Когда она искушает (ЛП). Страница 20

Он медленно выдыхает, его взгляд скользит по моему дрожащему телу. — Тебе все еще холодно. — Его ладони скользят по внешней стороне моего тела, но одеяло слишком толстое, чтобы я могла почувствовать жар его прикосновения.

Холод в моих костях настолько глубок, что я боюсь, что даже кипящей ванны не будет достаточно, чтобы вывести его. — Я-я замерзаю.

Джорджио проводит пальцами по волосам и на мгновение выглядит противоречивым, как будто взвешивает несколько вариантов.

Когда по мне пробегает сильная дрожь, он, кажется, принимает решение.

Он поднимает одеяло и залезает под него, устраиваясь позади меня.

Что!?

Мир наклоняется вокруг своей оси, пока мой разум пытается осмыслить то, что только что произошло.

Боже мой.

Он молча переворачивает меня на бок, притягивает к своей обнаженной груди и тянется, чтобы выключить прикроватную лампу. Затем он засовывает свою тяжелую руку под одеяло и кладет ее на впадину на моей талии.

— Что ты делаешь? — Я выдыхаю, наконец, обретая голос.

— Согреваю тебя, — хрипло говорит он, уткнувшись подбородком в мою макушку. Его подобная печи грудь прижимается к моей спине, его бедра на одной линии с моими.

Моя задница практически у него на коленях.

Он поглотил меня.

Я делаю крошечные вдохи через рот, пытаясь успокоиться. Он проводит ладонью вверх и вниз по моей руке, и мне требуется мгновение, чтобы понять, что он все еще пытается согреть меня.

Я уже согрелась. Это официально. Джорджио — самый эффективный обогреватель в мире.

— Лучше? — спрашивает он по прошествии некоторого времени.

— Да.

Он не уходит. Не прекращает своих нежных ласк по моей руке. В конце концов, мой пульс начинает замедляться, и я чувствую себя в достаточной безопасности, чтобы закрыть глаза.

Джорджио меняет позу, и я чувствую, как его следующие слова летят по моему затылку. — Скажи мне почему.

Я сглатываю. Мне легче говорить, когда я не смотрю ему в лицо. — В тот день, когда это случилось, шел дождь. День, когда умерла Имоджин.

Движение его руки замедляется. — Твой друг.

— Да. Теперь, когда идет такой дождь, у меня возникает реакция. Я не могу это контролировать.

— Воспоминания?

— Я вижу это как фильм в своей голове. Последовательность событий с того момента, как мы стояли в вестибюле, до секунды, когда она умерла. Думаю, она поняла, что что-то не так, когда увидела Лазаро в машине. Она взяла мою руку и крепко держала ее. Прямо перед тем, как он выстрелил в нее, она очень сильно сжала мои пальцы, а затем давление просто исчезло. Ее смерть была тактильной. В один момент она была такой живой, а в следующий она была мертва.

Низкий всхлип вырывается у меня. Джорджио притягивает меня ближе, словно хочет погрузить в свое тело, и его губы касаются моего затылка. — Дыши. Я понял тебя. Это все просто призраки. Однажды они уйдут.

Его грудь расширяется, а затем сжимается. Я моделирую темп своего дыхания в соответствии с ритмом, который он задает, и вскоре мы движемся в тандеме. Удивительно, как утешительно, когда тебя вот так держат. Я сама справлялась со всеми своими предыдущими паническими атаками.

— У тебя есть призраки? — Я спрашиваю.

— Да, — говорит он.

— Твои остались?

Его голос дрейфует по моему позвоночнику, когда он говорит: — Некоторые. Некоторые до сих пор приходят время от времени.

— Иногда я вижу Имоджин ночью в тени, — признаюсь я.

— Чем она занимается?

— Ничем. Она просто смотрит на меня с пулевым ранением в голове. Я бы хотела, чтобы она что-нибудь сказала, но она никогда этого не делает. Я пытаюсь поговорить с ней, но в ответ слышу только молчание. Молчание, звенящее обвинением.

Я слышу, как он делает долгий вдох.

— Ты убивал людей, не так ли?

— Да.

— Много?

— Я Казалези, — говорит он вместо ответа, и я не требую от него подробностей. Все относительно, я полагаю.

