Мастер путей. Трилогия (СИ). Страница 112

Тишина затянулась. Я бы так и стоял возле двери, наслаждаясь зрелищем, если бы молчание не прервал голос Алины.

— Почти десять лет стены этого дома не слышали такой умиротворённой тишины… — проронила девушка. — Уже не помню, когда в последний раз засыпала тут в покое… Сегодня было тихо… почти как в отрочестве…

Не надо быть великим провидцем или иметь академическое звание учёного мужа, чтобы понять: камень в мой огород. Ведь, по сути, моим стараниям благодаря у домашних этого имения появилась возможность хоть немного перевести дух. Со Златой в дом мы заходили лишь дважды, и то на приём пищи.

Я стянул с себя боевую рубашку и сбросил её на свободный стул. Какими бы шикарными влагоотводящими свойствами ни обладала её ткань, но спать лучше без неё. И кожа дышит, и вообще комфортней.

— Ты невероятна, — отозвался в темноту. — При знакомстве меня одолевали самые разнообразные чувства в отношении тебя. Главным из которых было «Ого! Да у этой девчонки мозги варят! Она при эполетах и чине, она достойна, чтоб её уважать!». Но мне и в мыслях не могло прийти, что ты половину своей сознательной жизни терпишь такой ад день за днём. Добиться чина и погон? Это любой дурак может. Этим половина армейских занимается. Но добиться этого, когда за спиной в доме творится кавардак и все силы уходят на поддержание семьи на плаву… Ты невероятна.

— Моей заслуги тут немного, — произнесла Бериславская. — Всё, что я могла, это поступить под крыло Тайной Канцелярии и вносить жалование в лечение Златы. Всё без толку…

— Не без толку.

Я подошёл к девушке сзади и обнял её, прижав к себе.

От её волос шёл незнакомый, но очень приятный запах чего-то, похожего на цветы или луговые травы. Такого аромата ещё не слышал. Но от него хотелось зарыться в волосы разноглазки, старательно вымытые и расчёсанные.

— Ты помогла сестре продержаться. Не будь твоих усилий — и мои уже не помогли бы. Некому было бы помогать. Ты тянула на себе лямку бурлака, даже не подозревая, что её невозможно вытянуть. Просто тянула и вытягивала, вопреки всему. Этим выиграла время до моего, почти случайного, появления. А сегодня, оставив все дела, помогала семье и родителям по дому, как ответственная и любящая дочь. Крайне редко кому-то удаётся добиться уважения в моих глазах. Это требует дюжих усилий. Ну, или необходимо сотворить что-то эдакое. Ты же… просто невероятна. Потому не кори себя. Ты сделала всё, что могла в своей ситуации. Остальное беру на себя.

Ручка Алины нерешительно коснулась моей, обнимающей её сзади, будто бы боялась, что я отдёрну её или пресеку.

— И всё равно всю работу делаешь ты, — прошептала разноглазка. — Распознал недуг. Раздобыл зелья. Увлекал Злату. Дал дому тишину.

— А ты дала мне сил всё это провернуть.

Всё моё тело почувствовало, как вздрогнула напарница.

— Я боец простой. Если вижу, что могу помочь — помогаю. В особенности, если это для меня необременительно. Но я по себе знаю, каково работать с соратниками, которых гложет что-то нехорошее дома. Даже если опустить, что от домашних невзгод у бойцов страдает эффективность действий… мне очень не понравилось видеть тебя такой, какой ты выбежала из кабинета Протопопова. Мне не нравится видеть слёзы в твоих красивых глазах… не нравится утирать их с твоих нежных щёк… Я не хочу, чтоб ты страдала из-за того, что страдают близкие тебе люди. Не могу обещать, что немедля исправлю всё, что тебя гнетёт. Но ради тебя, моя дорогая, я буду драться не только за тебя, но и за твоих людей.

Пальчики Алины крепко сжали мою руку.

— Ты слишком красочно излагаешь для наёмного дружинника. Ни один ратник даже дворянского происхождения так красиво не скажет. Но, почему-то, я хочу верить тебе, «Мастер»…

— А ты не хоти, — подсказал я. — Просто верь. И у нас с тобой всё получится. Бой предстоит тяжёлый. И мне понадобятся силы, чтобы выйти из него победителем. А ты отдохни от своих проблем и просто дай мне сил.

