Зайти и выйти. Страница 64

Сейчас он сказал то, о чём думал каждый сидящий на совещании офицер. Но почему-то никто не возражал командиру бригады, опасаясь за свои должности и положение, быстро достигнутое на фронте – которое так же быстро могло исчезнуть – и примеров на то было очень много. Внезапно его поддержал начальник артиллерии бригады:

- Трофимов правильно всё говорит. Мы сейчас вписываемся в заведомый разгром, товарищ полковник. Вчера хохлы разнесли «хаймерсами» основной склад боеприпасов нашей общевойсковой армии, других запасов у нас нет и до завтра пополнить их никак не сможем, чего бы вы мне не обещали. А если нет снарядов, мы не имеем права наступать, ибо в противном случае мы потеряем всё мобилизационное пополнение.

На мгновение повисла тишина, но чувствуя, что ему не хватает личного авторитета для разрешения назревающей ситуации, Михайлов снова заручился авторитетом вышестоящих командиров.

- Вы сейчас что, пытаетесь уклониться от выполнения приказа, поставленного командующим группировкой?

- Я приказ, товарищ полковник, в глаза не видел, - ответил Савельев, намекая на отсутствие приказа в письменном виде, что было широко распространённой практикой для ухода командиров от ответственности – все это знали, но изменить сложившееся положение не могли.

- Я тебе его сейчас устно поставлю, - вскипая, пообещал Михайлов. – А не нравится, поставлю задачу командовать штурмовым отрядом, вместо артиллерии. И будешь воевать не артиллерией, а вот этими пьяными мужиками!

- Товарищ полковник, - Савельев тоже стал накаляться. – Я-то пойду, хоть в штурмовики, хоть куда. А вот лично у вас ничего не ёкнет? Они хоть и пьяные, но они – люди, которые завтра протрезвеют. Или скажете, что вы сами так не бухали никогда? По-вашему получается, пусть мобилизованные мужики дохнут перед неподавленной обороной, так?

Михайлов вскипел окончательно, и, срываясь на визг, крикнул:

- Пошёл вон отсюда, подполковник!

Не собираясь дальше дискутировать с командиром бригады, Савельев молча вышел из помещения, громко хлопнув дверью.

- Кто ещё хочет высказаться? – свирепый взор командира бригады обошёл каждого присутствующего и остановился на Трофимове: - А ты, иди, и выполняй, что я тебе приказал.

- Не «ты», а «вы», товарищ полковник! - Трофимов встал и вышел вслед за начальником артиллерии.

- Ещё есть мятежники? – спросил комбриг.

В ответ ему была тишина.

***

Догнав Савельева, Юра сказал:

- Андрей, постой.

- Пошёл он на хер, - отмахнулся артиллерист. – Не буду возвращаться!

- Да я тебя не зову обратно, - поспешил сказать Трофимов.

Савельев остановился и посмотрел в глаза командиру мобильного отряда.

- Вот скажи мне, Юра, как воевать, если командир такой мудак?

- Он что, один такой, что ли? – усмехнулся Юра. – Ты давно в армии или группировке был?

- Но ведь ещё совсем недавно, когда Коля был комбатом, он же не был таким. Что с ним произошло? Откуда у него такое безразличие к человеческим жизням появилось?

- Да откуда нам это известно, с нашей-то колокольни, - Юра развёл руками. – Когда туда, в высшие слои атмосферы, люди попадают, они там быстро меняются. И за своё положение готовы рассчитываться чем угодно. Хотя бы жизнями подчинённых им людей. А то, каким он был комбатом, да просто у него на той должности не было возможности проявить себя в качестве людоеда, и всего лишь.

- Мы как будто завтра собрались немца трупами заваливать, чтобы взять эту Петровку! Как будто для какой-то даты кому-то срочно понадобилось взять эту деревню в три двора, да Сталедар в десять многоэтажек…

- Полагаю, что Колю чем-то заинтересовали… - сказал Юра. – Могу даже предположить звезду Героя.

- Зная Михайлова – могу легко в это поверить, - ответил Савельев. - Завтра бригада хлебнёт горя… ради звезды своего командира. Пойдём, хотя бы с тобой отработаем взаимодействие. Будешь корректировать огонь, когда всё начнётся. Приберегу для тебя немного снарядов.

