Когда она искушает (ЛП). Страница 34

Он предлагает мне воды, от которой я отказываюсь, так как не собираюсь долго оставаться, и мы садимся в гостиной. Он стонет, садясь на диван.

— Как дела, сынок?

Я игнорирую его вопрос. — Когда вы в последний раз разговаривали с Сэлом?

— Давненько ты не приходил. Я говорил тебе, что хотел бы видеть тебя чаще, не так ли? Соседи в конце коридора съехали, и теперь там живет семья с тремя детьми. Эти сопляки никогда не затыкаются. Я собирался пойти и поговорить с ними. Может быть, они не знают, кто я такой, новички и все такое. Предыдущие соседи знали, что мне нравится моя тишина, и уважали это, но эта пара молодая, и мне не нравится, как этот муж смотрит на меня, как будто он лучше меня или что-то в этом роде.

Наверное, да, отец. Это чертовски не сложно.

— У меня мало времени, — говорю я ему. — Дон связывался с тобой за последние две недели?

Он упирается руками в колени. — Ага. Около недели назад.

— Почему?

— Твой дон ценит мое мнение, — говорит он, и на его лице появляется самодовольная ухмылка.

Иисус. Он, как всегда, заблуждается. Мой отец — один из подводных лодок клана — человек, которому поручено еженедельно доставлять стипендии пехотинцам низшего уровня и их семьям на данной территории. Должности невелики и обычно резервируются для мужчин, переживших свой расцвет, но мой отец получил эту работу, когда был еще относительно молод.

Он хотел этого так чертовски сильно, что был готов отказаться от единственной крупицы чести, с которой он родился, ради этого.

— Очень мило с его стороны заявиться. Он хороший человек, этот. Он уважает меня.

Мои глаза расширяются в искреннем недоверии. Он, блять, серьезно?

Ему требуется несколько секунд, чтобы заметить выражение моего лица, но, когда он это делает, ухмылка исчезает, и он неловко потирает колени. — Он изменился, ты знаешь? Он уже не тот, что был тогда.

На самом деле Нино не знает Сэла, так что это все чушь. Легко попасть в расположение моего отца. Обращайтесь с ним, как с кем-то важным, и он будет есть прямо из ваших рук. Гордость моего отца всегда была его самым ценным достоянием, и Сэл разгадал эту головоломку три десятилетия назад.

— О чем он спрашивал?

— Рассказал мне о сестренке Де Росси. — Он усмехается. — Они приходят и уходят, понимаете? Высокомерные маленькие ублюдки, которые думают, что знают лучше, чем человек, который дал им все.

— Он задавал тебе вопросы?

Он поднимает руку. — Конечно, Джио. Он много спрашивал меня. Как я тут жил, молва среди солдат и их семей… — Он поднимает плечи. — Может, меня и нет в Казале, но здесь у меня хорошие связи.

Сэлу плевать на этих людей. Нижняя ступенька неактуальна и заменяема.

— Что еще?

— Он спросил, как ты. Жаль, что я не мог ему много рассказать, потому что ты больше не навещаешь. — Он имеет наглость бросить на меня обвиняющий взгляд.

— Что именно он хотел узнать обо мне?

— Он спросил, знаю ли я, где ты проводишь свое время в эти дни. Я сказал ему, что его догадка так же хороша, как и моя. У тебя есть дом всего в тридцати минутах от меня, а ты все равно игнорируешь своего старика.

Моя маленькая квартирка на окраине Неаполя усеяна камерами. Никто не мог войти туда без моего ведома. Но Сэл мог поставить кого-нибудь под наблюдение, просто чтобы проверить, бываю ли я рядом, и теперь он знает, что меня там не было. Он сделал то же самое в моей квартире в Риме? Если он обратил на меня свой взгляд, то, возможно, уже знает, что я не нахожусь ни в одном из известных мне домов, и с этим хвостом, который он надел на меня…

Я хмурюсь. — Это все?

— Это все, сынок. Мы еще немного поговорили о слове на улице. Я сказал ему, что его поддержка непоколебима, и тогда он встал, чтобы уйти. Он красиво поблагодарил меня, Джио. — Он дёргает подбородком к полу. "Смотри."

Оглянувшись через плечо, я вижу ящик с винными бутылками. Вероятно, с одного из виноградников Сэла.

— Хочешь открыть? — он спрашивает.

