Время камней (СИ). Страница 47

— Лорд такой хороший воин? — спросил Эл.

— Один из лучших, — подтвердил император.

— Лорд Армаок, — обратился посол к Нармину, — на кого бы вы поставили в этом бою?

— На чёрного гладиатора, — ответил тот, не раздумывая.

— Вы согласны на прежние ставки?

— Неужели вы изменили своё мнение? — удивился Нармин. — Больше не верите в победу новичка?

— Возможно, просто не люблю ставить на одно и то же. Итак?

— Если вам угодно, милорд.

— Уверен, вам повезёт.

— Надеюсь, милорд. Но я настаиваю, чтобы на этот раз ставки были равны. У вас теперь есть двадцать тысяч.

— Ни в коем случае, — решительно возразил казантарец. — Камень приносит мне удачу. Кроме того, мы ведь уже договорились оставить условия прежними.

Нармин слегка поклонился в знак того, что больше возражать не станет.

— Лорд Маград, не согласитесь ли ещё раз выступить нашим посредником? — обратился Эл к Сафиру.

— Разумеется, милорд.

— Тогда примите ставки, — посол передал ему свой астомарин, а Нармин — деньги.

Тем временем рыцарь пришпорил коня и помчался к чёрному гладиатору, намереваясь сбить его с ног и затоптать. Тот поднял секиру и упёрся правой ногой в песок.

— Что он делает⁈ — удивился Сафир. — Ему нужно постараться увернуться!

Лорд Дарбон вытянул из ножен двуручный меч и, легко крутанув в руке, пригнулся к шее лошади. Когда до чёрного гладиатора оставалось футов семь, последний размахнулся и послал свою секиру вперёд. Оружие с низким гулом перекувырнулось несколько раз в воздухе и вонзилось точно в лоб коня. Животное рухнуло, как подкошенное, всадник вылетел из седла и растянулся на песке лицом вниз. Всё произошло за считанные секунды.

Трибуны замерли, не будучи в силах поверить, что их любимец, благородный лорд Дарбон, повержен. Как бы ни был хорош новичок, никто не предполагал, что ему окажется по силам один из лучших воинов империи.

Казалось, бой окончен, но чёрный гладиатор, верный кодексу арены, широкими шагами подошёл к убитой лошади и, выдернув из черепа секиру, направился к поверженному противнику с явным намерением добить его. Закованный в броню рыцарь был, разумеется, без сознания — после такого падения в полном доспехе никто не смог бы сразу подняться.

Зрители протестующе загалдели: они требовали, чтобы чёрного гладиатора остановили. Император нахмурился. Он дал знак Ормаку, и Первый Советник приказал герольдам протрубить конец поединка. Победитель, тем временем, занёс секиру над телом распростёртого рыцаря. Казалось, он не слышит криков толпы. Трубы взревели. Император подался вперёд, впившись глазами в фигурки на песке. Чёрный гладиатор обернулся и опустил оружие. Он в ожидании смотрел в сторону Золотой Ложи.

— Я помилую лорда, — сказал император, ни к кому не обращаясь.

— Само собой, Ваше Величество, — согласился Ормак Квай-Джестра. — Нельзя же позволить рабам убивать благородных воинов.

— Но я разочарован, — Камаэль нахмурился. — Если один из лучших рыцарей повержен этим гладиатором, что он мог бы сделать с другими? Похоже, подготовка наших легионеров оставляет желать лучшего.

— Виновные будут наказаны, — немедленно заверил его Первый Советник.

— Это ничего не решит, — Камаэль поморщился. — Я хочу, чтобы этот человек остался в Тальбоне, и его мастерство послужило империи.

— Мы предложим ему деньги.

— И всё, что он пожелает! Если он будет торговаться, конечно. Переплачивать ни к чему.

— Само собой, Ваше Величество, — Ормак поклонился. — Он будет нашим.

— Позаботьтесь об этом, — Камаэль поднял руку с раскрытой ладонью — этот жест означал, что проигравшему даруется жизнь.

Чёрный гладиатор пожал плечами и отошёл от рыцаря.

— Больше на сегодня нет поединков? — просил император Первого Советника.

— Нет, Ваше Величество.

— Тогда приготовьте всё для церемонии.

— Да, мой повелитель, — Ормак Квай-Джестра подозвал герольда и велел передать Ламкергу, чтобы у победителя забрали оружие и отстегнули шлем.