После детальной отработки элементов боевого взаимодействия с главным артиллеристом бригады, Юра вернулся в расположение своего отряда и собрал командиров взводов и оператора БпЛА: недавно прибывшего по мобилизации капитана Захарова, вернувшегося из госпиталя лейтенанта Крылова, младшего лейтенанта Романова и рядового Назарова.

- Наступление на Петровку запланировано на пять утра. Батальоны будут двигаться вдоль восьми лесополок, полагаю, нас куда-то туда и пошлют. Предлагаю в полночь на основные направления выслать четыре снайперские группы, которые к утру начнут зачищать наблюдателей, а с началом боя – подавлять огневые точки. «Корнетчиков» держим в качестве оперативного резерва в готовности выдвинуться на угрожаемые участки. Ты, Руслан, - Юра посмотрел на главного «дроновода» отряда, - со своими помощниками выходишь на рубеж боевой работы с таким расчётом, чтобы с рассветом быть в готовности запускать свои игрушки. Оператор «Мавика» должен иметь запас аккумуляторов не менее чем на шесть полётов.

Руслан Назаров кивнул:

- Есть, командир. У меня всё готово.

- Сколько сегодня собрали «игрушек»?

- Всего сейчас в готовности четырнадцать, но гранаты есть только на двенадцати – те, что были, уже все установлены на дроны, а пехота больше реактивных гранат не даёт, говорят, что им на гранатомёты надо.

Юра не стал сообщать Назарову требование командира бригады вернуть реактивные гранаты в мотострелковый батальон.

- Сколько подготовили ВОГов для сброса с «Мавика»?

- Десять. Больше хвостов пока нет.

- Принял…

Каждый раз, глядя на Назарова, Юра невольно улыбался. Руслан совершенно не был похож на военного человека – он был с заметным превышением веса, нескладный, рыхлый, со слабыми руками, не матерился, голоса не повышал, на турнике не мог подтянуться ни разу, а при беге «умирал» уже на первых ста метрах. Если бы не война, он бы ни при каких обстоятельствах не оказался в армии, но война много кому изменила жизнь – и Назаров попал под мобилизацию, даже не имея за своими плечами срочной службы – в районном военкомате, лихорадочно выполняющим план по призыву, посчитали, что и такой гражданин вполне достоин понести почётную обязанность по защите Родины и определили его в мотострелковую бригаду по военно-учётной специальности «стрелок-санитар». Когда же Трофимов приехал в окружной учебный центр подбирать в свой отряд толковых парней из числа мобилизованных, на перепуганного пузатого очкарика он обратил своё внимание в самую последнюю очередь, и то, только лишь потому, что ему откровенно стало жалко этого человека, всем своим видом бесконечно далёкого от армейской действительности. Юра подошёл к бойцу поинтересоваться, как же того угораздило попасть под мобилизацию. А когда парень рассказал, чем он занимался в своей жизни последние пять лет, то Юра в очередной раз убедился, что Бог на свете есть.

Оказалось, что толстяк был чемпионом России по гонкам на скоростных дронах, прекрасно разбирался в технической составляющей этого процесса, умел держать в руке паяльник, умел программировать полётные процессоры, прекрасно разбирался в теории и практике организации связи и её радиоэлектронного подавления.

Трофимов сделал всё, чтобы как можно быстрее изъять «Чемпиона» из разлагающей среды беспробудного пьянства и вечных выяснений отношений, царивших на полигоне среди мобилизованных, и как следствие, представлявших угрозу физического существования человеку, который не мог обидеть и мухи, но который для фронта был важнее всей роты, где он числился с момента мобилизации.

Впрочем, если отношение к мухам у Назарова и не изменилось, то в своём деле за последнее время он продемонстрировал ранее никем не виданные возможности. Налаженная гуманитарная работа позволила организовать поставку комплектующих, из которых Руслан сноровисто собирал 7-дюймовые ударные дроны, между делом летая на «Мавике» или на разведку, или на сбросы. Уже через два месяца после того, как он перешагнул порог военкомата, его боевой счёт лично им убитых врагов превысил личный снайперский счёт самого Трофимова.