать. Проснулся на рассвете. Откинул полог, посмотрел наружу.

Утро выдалось пасмурным. Низкие тучи цеплялись за верхушку буровой вышки, моросил мелкий дождь.

Я быстро умылся, привел себя в порядок. Позавтракал на ходу. Отправился на буровую.

На площадке кипела работа. Бригады монтировали новую систему вентиляции.

Рихтер руководил модернизацией, не отходя от места работ ни на минуту:

— Вытяжную трубу выше! И угол наклона увеличьте градусов до сорока. Газ должен уходить вверх при любом ветре.

Лапин уже организовал доставку оборудования. Телеги с материалами прибывали из Бугульмы одна за другой. Грязные от осенней распутицы лошади тяжело вытаскивали груз на холм.

Я прошелся по лагерю. Осмотрелся. Все работали, никто не сидел без дела. Отдыхала только ночная смена.

В штабной палатке Зорина проводила инструктаж:

— Противогаз всегда должен быть под рукой. При малейших признаках газа — немедленно надеть! И запомните сигналы тревоги: один длинный гудок — надеть противогазы, два коротких — срочная эвакуация.

Островский настраивал газоанализаторы:

— Установим датчики на трех уровнях, — объяснял он помощникам. — При концентрации сероводорода выше допустимой сразу включится сигнализация.

К полудню основные работы завершились. Рихтер лично проверял каждый узел новой системы:

— Теперь нужно испытать. Пустим малую струю пара, посмотрим, как работает вентиляция.

Испытания прошли успешно. Струи пара уходили точно вверх, не стелясь по площадке. Можно возобновлять бурение.

— Бригады готовы? — спросил я у Лапина.

— Готовы. Разбил людей на новые смены. В каждой теперь обязательно двое опытных бурильщиков. И дежурный наблюдатель за газовой обстановкой.

Кудряшов изучал последние образцы породы:

— Судя по всему, газовая линза небольшая. Но глубже могут быть и другие. Надо быть готовыми.

В два часа дня мы снова запустили буровую. Рихтер внимательно следил за показаниями приборов:

— Давление в норме… Вибрация допустимая… Газоанализаторы чистые…

Бурение возобновилось, но теперь все работали с удвоенной осторожностью. Каждый понимал, что от соблюдения правил безопасности зависят жизни людей.

К вечеру мы пробурили еще пять метров. Глубина достигла тридцати метров. Ничтожно мало по сравнению с той глубиной, где нас ждала настоящая нефть. Но каждый метр давался непросто.

— Как оцениваете ситуацию? — спросил я у Рихтера.

— Теперь должны справиться, — он протер запотевшие очки. — Главное, люди поняли, что с газом шутки плохи. А технически… — он похлопал по новой вытяжной трубе, — теперь мы готовы к сюрпризам.

В сгущающихся сумерках буровая вышка казалась еще выше. Ночная смена заступала на вахту, вооруженная теперь не только инструментами, но и средствами защиты. Тяжелый день подходил к концу.

Каждый метр проходки давался все труднее. Карстовые пустоты требовали постоянного укрепления стенок скважины. Газовые линзы могли встретиться в любой момент. Но мы учились преодолевать трудности. Учились работать в сложных условиях. Учились добывать нефть.

Глава 6

Первые метры

В штабной палатке собрался весь командный состав экспедиции. На столе лежали геологические карты, образцы пород, диаграммы бурения. Тусклый свет керосиновой лампы отбрасывал причудливые тени.

Кудряшов расстелил новый геологический разрез:

— За три дня мы прошли тридцать два метра. Но дальше начинается самое сложное, — он указал карандашом на темный слой на чертеже. — Известняки изъедены карстовыми пустотами. Местами порода рассыпается как песок.

Рихтер задумчиво разглядывал образцы: