Безжалостный альфа (ЛП). Страница 4

Три воина стаи находятся на кухне, перепачканные грязью и голые, как будто они только что сменили свой волчий облик. Двое из них хватают спортивные штаны из тайника в шкафу и начинают натягивать их, в то время как третий несет на руках обнаженную окровавленную женщину, с которой стекает алая дорожка, когда он подносит ее к одному из больших столов. Он осторожно кладет ее бесчувственное тело на землю и немедленно отходит в сторону, Джульетта бросается к женщине, чтобы оценить ее травмы. Моя тетя — врач, хотя обычно ей не удается использовать свои навыки в стае, поскольку оборотни так быстро исцеляются. Вместо этого она использует их, работая в отделении неотложной помощи в больнице в центре города, так что ей не привыкать оказывать неотложную медицинскую помощь.

— Полотенца, мне нужны полотенца! — Джульетта кричит, наклоняясь, чтобы проверить, дышит ли женщина, поднимая ее запястье, чтобы измерить пульс. — И кто-нибудь, позовите Тобиаса, скажите ему, чтобы принес свою аптечку!

Воины начинают действовать, выбегая из комнаты, чтобы следовать ее командам. Один из них возвращается через несколько секунд со стопкой полотенец, и тетя Джульетт хватает одно из них сверху, крепко прижимая к груди женщины и оказывая давление, чтобы остановить кровотечение.

— Что случилось? — рявкает моя тетя, мотнув головой в сторону ближайшего воина.

— Застрелена охотниками в лесу, — выдыхает он.

Глаза тети Джульетты расширяются.

— Почему она была в лесу?!

Комендантский час существует не просто так — чтобы ничего подобного этому не происходило. Однако за последние десять лет не было ни одного инцидента, и люди стали чаще нарушать комендантский час, похоже, забывая, почему он был введен в первую очередь.

Это чертовски хорошее напоминание.

Тяжелые шаги раздаются за моей спиной за мгновение до того, как мимо проходит мой дядя Коул, быстро шагая через кухню к своей жене. Он смотрит на женщину, лежащую на столе, и его брови хмурятся.

— Почему она не выздоравливает? — спрашивает он низким голосом.

— Должно быть, пуля, — хрипло отвечает тетя Джульетта.

— Если пуля серебряная, она не заживет, пока ее не вытащат, — спокойно заявляет Тобиас, быстро заходя на кухню с аптечкой в руке.

Он ставит ее на стол, проводит пальцами по своим каштановым волосам и поворачивается к Джульетте.

— Что у нас есть?

Дядя Коул отходит, чтобы Тобиас мог занять его место, и возвращается, чтобы наблюдать, в то время как Тобиас и моя тетя начинают мрачно бормотать друг другу о состоянии женщины и вытаскивать припасы из сумки. Они вместе учились в медицинской школе и в настоящее время работают в одной больнице, хотя Тобиас работает в педиатрии, а не в отделении неотложной помощи, как моя тетя.

С моего места в дверном проеме они стоят ко мне спиной, поэтому я не могу толком разглядеть, что они делают со своей точки зрения, когда приступают к работе. Вместо этого мои глаза сосредотачиваются на каплях крови, стекающих со стола на пол, застывая, пока я в ледяном ужасе смотрю на растущую темно-бордовую лужу.

Я понимаю желание нарушить комендантский час. Мы оборотни, и чем больше мы сдерживаем наших внутренних волков, тем больше им не терпится вырваться и убежать. Это первобытная потребность внутри каждого из нас, которую нам пришлось научиться подавлять, чтобы оставаться в безопасности.

Не каждый может, и это следствие. Жестокое напоминание о зле в этом мире.

Так было не всегда. Никаких ограничений на перемещение не существовало до тех пор, пока десять лет назад охотники не пробрались на эту территорию и не убили трех членов стаи в течение недели. В то время я здесь не жила, но я знаю, что после этого они были полностью изолированы на несколько месяцев, пока охотники не убрались восвояси и не покинули этот район. В то время мы сами принимали меры предосторожности на родной территории моей стаи, боясь, что они найдут нас в следующий раз. И как раз в тот момент, когда мы все снова почувствовали себя в безопасности, готовые вернуться к нормальной жизни, разнесся слух, что пострадали другие стаи.