Тот побежал исполнять.

Тем временем поверженного лорда Дарбона положили на носилки и унесли. Труп лошади продолжал лежать, заливая песок кровью.

Эл с улыбкой поздравил Нармина, который получил из рук Сафира выигрыш и любовался астомарином, вертя его в пальцах и заставляя сверкать в лучах вечернего солнца.

— Надо было вам поставить деньги, милорд, — сказал он Элу.

— Я не обеднею, — посол улыбнулся. — Рад, если вам нравится этот камешек.

— О, да!

Надо же такое сказать: «камешек»!

— Чудесно. Полагаю, чёрный гладиатор заслужил свободу? — обратился Эл к Сафиру.

— Конечно. Как только служащие арены заберут у него секиру, император сойдёт на песок, чтобы вручить победителю символы воли. Видите, вон они уже идут, — Сафир указал на несколько фигурок, приближающихся к гладиатору.

Они сказали что-то воину, и тот передал им секиру. Двое унесли её, а оставшиеся отстегнули шлем и осмотрели победителя, проверяя, не ранен ли он.

— А он немолод, — заметил Нармин. — И черты лица благородные.

— Аристократом человека делает кровь, — возразил Эл. — Не внешность.

— Да, вы правы милорд, — Нармин кивнул. — Но, к сожалению, не всегда она делает его победителем.

— Не могу с вами не согласиться, лорд Армаок, — проговорил Эл, погладив одной рукой своего ленивца.

Служители в ливреях принесли чёрные подушечки, на одной из которых лежал позолоченный венок, а на другой — ключ.

— Это знаки свободы, — любезно пояснил Камаэль Элу. — Я должен спуститься на арену, чтобы наградить победителя, — император встал. — Затем я вновь присоединюсь к вам.

— Позвольте лорду Маграду сопровождать вас, — неожиданно предложил посол. — Всё же, он ваш телохранитель.

— Вы уверены? Необходимости в этом нет.

— Мне вполне хватит лорда Армаока. Ведь, как я понимаю, именно он должен вскоре занять место моего сопровождающего.

— Совершенно верно, — подтвердил Камаэль.

— Тогда, наверное, ни к чему затягивать с его вступлением в должность. Лорд Маград чрезвычайно интересный собеседник, но я не хочу отрывать его от выполнения основных обязанностей вашего телохранителя.

— Что ж, если вам так угодно, господин посол, — император развёл руками.

— Благодарю, Ваше Величество, — Эл поклонился.

Глава 55

Слуги тем временем приставили к Золотой Ложе лестницу, обитую красным бархатом.

— Ты будешь сопровождать меня на арену, а затем на заключительный пир во дворце, — сказал Камаэль, обращаясь к Сафиру. — Армиэль тоже там будет, полагаю это тебя обрадует.

— Несомненно, Ваше Величество, — Сафир поклонился.

Он пытался понять, что заставило посла просить о его преждевременной отставке: любезность или неожиданная симпатия к Нармину, причину которой он понять не мог. Взглянув на друга, Сафир заметил, что тот доволен. Что ж, это было вполне объяснимо: Армаок только что фактически потерял своего наставника, старого барона, при котором состоял в посольстве. Так что рядом с казантарцем, выполняя дипломатическую миссию, он, вероятно, ощущал себя в своей тарелке.

Император Камаэль, окружённый телохранителями, начал торжественно спускаться по лестнице. По правую руку от него шёл Сафир. Впереди служители несли символы свободы. Герольды играли торжественную музыку, трибуны рукоплескали императору, чёрному гладиатору, Ламкергу, устроившему это представление — всем сразу.

Сафир разглядывал лицо победителя. Мужественно и спокойное, оно излучало уверенность. Не было никакой робости. Казалось, гладиатор даже не устал. Он окинул взглядом приближающуюся к нему процессию, внимательно посмотрел на императора Камаэля, а затем поднял глаза на Золотую Ложу, словно ища кого-то. Сафир нахмурился. Этот человек вёл себя необычно. Он должен был радоваться и трепетать, а он даже не смотрел на своего властелина, готового наградить его свободой. На всякий случай Сафир положил руку на эфес и чуть выдвинул лезвие из ножен: гладиатор хоть и был безоружен, однако его мастерство заставляло быть настороже.