Дионисов. За власть и богатство! – III (СИ). Страница 36

У автоматов наёмников щёлкнули предохранители.

— Вы серьёзно вздумали мне угрожать? Вы хотя бы в курсе, что я — алхимик?

— В курсе. Как и я. Алхимик — значит товар годный. Показывайте.

— Сперва вы покажите квартиру. Можете закрыть лицо, не знаю, шторой, но включите, чёрт возьми, уже свет.

После недолгих препирательств — покупатель всё-таки напялил маску, и свет включили. А квартира оказалась что надо! Два входа — парадный и для дворни. Четыре комнаты и гостиная, кухня, плюс комнатушка-кладовка для прислуги без окон — в ней я сразу решил оборудовать лабораторию, два санузла… Отличный ремонт и декор, полная меблировка, включая свежепостиранное шёлковое спальное бельё, никаких признаков гнили и прочего. И вид из окон — на университет и подсвеченный Парфенон. Я просто не мог не согласиться — даже наплевав на все риски. Мы спустились вниз, я принялся показывать товар, перегрузив его прямо во дворе в фургон покупателя.

И, как и положено, дал продегустировать.

— Я никогда не пробовал такого вина, — пробубнил покупатель в маске. — Это… что-то божественное. Что-то данайское? Сколько у вас бутылок? Я бы мог… мог бы взять ещё и наличностью.

— Таких бутылок — ровно одна, — покачал я головой. — Её стоимость я оцениваю в миллион двести. И ещё пять бутылок более дешёвого вина. Я хотел отдать ещё десять, но вы сделаете мне скидку — примерно один миллион.

— Это грабёж, — признал он. — Вы грозите оставить меня не с чем.

— Бросьте, — кивнул я. — Плата за квартиру — бонус, у вас уже достаточно денег, чтобы добраться до Филиппин, простите, Петрин, или куда вы собрались. Либо, по крайней мере. будет достаточно — как только первые этапы завершатся.

— Откуда вы знаете? — напрягся продавец.

Мы как раз выходили из фургона, и тут я перешёл на полушёпот, чтобы все присутствующие во внутреннем дворе нас не слышали.

— Потому что я читаю газеты, и понял, кто вы. Вы Ростислав Коганов — владелец компании, которая совсем недавно выиграла подряд на возобновление строительства дороги в Нововаршавск. Подряд, который старательно пытались выиграть подставные фирмы Замойского-старшего.

Охранники продавца снова напряглись, но я разрядил обстановку:

— Заверяю вас, что это останется между нами. Будем считать, что вы 'очень похожий на него человек. И вы совершенно правильно делаете, что переезжаете. Так будет куда безопаснее. А если совсем боитесь за свою безопасность — то можете продать свой бизнес мне, я в течение года расплачусь с вами.

— Об этом не может идти и речи, — покачал он головой. — Но вы правы. Зачем мелочиться. Я согласен и на указанный объём.

Что было далее? Вызвали знакомого уже мне нотариуса, оформили две сделки, затем передали ценный груз. Напоследок Ростислав Коганов сообщил:

— Ваше вино будет очень кстати в Астрономске. Сейчас там, говорят, полный бардак и отсутствие качественного алкоголя. Прощайте. Пусть эта квартира вам пригодится.

Ночевать я остался в квартире абсолютно один. Это оказалось давно позабытым чувством — все последние месяцы рядом находился кто-то из моей команды. Но, неожиданно, выспался я отлично. Меня не вывел из равновесия даже ранний звонок в дверь. Он случился ровно после того, как я позвонил во Фламберг, изложив Рустаму курс дел, затем — на завод, осведомившись, всё ли в порядке, а после — поставил кипятиться турку со вкуснейшим колумбийским кофе, обнаруженным в кухонном гарнитуре.

За дверью стоял камердинер Замойского Прохор с двумя головорезами. Увидев меня, он оказался весьма озадаченным.

— А где… Ростислав Владимирович? — спросил он.

— Не очень понимаю, о ком вы, сударь? — прищурился я.

Не люблю так тупо и бессмысленно врать.

— Ростислав Владимирович. Владелец данной квартиры.

Головорез сделал попытку перешагнуть через дверь и жестом отодвинуть меня, чтобы осмотреть квартиру, но уже спустя пару секунд ему в пузо уставилось дуло моего дробовика.

— Но-но. Потише. Вы снова хотите нарушить неприкосновенность моего жилища?

