Продам свадебное платье (СИ). Страница 32

— Ты говорил, что она тебя везде заблокировала, — шепчу я, вспоминая тот наш разговор. — Ты столько раз мне врал.

— Ты сама советовала мне отпустить ее и забыть.

— И поэтому ты решил скрыть от меня тот факт, что Дина тебя преследует и буквально умоляет ее выслушать?

— Я ничего не хотел знать! — взрывается он. — Понимаешь? Мне и в неведении было неплохо.

— Но почему?

— Потому что я любил ее и знал, что прощу ей все, как только она заговорит. Но я не мог так поступить. Только не после знакомства с тобой.

— И что это значит?

— Ты сказала, что я достоен кого-то получше. Так и есть. Поэтому я не собирался впускать Дину обратно в свою жизнь.

— Федя, — вздыхаю я, — это так не работает. Ты можешь сколько угодно закрывать глаза на свои чувства, но это ничем тебе не поможет.

— У меня уже давно нет к ней никаких чувств, — спорит он.

— Если бы это было правдой, ты бы ее не избегал. Но ты знаешь, что все еще находишься в ее власти. Сам ведь сказал, стоит ей только заговорить, как ты простишь ей абсолютно все обиды.

— Она вернула платье взамен на обещание выслушать ее, но я оттягивал этот момент, как мог. Когда ты сказала, что хочешь поехать в Джемете, мне стало ужасно стыдно за свою ложь. Собирался тебе во всем признаться и извиниться. Но потом я подумал, что это не такая уж и плохая идея — совместная поездка на море. Так мы и оказались здесь.

— В жизни ничего глупее не слышала.

— И это говорит человек, который ни с кем не обсудил произошедшее на работе и скрыл свое увольнение от родителей, — парирует Федя.

— Оба хороши, — заключает Влад, — хоть я и не понял половины.

Я и забыла, что он тоже здесь.

— Прости за этот спектакль, — извиняюсь я. — Мы сейчас уйдем.

— Уверена? — уточняет он, кивая в сторону Феди.

— Да, все нормально. Спасибо еще раз.

Все то время, пока мы идем в свой номер, я держусь на расстоянии, и по поникшим плечам Феди понимаю, что его это ранит. Не только моя реакция, но и сама ситуация, в которой мы оказались. Ему, наверное, стыдно, а мне почему-то горько. В момент, когда за нами закрывается дверь, понимаю, что причина этой горечи вовсе ни во лжи, которой меня накормили.

— Поэтому ты меня тогда не поцеловал, — внезапно осеняет меня. — Потому что Дина была рядом, и ты не знал, сколько еще продержишься, прежде чем вернуться к ней.

— Мое желание тебя поцеловать никуда не делось, — отвечает Федя, развернувшись ко мне лицом. — Я борюсь с ним при каждом нашем разговоре.

— А это то, с чем нужно бороться? — Мне становится неприятно от его слов, и я вся съеживаюсь.

— Мы ведь друзья, и нас это устраивает, — говорит он, смотря мне в глаза. — Разве нет?

— Пожалуй, что так.

— Так или иначе, тебе стоит знать, что я люблю тебя. — Произнеся эти слова, Федя подходит ближе. — Не только как подругу.

— Неправда, — фыркаю я. — Мы даже не целовались.

— Это не мешает мне любить тебя.

— Ты не можешь.

— Могу и люблю.

— Прекрати, — злюсь я. — Хватит говорить это слово

— Нет. Я и так слишком долго бездействовал.

— Ты и сейчас ничего не делаешь. Только говоришь.

— А ты позволишь мне что-то сделать? — спрашивает он, касаясь пальцами моей щеки. — После того, что узнала.

— Не знаю, — честно отвечаю я, и его рука замирает. — Тебе придется с ней встретиться, ты пообещал.

— Наверное…

— И что будет, когда вы поговорите?

— Что бы она ни сказала, я не смогу ее простить. И уж точно к ней не вернусь.

— Почему? Потому что вдруг решил, что теперь любишь не ее, а меня?

— Ты не могла не почувствовать, как я к тебе отношусь.

— Кроме того вечера, ты ни разу не пытался переступить черту, — напоминаю я ему.

— А тебе этого хотелось?

— Я умею дружить с мужчинами. Но только с теми, кто не намекает на нечто большее, как это порой делал ты. Поэтому да, иногда мне хотелось, чтобы наша дружба переросла во что-то большее. Но это вовсе не значит, что я днями напролет мечтала о том, чтобы ты меня наконец поцеловал.

