Страна Незаходящего Солнца. Том I (СИ). Страница 14

Агонизирующая Империя была такой же опасной, как загнанный зверь. Провал «Starvation» в глазах англоамериканского генштаба был доказательством, что он еще может кусаться, хотя истинной причиной было скорее чудо и второе дыхание страны, пришедшее из будущего чтобы изменить прошлое.

Сейчас этим чудом делался еще один шаг к победе от грани поражения.

Глава IV

Близь города Кисарадзу, что в префектуре Тиба региона Канто был расположен один из многочисленных военных аэродромов милитаристской Японии. От многих других его отличали две вещи — он все еще не был уничтожен, хотя на дворе уже было 4 мая 1945 года, а так же здесь проводились не совсем обычные работы. Эта авиабаза была тем самым, скрытым от всевидящего ока вражеской авиации, местом, где проводились испытания новой, пока что секретной техники. Конкретной специализацией этой базы была новая для страны реактивная авиация и в целом проекты, с самого своего основания не соответствующие общепринятой доктрине конструирования авиации, но признанные потенциально полезными.

Одним из немногих таких проектов стал недавно появившийся новый автожир, который, как оказалось, сконструирован еще несколько лет назад, и даже существовало его частично готовое воплощение в металле, позже забытое и убранное на склады после провала продвижения доктрины Канеширо. Сейчас она, внезапно, вновь стала крайне актуальна и была признана правительством, потому полуготовый аппарат а так же собранный с нуля и второй образец,завершили согласно пыльным чертежам, в которые на ходу были внесены некоторые экстренные изменения, объяснять которые генерал не стал, пользуясь тем, что отныне многие вещи объяснять ему стало не обязательно — косвенное замечание императора на заседании Высшего Военного Совета заставило нынешнее военное руководство относиться к опальному престарелому военачальнику куда более уважительно. В этот раз пререканий было еще меньше — пусть мало кто до конца понял, зачем Канеширо так яро доказывал, что от этой штуки, по сути, зависит доктринальное превосходство на годы вперед, тот факт, что аппарат был и так почти готов, и оставалось лишь доделать некоторые детали и заменить ряд старых, заставил всех начальников и заместителей по снабжению и ресурсам метрополии выдохнуть. Их черед вновь тревожиться пришел вместе с почти сразу добавленным заказом на второй аппарат, но здесь им уже не оставалось ничего делать, кроме как одобрить запрос на материалы как и в первый раз.

Здесь следует подробнее остановиться на самих автожирах в Японии. По крайней мере, они здесь были. В мае 1941 года первый полет совершил разведывательный и корректировочный автожир Kayaba Ka-1. Он даже не был, собственно говоря, японской разработкой — его создание началось в 1939 году, когда в Японию прибыл первый и единственный для нее американский автожир Kellet KD-1A, который и то позже умудрились потерять в аварии. Тем не менее, обломки получила фирма «Каяба» с заданием разработать аналог этого винтового самолета, но подходящего для военного использования. Именно так завод в Сендай по итогу выпустил первый Ka-1,признанный относительно успешным и отправленный в артиллерийские подразделения в качестве воздушного корректировщика огня. Началось серийное производство, но из-за специфичности применения этой штуки, много их и не требовалось — всего за 4 года было произведено чуть меньше ста опытных экземпляров, чуть ли не половина из которых даже не была собрана до конца и могла стоять без двигателей на дальних аэродромах. Сейчас, с января 1945 года, их стали применять для патрулирования с аэродрома острова Ики в префектуре Нагасаки до базы обслуживания на Ганносу в префектуре Фукуока. Здесь они нужны были с целью регулярной проверки части Цусимского пролива на предмет наличия американских подлодок и своевременного их уничтожения. Надо сказать, что даже если летчикам таких аппаратов удавалось обнаружить подлодку, более рациональным решением было передать информацию об этом кому-то еще, нежели пытаться уничтожить их с автожира — в его полезную нагрузку полагалось две 60-кг морские мины, которые буквально приходилось выбрасывать из кабины руками, что правильно сделать по цели было практически невозможно, а учитывая, что кабину пилота постоянно сильно трясло, и вовсе бессмысленно. За четыре года боевого применения, активное участие в Филиппинской кампании 1944 года в качестве самолетов связи, три месяца патрульно-разведывательных мероприятий возле родных островов, так и не случилось ни одного прецедента, когда пилоту Ka-1 удавалось бы потопить или хотя бы повредить вражескую подлодку единственным штатным средством.

Но это была прошлая эпоха. Стоявший сейчас на аэродроме аппарат сильно отличался от Ka-1, похожего скорее на самолет с винтом. Форма нынешнего летательного аппарата вообще не соответствовала самолетной, крыльев он так же не имел — значит, должно быть, вообще не мог лететь. Но тогда зачем он был построен? По крайней мере, в пояснительной записке к чертежам генерал Канеширо сообщал, что лететь эта вещь должна вертикально и в стороны, способна опускаться и подниматься вообще без взлетно-посадочной полосы, поскольку для взлета и посадки не требовалось нисколько метров пути. Способен он был и зависать в воздухе на долгое время, и развивать довольно большую скорость, и даже снаряжаться зенитными же ракетами, чтобы сбивать самолеты прямо в небе. В документе даже упоминалось, что это не следует называть «автожиром», и что для обозначения этого класса техники следует использовать сочетание “ヘリ” — объект, движимый винтом, то бишь вертолет.