— Это твои призраки?

— Нет. Моя совесть чиста с большинством из них. Меня преследуют те, кто никогда не должен был умирать.

— У меня тоже. У Имоджин не было причин умирать. Это похоже на жестокую случайность.

— Так и есть. Но иногда жизнь сводится именно к этому.

Когда он снова кладет руку мне на талию, я набираюсь смелости и провожу кончиками пальцев по его коже, чувствуя жесткие волосы на его руках. Его тело напрягается, но он не останавливает меня. Если бы это было днем, он бы так и сделал. Я в этом уверена. Но с дождем и тьмой, окутывающей нас, мы как будто подвешены во времени и пространстве, плывем во вселенной с другими правилами.

Его тело принимает форму моего, и его дыхание становится глубже. Когда я почти засыпаю, дождь прекращается, и шум стихает.

ГЛАВА 12

ДЖОРДЖИО

Янтарная жидкость кружится в моем стакане.

Я не любитель виски, но иногда этого требуют обстоятельства.

Сейчас три часа ночи. Я выскользнул из ее постели десять минут назад, когда был уверен, что потеряю ту слабую связь с реальностью, которая у меня еще была, если мне придется провести еще минуту с ее запахом, насмехающимся надо мной.

Не знаю, что на меня нашло, когда я лег в ее постель. Безумие? Жалость?

Нет, что-то другое. Что-то, что я не в состоянии назвать, потому что как ты можешь выразить словом то, чего никогда раньше не чувствовал?

Ее маленькое тельце, прижатое к моему, было похоже на возвращение домой. Насколько это пиздец?

Я скрещиваю ноги на кофейном столике в библиотеке и опускаю голову назад, пока не смотрю в потолок. Там нет ответов. Нет инструкции, как повернуть время вспять, чтобы я мог вернуться к тому моменту, когда забрал ее на Ибице, и начать все сначала.

Если она скажет это своему брату, он потребует, чтобы я вернул ее ему. Безродный солдат в постели с его сестрой. Мы ничего не делали, но это не имеет значения. Дамиано может уважать мой опыт, но не настолько, чтобы поставить под сомнение ее невиновность.

Невезение.

Плохая удача хотеть того, чего у тебя никогда не будет.

Мартина не предназначена для меня. Традиция диктует, что однажды она будет принадлежать кому-то из высших эшелонов иерархии Казалези, и Де Росси это знает. Если он хочет быть новым доном, он знает, что воевать с традициями не стоит.

Сев прямо, я делаю еще один глоток и смотрю на часы. У меня была работа сегодня вечером, и ничего из этого не было сделано. Мой iPad лежит забытый на моей кровати. Как только я услышал ее плач, все остальное не имело значения.

Мартина сильная и хрупкая одновременно. В классе, когда она преодолевает неуверенность в себе, ее глаза сияют яростной решимостью. Но прошлое не отпускает ее. Шаг вперед, шаг назад. Она застряла, и по какой-то причине я считаю своим долгом вытащить ее.

Почему-то…

Я провожу ладонью по щеке и допиваю остатки виски. Эта причина должна завоевать расположение Де Росси, но я не могу сказать, что он сильно беспокоил меня, когда дело касалось того, что я с ней делал.

Гул. Гул. Гул.

Я хватаю свой телефон, проверяю идентификатор вызывающего абонента и отвечаю на звонок.

— Джорджио, — голос Сэл просачивается через динамик. — Я ничего не прерываю, да?

— Конечно нет, Дон.

— Где ты сейчас?

Он не может отследить мое местоположение с телефона, поэтому я легко отвечаю. — Я в своей квартире в Риме. Уже поздно. Все в порядке?

— Да, ну, из-за ерунды с Дамиано я в последнее время много ночую допоздна. Жаль, что он совершил такую фатальную ошибку. Это дорого ему обойдется.

— Он стал высокомерным, — говорю я, потворствуя ему.

— А теперь он собирает дураков для своего двора.

— К его делу присоединились другие?

— Никто важный, — быстро отмахивается он. — Но да, некоторые просчитались, перейдя на его сторону, и я очень хочу положить этому конец. Это отвлекает наш бизнес.

— Согласен.

— Что с девушкой? Вы нашли что-нибудь с момента нашего последнего разговора?