Зайти и выйти. Страница 38

- Идти можешь? – спросил Юра.

Тот кивнул.

- «Шеф», помоги, - попросил Трофимов Романова.

Вдвоём они взяли Сенотрусова под руки и побежали вниз, туда, где стояла их БМП. Однако, боевая машина, следуя приказу комбата, уже ушла, оставив на месте только Диму Мосина и Рината.

- Посмотри, - предложил Юра фельдшеру.

Сенотрусова положили на землю, сняли бронежилет и тут же в боку увидели обширное кровотечение, которое распознать ранее было невозможно – кровь оставалась под одеждой и под бронежилетом, не вытекая наружу. В аптечке «первого эшелона», висевшей на бронежилете замполита, оказались только жгут Эсмарха и советский ИПП. Пока Дима ножницами вспарывал одежду вокруг ранения, Юра достал упаковку порошкового целокса и по указанию медика стал сыпать его в рану. Кровь продолжала обильно пульсировать.

- Дима, сделай же что-нибудь! – в отчаянии крикнул Юра.

Мосин вскрыл перевязочный пакет и стал им тампонировать раневую полость, с силой прижимая образуемую тампонаду.

- Сейчас сделаем… - сказал он.

Трофимов по рации доложил «Скифу» о ранении Сенотрусова, добавив слово «тяжёлый», наивно полагая, что это сможет ускорить эвакуацию замполита на фоне той массы раненых, которая сейчас ждала вывоза непосредственно с поля боя.

- Промедол! – твёрдым голосом потребовал фельдшер.

Трофимов достал свой шприц-тюбик с наркотическим обезболивающим. Дима быстро вколол его в ногу раненого, затем стал бить замполита по щекам, распознавая признаки утраты сознания.

- Не уходи! – приказным тоном потребовал Мосин, потом повернулся к Трофимову: - Возьмите его за руку, товарищ майор! Сохраняйте с ним словесный контакт!

Юра поспешил выполнить указание медика, с ужасом почувствовав, насколько холодна была ладонь Александра.

- Саша, держись! Сейчас будет эвакуация!

Глаза раненого стали закатываться. Он то сжимал, то отпускал руку.

- Соня… Соня… - глаза его широко раскрылись, он посмотрел на Трофимова: - Юра, не бросай меня…

- На дорогу! – вдруг Трофимов понял, что нужно делать.

Именно по дороге будут возвращаться машины, выехавшие на эвакуацию раненых, и только там можно быстрее всего добиться доставки Сенотрусова на этапы квалифицированной медицинской помощи.

Раненого переложили на плащ-палатку, подхватили, понесли.

Пройдя метров двести, внезапно наткнулись на свою БМП-3, на которой ночью приехали сюда воевать. Машина горела, извергая из себя клубы чёрного дыма, через открытые кормовые и верхние башенные люки вырывалось пламя. Доносился запах горящей соляры, масла, пороха и жжёного мяса. Потрясённые гибелью экипажа, бойцы молча продолжили свой путь – в подкатывающей апатии и безразличия от череды смертельных событий.

Впереди послышался шум мотора и вскоре появился БТР-82, на котором сидел командир гранатомётного взвода. Юра вспомнил его позывной - «Пламя». Махнул рукой. Бронетранспортёр остановился – на крыше машины лежало несколько человек – раненые и погибшие.

«Пламя» с брони протянул руку, хватая Сашу Сенотрусова за одежду – совместными усилиями его закинули на крышу бронетранспортёра.

- Как там? – спросил Юра, кивнув в сторону боя.

- Жопа, - «Пламя» дал короткую, но всеобъемлющую оценку тактической обстановки.

Вместе с раненым Трофимов отправил фельдшера и Рината, мог бы и кого-то ещё посадить, но свободных мест больше не было. Как только БТР удалился, начался артиллерийский обстрел, и всем пришлось бежать в ближайшую лесопосадку, где были окопы.

Через час Юра увидел едущий в сторону боя БТР-82 и вышел, обозначая себя отчаянным маханием рук. На броне сидел взводник из шестой роты с позывным «Фасоль».

- Товарищ майор, что у вас? – спросил он, узнав Трофимова.

- Ты куда? За ранеными?

- Да, комбриг послал забрать десять человек.

- На обратной дороге нас подхватишь?

- Не вопрос.

