Развод в 50. Катись отсюда! (СИ). Страница 9

Это всегда срабатывало безотказно.

После таких подкатов колени превращались в желе, а пошлые комментарии мужа только разжигали аппетит.

Закономерный итог — он любил пристроиться сзади и трахал меня, где придется…

Иногда совсем не в сексуальном белье, потную, с испачканными руками… Уфффф… не мужик, а домашний секс-террорист какой-то.

Когда дети стали взрослыми и съехали, так вообще…

Я помню, как-то вышла из ванной комнаты, в одном халатике. Киска приятно проветривалась при ходьбе…

Пошла за свежим бельем, которое сразу же взять забыла, и вдруг обнаружила, что мои трусы пропали.

Всё.

И трусы, и трусики, и трусишки… И даже пошлые веревочки стрингов…

Все пропало!

И этот… блин… котяра матерый…

Развалился на кровати голым, прикрывая газетой свой пах.

— Все твои трусы я выкинул.

— Как?

— Так.

— Выкинул в мусоропровод.

— Ты шутишь.

— Нет, Натали… В честь того, что мы теперь совсем взрослые и свободные люди, я объявляю неделю без трусов. Замечу на тебе трусы… Выебу жестко! — пригрозил он.

И, конечно… Я ради провокации и проверки, насколько железно Ваня держит слово, к концу недели купила трусы…

Под довольно плотный халат надела.

Думала, не заметит.

Но у него, как будто нюх, если киска чем-то была плотно прикрыта…

И выебал же.…

Трахнул! И жестко, и грязно, и сладко одновременно.

Потом ещё неделю цветы мне таскал и лизал-нализывал, будто извиняясь за жесткий трах…

Ох, ради такого… можно иногда и спровоцировать мужика!

Чего только не бывало раньше…

И куда все ушло?!

Да, признаться, я тоже тоскую по нашим жарким играм, но если выбирать потрахаться с мужиком, так, чтобы душу отвести и, возможно спровоцировать у него новый инфаркт, или трахаться, как дряхлые пенсионеры, но прожить со своим мужчиной ещё лет тридцать, то я выберу второе…

И пусть меня мигом заносит в горячие и мокрые фантазии о том, как бы эта порка могла стать чем-то большим, чем просто демонстрация, кто, блин, в этом доме хозяин, я заталкиваю куда поглубже свои желания.

И в то же время злюсь.

Недотраханный он, видите ли…

А я… Я, кстати, тоже… Недо… того… Это самое.…

До слёз обидно!

— Ты, Ванька, берега попутал. Убери ремень, — отвожу взгляд в сторону. — Ты не хочешь со мной время проводить, гуляешь, где хочешь. Дай и мне провести мой женский досуг, а если не веришь… Я тебе могу чеки выгрузить из операций по банковской карте!

— Что ты…

— Убери ремень, я сказала! — повышаю голос. — Только тронь меня, ирод, я тебе такой армагеддон устрою!

— Что?! Да что ты за… Еба на.… С тобой и не поскандалишь так, чтобы.… Да тьфу! — ругнулся муж.

Иван размахнулся, скрутил ремень и зашвырнул его куда подальше, развернулся агрессивно и вдруг застыл.

— Что за сырость? — пробурчал он. — Прекрати! — зыркнул зло. — Что опять не так, а?! Почему с тобой так сложно!

— Да пошел ты, Ванечка…

— Я бы и пошел! — прокричал мне вслед. — Вот только не туда, куда хочется!

Я резко развернулась и стянула с руки кольцо, швырнула ему в наглую рожу.

— Свободен!

— ЧТО?! — взревел он и наклонился, подняв обручальное кольцо. — Надела! Живо!

— Не буду!

— Ты это кольцо… Ни разу не снимала, а теперь.… что?!

— Снимала.

— ЧТОООО?! Ты же говорила…

— А вот и снимала… — ехидничаю. — Часто я его снимаю. Оно мне, вообще…. мешает.

— Мешает?!

— Да! — отвечаю дерзко, задрав голову повыше. — Мешает в домашней работе.

Реветь при этой скотине не стану.

— А я вообще… — хмыкает. — На людях без него хожу.

— Что?!

— То. Клал я на это кольцо… Большой и толстый!

Ваня схватился за кольцо и попытался стянуть его с пальца, но у него так просто не вышло это сделать.