«Вертолет» не имел нормальных аналогов в других странах. Он был на порядок лучше любого автожира и, возможно, превосходил поршневую и реактивную авиацию. Это предстояло выяснить. Сейчас некоторый опыт управления «вертолетом» имели два пилота — из авиации Императорского Флота.

Первым был старший лейтенант Мичиру Нишигаки. Это был довольно опытный летчик, пилотирующий истребитель в боевых условиях с 1937 года, и имеющий довольно много часов налета, но имевший так же несколько серьезных личностных и не только недостатков — во первых, он был подготовлен по типичной для стран, сражающихся в воздухе над водным пространством, программе. То есть, весь упор, даже излишне много, делался только на ведение летчиком боевых действий, в абсолютный ущерб изучению хотя бы основ механики и ремонта собственной техники. Всем этим либо должны заниматься механики на авианосцах и аэродромах, либо самолет падает в воду и вытаскивать его уже оттуда никто не будет — словом, ему никогда и не было нужно знать строение своих же самолетов. Но в случаи с асом Нишигаки это приобрело какой-то сюрреалистичный размах. Уроженец довольно глухих мест, конкретно префектуры Аомори на самом севере Хонсю, он вообще не понимал принципа работы самолета. Более того, он даже не верил, что железный объект способен летать. Логика его была столь же железной — как может находиться в воздухе многотонный предмет, и к тому же двигаться по столь нелогичным и произвольным траекториям? То, что он сам совершил сотни боевых вылетов на этом многотонном предмете, он объяснял довольно легко — это была помощь «они», демонов из японской мифологии. Мичиру Нишигаки искренне считал, что использовать самолет ему помогает злой дух, который стал добр к нему из-за его личной доблести и помощи умерших предков. Среди примеров такой «доблести», которая склонила на его сторону целого демона, летчик называл довольно разные вещи, такие, как драка с куда более физически сильным односельчанином в 15-летнем возрасте и отвергнутый рапорт о зачислении в подразделения «специальной атаки», то есть камикадзе, в январе 1945 года. Внешним показателем его отваги была левая половина лица, по сути, являющаяся протяженным до шеи шрамом через глаз и щеку. Его поврежденный левый глаз был полностью слеп и застыл, смотря вниз. Со стороны это выглядело, как будто летчик постоянно неподвижно осматривал белым зрачком свой идущий далее неровный шрам. Это был довольно большой нормотрофический рубец, сходящий направо и почти доходящий до рта летчика, но обрывающийся на краю губ. То, что потерявшего глаз пилота не уволили из ВВС, означало, что этот дремучий деревенский дурак, нарушающий законы физики с демоном, вне зависимости от своих взглядов, оставался очень результативным в небе — к слову, такими же повреждениями обладал один из лучших асов Империи, лейтенант Сабуро Сакаи. Но биография Нишигаки, наверное, местами даже превосходила его достижения (а этот человек первым сбил бомбардировщик на Тихоокеанском ТВД уже 10 декабря 1941!) - он участвовал в легендарном налете на Перл-Харбор в составе авиагруппы лейтенанта Масадзи Суганами, расквартированной на авианосце «Сорю», на А6М2. Участвовал он и в генеральном сражении всего ТВД — в битве у атолла Мидуэй. Именно там он получил этот злополучный шрам и потерял глаз — разорвавшийся вплотную к лобовому стеклу его «Зеро» (сами японцы, кстати, называли его «Рэйсэн») снаряд американской зенитки разбил стекло и его осколки, по сути, снесли летчику половину лица, а следующие снаряды попали в винт и уничтожили двигатель. Сам Нишигаки выжил лишь чудом, из-за чего еще сильнее поверил в свою идею с они, поднимающим самолет за него. После этого он выбыл из авиации до конца 1943 года, все это время он залечивал раны в госпитале и привыкал жить в двухмерном пространстве — отсутствие второго глаза не позволяло видеть его полноценно.Впрочем, в связи с сильным личным желанием, потерей опытных пилотов и выздоровлением, в ноябре 1943 ему удалось вернуться в боевую авиацию, в которой он провел весь 1944-ый год, а так же начал там свой 1945, но старые ранения и стратегическая ситуация не дали ему задержаться на этом месте. Нишигаки уже хуже выдерживал перегрузки и долгие перелеты, зрение последнего глаза стало хуже, в полной мере проявились последствия контузии — от обычного писка в ушах до изменений психики, вызванных повреждением мозга. Хотя обскурантность его взглядов на воздухоплавание не была секретом, но когда он подробно описал вид и повадки помогающего ему демона в феврале 1945, командование серьезно задумалось и отчасти выполнило его просьбу прошлого месяца — зачислив не в камикадзе, но в экспериментальную авиацию, риск погибнуть на которой был лишь немногим меньше.