Однако, забрать раненых на поле боя ему не удалось. Лейтенант ошибся дорогами и совершенно неожиданно как для себя, так и для удивлённых военнослужащих ВСУ, выскочил прямо на украинский опорник. Дав по противнику длинную очередь из пушки, экипажу БТР удалось в суматохе развернуться и скрыться прежде, чем по ним пустили реактивную гранату, которая прошла впритирку над башней, не поразив бронетранспортёр. Удача не покинула его и второй раз, когда на обратном пути БТР был обстрелян своими же – соратниками из мотострелковой дивизии, которые приняли его за машину ВСУ, но как не старались, не попали.

После этих приключений «Фасоль» решил более не испытывать судьбу и поспешил за снайперами. Однако, забрав пассажиров, машина смогла проехать только до железнодорожного переезда, где водитель нечаянно заглушил двигатель.

- Аккумуляторы дохлые, - «обрадовал» взводник. – Сам не заводится. Будем ждать попутку.

- Может, толкнём? – предложил Трофимов.

Идея была хорошей, но силы были не равны, и сдвинуть с места, а тем более разогнать, многотонную боевую машину не удалось. Бросать БТР не хотелось, хотя всё шло к этому.

Вскоре с места побоища потянулись остатки подразделений, и первой же подъехавшей БМП, бронетранспортёр завели «с толкача». Прибыв на передовой пункт управления бригады, Трофимов с удивлением встретил здесь командующего армией, сидящего за столом с картой и монитором, куда выводилась картинка, передаваемая разведывательным БпЛА. Перед генералом стояла бутылка минеральной воды, из которой он часто делал большие глотки, вид у него был подавленный.

В углу кто-то чётко поставленным голосом, разделяя слова на слоги, видимо, по радио, перечислял должности, звания и фамилии. Юра невольно вслушался, а когда понял, о чём идёт речь, почувствовал, как поплыло сознание.

- Командир танкового батальона майор Дужников… командир второй танковой роты капитан Третьяков… командир первой мотострелковой роты старший лейтенант Свиридов… заместитель командира мотострелкового батальона майор Сенотрусов…

Юра выбежал из помещения и едва не сбил с ног командира бригады. Николай смотрел на Трофимова большими глазами:

- Ты? Мне доложили, что ты триста, что ты тяжёлый…

- Тяжёлым был Сашка Сенотрусов, - Юра вспомнил, как сам докладывал «Скифу» о ранении замполита. – Это я докладывал…

- А… может я сам ошибся, - сказал Михайлов. – Услышал в эфире «Восток», подумал, что это кто-то про тебя говорит…

- Ну, вот так… - Юра пожал плечами. – Бывает. А он… погиб. Погиб из-за какого-то контрактника, задевшего его самолюбие…

Трофимов нашёл свою «капсулу», и вскоре уже вылезал из машины возле медицинского отряда специального назначения. Первым, кого он здесь встретил, был лейтенант Артур Зайцев.

- Товарищ майор, вы живы…

Лейтенант обнял Трофимова и вдруг Юра понял, что медик плачет.

- Ты чего?

- Нам сообщили, что вы – двухсотый… - всхлипнул Артур. – В течение дня столько смертей… это невыносимо… ну как так? Товарищ майор, как так?

- Это война, Артур. - Юра аккуратно отстранил лейтенанта от себя. – Где Сенотрусов?

- Там… - Зайцев показал в сторону большой палатки, возле которой стояло много людей. – Большая кровопотеря, осколок в печень, без вариантов…

- Это я виноват… не сразу увидел у него ранение, - признался Трофимов.

- Я же говорю, товарищ майор, с таким ранением – без вариантов. Как жалко…

- Ты знаком с его семьёй?

- Да, - кивнул Артур.

- Кто такая Соня? Он называл это имя, когда уже был при смерти…

- Это его дочь.

Трофимов почувствовал, как у него самого наворачиваются слёзы. Война была беспощадна ко всем её участникам, и свою беспощадность проявляла, невзирая на должности, звания, образование, наличие семьи и возраст.

- Мне Романов докладывал, - тихо сказал Юра. – Что в момент прилёта Саша услышал мину, и закрыл старшину своим телом. А до этого он мне говорил, что не знает, как действовать в бою, спрашивал совета как себя вести. А сам, когда пришёл момент, отработал мгновенно. Он совершил самый чтимый военный подвиг – закрыл от смерти своего боевого товарища. Саша Сенотрусов – настоящий герой.