— Возьми их… — едва слышно прошептала разноглазка. — Возьми… меня…

Абсолютно беззвучно развязался узелок на шёлковом пояске, обхватывающем Алину на её талии. Гладкая ткань халатика растеклась и безропотно спала с точёных плеч соратницы. Моя рука стала медленно опускаться сверху вниз по хрупкому тельцу девушки, заставляя её дышать глубже и чаще. Обняв другой рукой за грудь, отчётливо почувствовал, как начинает уходить в зашкал сердечко соратницы, с силой прокачивая кровь.

Наклонился к девушке и осторожно, стараясь не навредить, прикусил её ушко.

Алина шумно вдохнула и всей спиной вжалась в мой торс, крепко обхватив своими руками мои.

Тишину спальни Алины прервали её слова, едва слышно оброненные с придыханием.

— Молю тебя… не покидай… Ты нужен мне…!

Мягкое, нежное, но настойчивое давление заставило девушку опереться на подоконник и выгнуть спинку. Мои руки заскользили по телу партнёрши одними кончиками пальцев, заставляя девушку дрожать и постанывать.

Ярко светили две луны на небосводе чужого для меня мира. С улицы пробивался свет дежурных фонарей на территории имения. Действительный тайный советник первого класса Бериславская, на деле оказавшаяся простой беззащитной девчонкой Алиной, стояла у окна в своей не освещённой спальне, дрожа от нетерпения и взбираясь на вершину будоражащих ощущений.

— Прошу… умоляю, не томи…! Возьми…!

Между прочим, разноглазка довольно громкая, особенно когда находится на пике удовольствия. Не для того я даровал стенам этого дома тишину и покой днём, чтобы разорвать их ночью на сон грядущий. Если нам надо переключиться и выпустить пар, то делать это лучше не в комнате Алины, а в другом месте.

Вспышка телепортации от проброса Пути оповестила всех, кто мог бы видеть нас в тот миг, что мы не потревожим сон домочадцев имения. Сладкий голосок разноглазки будет раздаваться этой ночью в других местах.

* * *

Долгожданная ночь тишины опустилась на дом Бериславских неожиданно и мягко, как безмолвный полог. Многие уже и забыли, каково предаваться отдыху в тёмное время суток, не поднимаясь из-за криков или буйства неуравновешенного ребёнка. Но сейчас даже бойцы родовой гвардии, привыкшие к положению дел в имении, недоумённо взирали на стены охраняемого поместья, не видя в окнах ни единого источника света. Все спали крепким здоровым сном.

Спала чета Бериславских, закрывшись в своей спальне. Впервые за долгие годы супруга погрузилась в сон, а не в прерывистое забытьё, обняв мужа и уложив голову ему на плечо. Тот ещё какое-то время по привычке лежал, пока не подействовало принятое им снотворное от гостя, выжидая, не начнёт ли беспокоиться Злата, но и он последовал вслед за женой. Оба опробовали и снотворное, и обезболивающее.

Спала Злата, которой сняли дневное платье и сменили повязки. Принятые ею препараты начали действовать чуть раньше, чем могли бы, что обуславливалось низкой массой тела девушки и сравнительно (в пропорциональном сравнении) высокой дозой лекарств. Мощный транквилизатор осадил разбушевавшуюся нервную систему, снотворное погрузило больную в сон, который и без того был на подходе благодаря вымотавшему её гостю. Сегодняшний сон был уже более спокойный, чем даже вчерашний. Девушка по-прежнему ворочалась и дёргалась, но делала это уже менее резко и часто.

Спала прислуга, не поверившая в происходящее. В кои-то веки ночь — время отдыха — была предоставлена для отдыха, а не для усмирения буйствующей от бессонницы больной.

Старший помощник семьи Иннокентий, возлегая на сонный одр, избавил свои колени от непонятных на первый взгляд перевязей, выданных ему главой семейства, но с удивлением констатировал, что за сегодня колени и впрямь хрустели на порядок меньше. Болевые ощущения ещё докучали, но в гораздо меньшем количестве. Даже на кровать он сел, а не рухнул, как делал это обычно.

Даша и Света дежурили посменно, как и наставлял их гость семьи. Пока одна отсыпалась, другая слушала, не доносились ли из комнаты юной госпожи неуместные для неурочного времени звуки беспокойств. К превеликому удивлению и неописуемой радости, до самого утра всё было тихо и спокойно.