3+1=... (СИ). Страница 25

В том чувственном тумане, который окутал все, что происходило между ней и Андреем, вдруг появился просвет. И Марина вспомнила то оглушающее разочарование, когда Андрей вышел из нее. Тогда ей хотелось впиться зубами ему куда-нибудь в самое мягкое и нежное место. Как он мог? Как он смел прерваться?! Теперь Марина понимала причину и не могла не оценить выдержку и предусмотрительность Андрея.

С ней такое случилось впервые — что она настолько потеряла голову, что забыла обо всем. А Андрей не забыл. Он подошел к вопросу ответственно. Марина замерла с тарелкой в руке. Ей вдруг пришла очень простая мысль. Скорее всего, судя по возрасту Демьяна, его рождение не было результатом запланированной беременности. Сколько было Андрею, когда родился Дема? Лет двадцать? Меньше? В этом возрасте не становятся отцами по той причине, что хотят ими стать. Это, с большой долей вероятности, случайность. Или, если совсем просто — залет.

И Андрей очень не хочет его повторения, похоже.

Марина оказалась не готова к тому чувству внезапной обиды, которое кольнуло ее. Получается, это она так потеряла голову, что забыла обо всем. А Андрей — нет. Ему было с ней не так невероятно хорошо, как ей с ним?!

Эй, ты чего, мать? Тебе попался адекватный мужик, который ответственно относится к сексу. Радоваться надо! Тем более, что с твоим бэкграундом все равно это вообще не имеет никакого значения.

И все же… И все же теперь, ко всему прочему, в Марине на полную катушку кипело любопытство.

Как в твоей жизни появились дети, Андрей? И что случилось с их матерью? Что ты за человек, Андрей, что у тебя, куда не ткни — одни вопросы. И почему мне так нужны ответы на эти вопросы?

— Это сосиски в тесте?

Марина обернулась.

Андрей надел брюки. А рубашкой пренебрег. А спасибо ему всечеловеческое за это! Потому что, несмотря на то, что голова включилась, а вместе с ней и любопытство, не любоваться Андреем без рубашки было невозможно.

— Это каннеллони.

— Первый раз вижу. Но выглядит вкусно.

Они сели ужинать. Андрей нахваливал еду, спрашивал, что это такое — так, будто на самом деле собирался готовить. Марина исправно поддерживала разговор, но мозг шерстил совершенно в другом направлении. К тому моменту, когда гостю был предложен чай, и гость на этот чай согласился, Марина поняла, что дальше оставаться в неведении — выше ее сил.

— Андрей…

— Все было очень вкусно, — он тряхнул головой, будто прогоняя рассеянность. — Правда, очень. И чай. Спасибо большое.

— А особенно хозяйке удался кипяток.

— Мариш…

Нет, не называй меня так! Не называй, пока мы не поговорим!

— Андрей, нам надо поговорить.

Он вздохнул, откинулся спиной на стену.

— Самое поганое, что может быть после охуенного секса и вкусного ужина — это «Нам надо поговорить».

А вот и привычный Лопатин вернулся. В голове мелькнула фраза из серии «Доедывай и уебывай». Не хочешь говорить — вали домой! Но Марина все эти слова без труда удержала. Она еще помнила ту его открытую и мягкую улыбку.

— Ты можешь меня хотя бы выслушать?

Андрей сел ровнее, положил руки на стол и сцепил пальцы в замок.

— Я тебя обязательно выслушаю.

Это было сказано серьезно. Серьезно и спокойно. Он и в самом деле хочет услышать то, что она скажет. И Марина тут же разволновалась.

— Понимаешь… — она не смогла усидеть на месте и начала ходить по просторной кухне, бесцельно то и дело беря в руки всякие предметы — сахарницу, полотенце, стакан, чайник.

Чайник у нее Андрей забрал. Силком усадил за стол.

— Что случилось?

— Ничего! — выпалила Марина. А потом выдохнула, разгладила штаны на коленях и начала говорить, не глядя на Андрея и стараясь не торопиться. — Просто… Понимаешь… Дема и Кася каждый вечер мне скидывают фотографии, как они отдыхают у твоих родителей.

— Я им скажу, чтобы они к тебе не приставали.