Никто не знает, как эти охотники узнали о нашем существовании, но было очевидно, что они отправились в крестовый поход с целью истребления нашего вида. Их методы охоты на нас улучшились. Серебряные пули, предотвращающие заживление. Аконит, подавляющий наше внутреннее животное. Слабости, о которых они могли узнать, только захватив в плен и подвергнув пыткам других волков-оборотней.

Итак, комендантский час вступил в силу. Были введены правила перемещения и приняты меры предосторожности, чтобы мы могли делать это безопасно, не опасаясь быть подстреленными, если охотники когда-нибудь вернутся. Но жалких полчаса, отведенных на пробежку в радиусе полумили, некоторым волкам просто не хватает. Отсюда и нарушение комендантского часа.

— Как они прошли нашу пограничную охрану? — мой дядя рычит на Реми, воина, который внес женщину внутрь.

Как Альфа этой стаи, Коул — тот, кто устанавливает правила и перед кем отчитываются воины.

— Они её не прошли. Они включили сигнализацию, — отвечает Реми.

Он все еще перепачкан кровью женщины и рассеянно смотрит на ее обмякшее тело на столе, пока Тобиас и тетя Джульетта спешно работают, чтобы спасти ей жизнь.

— Вот как мы узнали, что нужно отправиться на их поиски, но они уже нашли Амелию…

— Где ее пара? — спрашивает дядя Коул.

Реми начинает качать головой, когда на кухне появляются еще два воина, перепачканные грязью, бледнолицые и серьезные.

— Мы нашли Омара, — сообщает один из них. — Он… мертв. Пуля в голову.

— Черт, — шипит мой дядя себе под нос.

Пронзительный крик пронзает комнату, мой взгляд возвращается к женщине — Амелии — на столе, когда она бьется в руках Тобиаса, внезапно проснувшись и явно испытывая боль.

— Помоги мне удержать ее! — Тобиас ревет, и мой дядя и другие воины мгновенно подбегают, обтекая стол веером, чтобы удержать Амелию, пока ее вопли наполняют кухню.

— У меня почти… получилось… — тетя Джульетта бормочет сквозь стиснутые зубы, все еще склоняясь над Амелией со щипцами в руке.

Только когда она поднимает руку, я понимаю, что она вытащила пулю из груди Амелии, но в этот же момент я осознаю, насколько устрашающе тихо вдруг стало — Амелия больше не кричит и не бьется, она просто… неподвижна.

Моя тетя с лязгом бросает пулю на металлический поднос, отбрасывает щипцы и снова склоняется над Амелией. Не теряя ни секунды, она затыкает женщине нос, запрокидывает ее голову назад и начинает делать искусственное дыхание.

Изображение передо мной расплывается, пока я стою на дрожащих ногах, все еще наблюдая из дверного проема. Время замедляется. Все с тревогой наблюдают, как тетя Джульетта вдувает воздух в рот Амелии и считает количество нажатий на грудную клетку.

Но уже слишком поздно.

Проходят минуты.

Три.

Пять.

Десять.

Дядя Коул обходит стол и кладет руку на плечо своей пары.

— Мне жаль, Джулс, — выдыхает он, его глубокий голос нежнее, чем я когда-либо слышала. — Она ушла.

Слезы блестят в глазах моей тети, когда она поворачивается, чтобы посмотреть на него, недоверчиво качая головой. Их взгляды встречаются на долгое, мрачное мгновение, в комнате воцаряется тишина.

Тобиас — тот, кто его нарушит.

Он берет щипцы, извлекает пулю и подносит ее к своему лицу, чтобы поближе рассмотреть.

— Аконит, — бормочет он, отмечая пурпурный блеск, покрывающий пулю. Он переводит взгляд на моего дядю. — Они знали, на кого охотились.

Я протягиваю руку, чтобы ухватиться за дверной косяк, у меня перехватывает дыхание и дрожат колени.

— Ублюдки, — бормочет один из воинов.

Джульетта резко вздыхает, переводя взгляд с пули обратно на Коула.

— Это происходит снова, — говорит она напряженным голосом.

— У нее в бедре еще одна пуля, — указывает Тобиас, окидывая оценивающим взглядом безжизненное тело Амелии.