— Вашего… жилища⁈ — нахмурился ходячий скелет.

Но жестом всё-таки указал головорезу отойти назад. Смышлёный он старик, всё-таки.

— Именно так, — кивнул я. — Уже двенадцать часов, как моего. Вы хотите, чтобы я продемонстрировал купчую, которую завизировал… нотариус?

При упоминании нотариуса Прохор вздрогнул и отшагнул назад.

— Не стоит, — пожевал он губы. — Если дело касается нотариусов, вашему слову стоит верить на слово. Позвольте только полюбопытствовать, кто являлся продавцом?

— Я так думаю, что это тоже является конфиденциальной информацией. Вам будет достаточно знать, что это весьма серьёзный человек, к тому же — дама.

— Вопросов пока более не имеем, — кивнул Прохор. — Но ежели они появятся…

— Вы знаете, где меня искать, — кивнул я.

После, испив, наконец, кофе, который слегка переварился, но не успел полностью убежать, я получил ещё один звонок — нашёлся покупатель на старую квартиру Ангелины.

И завертелось — весь день мы занимались документами, перевозом мебели и принадлежностей, приборкой и прочими бытовыми, но вполне приятными вещами. А «походную» алхимическую лабораторию я в кладовке, всё-таки, развернул. Чтобы не приходилось мотаться до Фламберга или до того контейнера в Белом Береге.

До бала княжны Марьяны оставалось всего три дня. После приборки мы решили привезти все подарки, костюмы и прочее необходимое в квартиру, чтобы в день перед балом было легче развернуть необходимое. Весь день я мотался, утрясая все новогодние дела, раздавая премии работникам на заводе, в винокурнях и точках, собирая товар, и прочее.

Вечером, сытно поужинав в квартире вкуснейшим жаркое от шеф-повара Рустама за общим столом, я уже думал, как бы мне пораньше лечь спать, чтобы заранее выспаться перед бессонными новогодними ночами. Как вдруг Ангелина напомнила мне:

— Ну чего. Поехали?

— Куда?

— В смысле⁈ Полнолуние сегодня, ты забыл, что ли? Я позавчера всё собрала и перебрала, уже в ящиках на участке лежит собранное.

А я и вправду — забыл. Ну, чего делать — погрузились и поехали обратно во Фламберг, увернувшись от норовившего присоединиться к виноградному пиршеству Нанотолия. Молча ехали вдвоём, уже темнело, а мы уставшие уже были, а впереди было несколько часов достаточно тяжёлого труда. В этот раз, конечно, объём был раз в пять меньше предыдущего — но и этого хватало, чтобы устать.

— Слушай, я вот чего думаю? — вдруг сказала Ангелина. — А если меня на балу этом какой-нибудь гусаришка охомутает, а?

— Это ты к чему? Тебе нельзя.

— Ну… Знаю, что нельзя. Знаешь, я же пацанкой росла. Вокруг из ровесников сплошные бабы да мальчики-тюфяки. А из старших примера женщин — никого, все поумирали. Вот и вышла я вроде как самая сильная, отцом и дядьями воспитанная. Была там, правда, одна любовь в юном возрасте, крепостной, на автомеханика учился в училище дяди, чуть ведь не случилось чего. Но батя покойный мой парня того выпорол и продал. С тех пор — ни-ни. А сейчас я чем больше я в светских кругах обращаюсь, тем больше себя женщиной ощущаю. Помнишь, как из-за платья того заревела, да? И это, Саш, ты меня женщиной сделал.

— Хм… в смысле?

— Ну, пока ещё только в психологическом смысле, конечно.

И, главное, спокойно так сообщила. Я как осознал — чуть в столб не врезался. А потом тапку в тормоз на полной скорости вдавил. «Пока ещё»⁈ Чего⁈

— Гелька, мы же коллеги. Ты на что такое намекаешь? Ты, к тому же, очень ценный сотрудник. И у нас вроде как через пару часов будет очень важное мероприятие, при котором думать о чём-то таком…

— Да в курсе я, в курсе, — кивнул она. — Нельзя. Магия, благословение Дан, я жрица огня, и всё такое. Просто я к тому, что когда уволюсь с этой ответственной должности, если уж с кем и попробовать — то с тобой, получается.

— А ты что, увольняться собираешься? — уточнил я.

— Да не боись. Не в ближайшие пару месяцев — точно.

Успокоила меня, значит. Ладно… Душевного равновесия мне всё это, конечно, совсем не придало.