Я лучше выпью отбеливателя. Я встаю и расправляю пиджак. — Я должен идти.

— Уже?

Мне хочется просто уйти оттуда, но что-то заставляет меня снова взглянуть на него. Я вижу его стареющее тело, толстое и морщинистое. Ему под семьдесят. Скоро он умрет.

Мы встречаемся взглядами, и ему быстро становится неудобно под моим взглядом. Стыд закрадывается в его выражение. Он точно знает, что у меня на уме, когда я смотрю — действительно смотрю — на него. Гнев окутывает мое сердце и сильно сжимает. Когда я заставлю Сэла заплатить за то, что он сделал с моей матерью, наступит очередь Нино.

— До свидания, отец.

Я выхожу наружу и закрываю за собой дверь.

ГЛАВА 19

МАРТИНА

Вчера, после того как Джорджио сказал мне, что не хочет меня видеть до конца дня, я решила, что наш урок отменяется. Я провела несколько часов, прыгая по своей комнате, мое тело гудело от адреналина. Я не могла поверить в то, что сказала ему. Мне казалось, что кто-то другой скользнул внутрь моего тела и начал шевелить моим ртом, выплевывая смелые, совсем не похожие на Мартину заявления.

Но это работало. Я достучалась до него, и его попытки удержаться от того, что он хочет делать, вызывали привыкание. Это наполнило меня злым чувством удовольствия.

Через некоторое время мне надоело ходить по комнате, и я спустилась в оранжерею. Поло был там. Он, казалось, был рад меня видеть, и мы работали вместе несколько часов, в течение которых он расспрашивал о моей жизни на Ибице и делился забавными историями об Аллегре и Томмазо.

Сегодня он гораздо тише. Я едва здороваюсь, когда прихожу, и когда я спрашиваю его, должна ли я закончить проект, над которым работала вчера, он отвечает ворчанием.

Я смотрю на него с любопытством. На его лице хмурое выражение, а плечи опущены. Должно быть, что-то случилось.

Проходит час, прежде чем я слышу его голос. — Посмотри сюда, — зовет Поло, жестом приглашая меня подойти. — Магнолии цветут.

Я подхожу к нему и смотрю на фиолетовые и синие цветы, высыпающиеся из прямоугольного горшка. — Они красивы. Могу я нарезать немного для своей комнаты?

— Конечно. — Он подходит к столу и достает из ящика ножницы, прежде чем передать их мне. — Здесь.

Пока я ищу идеальный стебель, я смотрю на него. — Ты в порядке?

Его хмурый взгляд возвращается. — Ага. Почему ты спрашиваешь?

— Я не знаю. Ты просто выглядишь расстроенным.

Он принюхивается и смотрит в землю. — Нет, это ничего.

Решив не торопиться, я заканчиваю срезать цветы. — На днях ты сказал что-то о посадке большего количества овощей. Хочешь поработать над этим сегодня?

— У меня не будет времени. У меня есть поручение. — Он подходит к раковине, чтобы вымыть руки.

— Ох, ладно. Думаю, я просто подожду, пока не придет время для урока Джорджио.

— Он ушел. Разве он не сказал тебе?

Я выгибаю бровь. — Куда?

— Неаполь.

— Зачем?

Выражение лица Поло становится жестче. — Он сказал, что едет к отцу, но кто знает, правду ли он говорит. Выбить что-нибудь из него — все равно, что вырвать зубы.

То, как он это говорит, его слова короткие и резкие, дает понять, что между ним и Джорджио что-то произошло. Они поссорились?

— Ты знаешь, когда он вернется?

— Он сказал сегодня днем, но до Неаполя далеко ехать. — Поло вытирает руки полотенцем и кивает на срезанные цветы. — Ты должна положить их в воду. Мне нужно попасть в питомник растений, пока оно не закрылось.

Я беру букет. — Где это?

— Рядом с ближайшим городом, и под городом я подразумеваю перекресток. Это в пятнадцати минутах езды или около того.

— Могу ли я пойти? — спрашиваю я, наполовину ожидая, что он скажет «нет». Джорджио не хочет, чтобы я покидала территорию, но это так близко, что это едва ли считается. Кроме того, мне больше нечего делать, и меня раздражает, что он ушел, не предупредив меня. Мы вчера прогуляли урок, а сегодня снова прогуляем? Он мог бы что-то сказать. Он знает, насколько важными для меня стали занятия.