Чем настойчивее он пытался стянуть кольцо, тем сильнее опухал его палец, тем плотнее сидело кольцо.

— Прикипело, зараза. Но это… ничего не значит. Я просто сегодня малость опух. Воды много выпил.

Малость опух?!

Да ты, козлина седовласая…

Ты!

Вообще припух.… Конкретно!

— Мне плевать. Делай, что хочешь! Но в таком случае и ко мне с претензиями не суйся, — потребовала я.

Мы застыли друг против друга.

Не муж и жена, не близкие и даже не соратники.

Враги, вставшие на тропу войны.

Не хватало только боевой раскраски и АК-47 в руках.

Несколько секунд мы тяжело дышали, сверлили друг друга взглядами.

Иван оттянул ворот футболки и несколько раз колыхнул ткань, будто ему стало сильно жарко.

— Что, сердце прихватило? — забеспокоилась я, едва не сдав позиции.

В ответ он рассердился, приосанился и стукнул себя в грудь кулаком:

— Мое сердце, как у Железного Дровосека! Несгораемое! — и важно двинулся прочь.

— Вот бестолочь! — ругнулась я. — Ты хоть знаешь, что у Железного Дровосека вообще не было сердца! И он хотел его получить у Волшебника Изумрудного Города.

— А ты.… Не умничай. Училка… Скучная преподша! Я за вольное трактование литературы…

— Признайся, ты просто вообще не читал эту сказку.

— Я другие сказки предпочитаю. Для взрослых!

— По-моему, ты, Ваня, претендуешь на роль того самого Иванушки, которого Аленушка предупреждала: не пей, Иванушка, козленочком станешь…

— А ты… Ты… Ты — бабушка, которой Красная Шапочка несла пирожки!

Вот и договорились!

Ещё одно слово с его стороны — и в него полетят предметы.

Как раз с правой стороны — тяжелая… большая.… ваза…

Подарок его мамы.

Она мне никогда не нравилась.

Ни свекровь, ни дурацкая ваза!

Кажется, Ваня верно расценил расстановку сил, потому что неожиданно предложил отрывисто:

— Ты в театр хотела, — говорит глухим голосом муж и смотрит на меня, как на врага народа. — Что ж. Я готов. Назови день и время. Сходим.

— Готов?

— Готов потерпеть, — добавляет скупо.

Возможно, нам стоит остановиться.

Я должна проявить мудрость и терпение.

Ведь сила женщины — в мягкости и гибкости, но мне… может быть, надоело гнуться!

Сгибаться перед ним.

Или просто характер у меня стал — дрянь?!

— Не надо ничего терпеть, Ванька. Ни ради меня, ни даже… саму меня терпеть не нужно. Ты вчера сказал, что у нас разные биологические ритмы, интересы и вообще нет никаких точек соприкосновения. Предложил жить… каждый сам по себе. И я согласна. Каждый сам по себе — это отличная идея, Вань… Впервые за тридцать лет нашего ты предложил нечто годное….

— Впервые?

— Впервые, Ванька.

— Значит, мое следующее предложение понравится тебе ещё меньше.… — произнес он зловеще.

Что ещё у него на уме?!

Глава 12

Наташа

Иван бросил зловещую фразу, потом просто развернулся и ушёл, громко хлопнув дверью.

Дома не ночевал.

Снова…

Где шлялся? Хрен его знает! Я ему не звонила, а он сам не соизволил передо мной отчитываться!

На следующий день мне позвонила дочь Марина и сказала, что придет в гости.

— С тебя — голубцы, с меня — тортик, мам, — пообещала она.

***

Ивана целый день не было.

Он не звонил, не писал, я тоже не стала этого делать.…

Иногда устаешь идти навстречу первой, сидишь и ждешь, что он сделает первый шаг, но ничего не происходит.

В груди противным мокрым пятном расползается разочарование.

Я строгала салаты и неожиданно порезала палец.

Глубоко и больно.

Едва не отпилила острым ножом себе половину пальца, расстроилась, расплакалась и плюнула на эти салаты.

Взяла и заказала из кулинарии.

Голубцы накрутила сама, потому что бросать их сделанными наполовину было бы глупо.

***

К вечеру я постаралась привести себя в порядок, надела новое платье, уложила волосы, накрасилась.

Казалось, выгляжу неплохо. Только палец сильно болел и пульсировал под пластырем.