Это было сказано таким тоном, что Марина все же посмотрела на Андрея. Его лицо было совсем чужим и каменным.

— Ты что! Я совсем не это имела в виду! — не торопиться не получалось. Что ты там себе надумал своей упрямой Лопатинской головой?! Все же совсем не так! — Мне очень нравится, что они делятся со мной своими фотографиями! И что рассказывают о том, что с ними происходит! Правда, Андрей. Но, понимаешь…

Он не понимал. А она устала ходить вокруг да около.

— Я в общении с ними — как на минном поле. Постоянно боюсь сказать или сделать что-то не то. Андрей, расскажи мне про их мать. Если я не буду знать… Я просто не понимаю, как… Нет, это не шантаж. И я не ставлю тебе условий. Но…

Марина рискнула снова посмотреть в лицо Андрею. Оно было закрытым. Ты не понял, да? А я больше не знаю слов, которыми объяснить. Были и другие слова, которые, возможно, помогли бы. Но Марина была уверена, что забыла, как пользоваться этими словами. Предательство и одиночество заставлять забыть такие слова, как «Ты нужен мне».

Андрей встал и молча вышел из кухни.

Что же. Это более чем красноречивый ответ. И очень честный. Спасибо тебе за него, Андрей.

Он вернулся, одетый в рубашку.

Это было так похоже на ту их первую встречу, что буквально стрельнуло в висок.

Андрей снова сел за стол. Рукава белой рубашки были закатаны до локтя, и он поставил их на стол.

— Это ни хуя не веселая история, Мариш. Тебе она не понравится.

То, что «Мариша» никуда не делась, стрельнуло в другой висок. И еще какой-то обреченный тон Андрея. К волнению вдруг добавился страх. Иррациональный. Чего бояться в словах?

Впрочем, ей ли не знать, как больно, почти смертельно могут ранить слова?

Так. Что-то надо с этим сделать.

Марина встала, подошла к шкафу, открыла его и достала бутылку вина, за ней из другого шкафа — два бокала.

— Я готова.

Андрей протянул руку и забрал у нее бутылку.

— Опять вино. А ты не до хрена ли пьешь?

Марина не то, что опешила — просто охренела от такого заявления. И даже слова снова всплыли в голове ругательные. А потом возмущение внезапно схлынуло. И оставило Марину наедине с фактами. Когда Митя ушел, она ведь и в самом деле искала утешение в вине. До крайностей не дошла. Но в пятницу вечером в одно лицо выпить бутылку вина — это стало привычкой. Привычкой, которая помогла выжить и не свихнуться. И вино дома всегда было. А это… это и в самом деле не очень здоровый признак. Она же вроде бы излечилась. Вон недавно даже сама отметила, что думает о Мите просто как о факте своей биографии. Без эмоций.

Тогда, возможно, Андрей прав.

— Ты прав, — теперь Марина протянула руку и потянула бутылку из его пальцев. — Нам это не надо.

Андрей бутылку не выпустил.

— Мне это надо. Штопор дай.

Марина достала из ящика штопор, положила на стол. А потом села и молча наблюдала. Как Андрей сдирал упаковку. Как ввинчивал штопор. Как потом вытаскивал пробку и пил вино прямо из горлышка.

Забытые бокалы тихо звякнули в ее руке. Негромко стукнула о стол полупустая бутылка.

— Это хреновая история. Ты сейчас это поймешь.

— Рассказывай. Я умею слушать.

В первый раз Андрей стал отцом на первом курсе. И, конечно, он ни хрена это не планировал!

Андрей родился в поселке городского типа, который был создан при крупной ГРЭС. Когда-то здесь была всесоюзная стройка, когда-то сюда приезжали молодые люди со всей страны. Так сюда приехали и бабушки и дедушки Андрея. Тут родились и его родители. Но Андрей с какого-то возраста всегда знал, что он отсюда уедет. Может, пример брата тому способствовал. Андрей хотел уехать, получить высшее образование, развернуться. В родном поселке на двенадцать тысяч жителей ему было тесно.

И после окончания школы Андрей рванул покорять большой мир. Университет покорился ему сразу, и это, наверное, вскружило ему голову. И началось — общежитие, гулянки, развеселая студенческая жизнь. Учеба ему давалась легко, и Андрей был уверен, что все так и дальше будет.