— Помнишь в день нашего приезда в Джемете, я притянул тебя к себе и усадил на колени? — Дождавшись моего кивка, он продолжает: — Мне тогда чуть башню не сорвало от соприкосновения с твоим телом.

— Ну, не сорвало же.

— Я думал, ты пытаешься вернуть парня, с которым у тебя сорвалась свадьба, — напоминает он мне.

— Боже… — вздыхаю я. — Еще скажи, что поэтому держал поблизости Дину. Потому что я по уши влюблена в бывшего, а с тобой готова только дружить.

— Примерно так я и думал. А Дину я отталкивал чаще, чем ты можешь себе представить, и держаться поблизости я ее не просил. Это исключительно ее инициатива. А первым я с ней заговорил только один раз — ради возвращения твоего платья.

— Ты сейчас себя еще и героем выставить пытаешься? — усмехаюсь я. — Мол, посмотри, я врал из добрых побуждений.

— Я не пытаюсь себя обелить, — возражает он. — Просто рассказываю, как все было.

— Да уж, я так и поняла. Что за дебильный день. — Покачав головой, обхожу Федю и проверяю лежащий на тумбочке телефон.

— И ты все еще в халате, — напоминает он.

— А то я не заметила! — огрызаюсь я, отвечая на мамину смску.

— Что теперь будет? С нами.

— А что ты хочешь, чтобы было? — спрашиваю я, не поднимая головы.

— Я боюсь тебя потерять.

— Я тоже не в восторге от такой перспективы, — отвечаю я, убрав телефон и подойдя к комоду с вещами. — Будет хреново лишиться единственного друга.

— Ты меня не лишишься, — уверяет он, подойдя со спины. Наклонившись, он кладет голову мне на плечо, и я непроизвольно улыбаюсь. — Я собираюсь быть рядом с тобой и дальше.

— В качестве?..

— А в качестве кого ты хочешь меня видеть? — отзеркаливает он мой недавний вопрос.

Обернувшись, я смотрю в его карие глаза, ожидая увидеть тот же пожар, что еще недавно полыхал во взгляде Влада, но ничего подобного в них нет.

— Я не думаю, что ты меня действительно любишь, — говорю я, положив ладонь на его свежевыбритую щеку. — Может, ты и не прочь поцеловаться со мной — чисто ради интереса — но в твою любовь я не верю, уж прости. Предлагаю оставить все как есть и продолжать дружить.

— А если мне этого мало? — Прильнув к моей ладони и прикрыв глаза, Федя вздыхает. — Как мне разрушить нашу дружбу?

— Для начала разберись с Диной, а потом задавай мне такие вопросы. И не забудь вернуть мое платье, говнюк, — отпихнув его от себя, я беру вещи и направляюсь в ванную.

— Алиса? — окликает он меня.

— Чего тебе еще? Я в душ хочу. Весь день в халате пробегала.

— А что ты так долго делала у Влада, когда я ушел?

Я физически чувствую, как у меня округляются глаза и учащается пульс.

— По-твоему, я могла делать что-то еще, помимо разговоров?

— Да я просто так спросил. Мало ли. Вы уже один раз целовались. Чего вам стоит засосаться еще раз.

— Засосаться? — морщусь я. — Как грубо.

— Ревную, ничего не могу с собой поделать, — оправдывается Федя.

— Чтобы не ревновать сейчас, нужно было поцеловать меня еще год назад, — выпаливаю я и, зайдя в ванную, захлопываю за собой дверь.

18 глава

Предпоследний день нашего импровизированного (читать как — сотканного из лжи) отпуска мы проводим на пляже. Я не двигаюсь с тех пор, как мы пришли и арендовали два шезлонга. Держу в руках купленную на набережной книгу «Гипотеза любви» и радуюсь возможности сбежать от реальности в вымышленную историю чьей-то любви. Федя в это время исполняет роль моей противоположности, не способной усидеть на месте дольше десяти минут. Не успевает он вернуться из воды и укрыться полотенцем, как его тянет обратно. Он мельтешит передо мной так часто, что в какой-то момент (ближе к обеду) я не выдерживаю и даю ему поджопник прямо на глазах других отдыхающих. Сбоку сидит пожилая женщина в огромной соломенной шляпе, вероятно рассчитывавшая на спокойный отдых, а позади нас семья с двумя малышами, которые явно не нуждаются в моем дурном примере. Но что поделать, если у меня сдают нервы? Придется им потерпеть.