Зайти и выйти. Страница 37

- И ты повёлся на его глумление и решил доказать, что ты «боевой офицер»? – спросил Юра.

- Ну, он же в какой-то степени прав, - сказал Александр, словно ища себя оправдание.

- Да послал бы его подальше, - сказал Трофимов. – Будет ещё сержант майору указывать, что ему делать. Тем более – замполиту. Каждый должен свою работу делать, только тогда у нас будет порядок и боевая результативность. И тебе не пришлось бы искать себе место в бою. Твоя работа – человеческие души, а не штурм вражеского опорника.

- Ну как я не пойду? – спросил майор. – Замполит должен быть там, где людям тяжело. Самим фактом своего присутствия, может быть, я кому-то облегчу боевую работу. Своим примером, так сказать. Я же как комиссар в Красной Армии – должен личным примером вести людей.

- Хорошо, - подытожил Юра. – Будем считать, что ты нашёл себе применение, хоть, на мой взгляд, и не правильное. А теперь давай спать. Завтра будет тяжёлый день.

В шесть утра, когда уже рассвело, вместе с лейтенантом Крыловым Трофимов решил по-быстрому досмотреть находящуюся неподалёку лесопосадку, обозначенную на карте как «худая-3». Она находилась в четырёхстах метрах, просматривалась в бинокль, но что-то в ней было не так – требовалось дойти и глянуть своими глазами.

- Её должны были досмотреть разведчики из десантной дивизии, - сказал Сенотрусов. – Миронов позавчера на совещании говорил, что отправит их туда. Хотя почему они, в полосе наступления нашей бригады – я не знаю. Они – наши соседи слева. А мы сейчас – правый фланг группировки, правее нас никого нет.

- «Правее нас никого нет», - подхватил Юра, улыбнувшись. – Это точно. Потому что мы всегда правы…

Взяв только бесшумный ВСС и пару гранат, Юра со Стасом потопали по краю леса к примыкающей лесополосе. Балагуря по пути, они быстро сблизились с лесопосадкой. Сделав по ней первые шаги, Юра понял, почему «худая» показалась ему подозрительной: в нескольких местах из веток были сооружены своеобразные изгороди, на которых была развешана маскировочная сетка, невидимая в бинокль, но создающая иллюзию плотного кустарника – которого на соседних участках леса вовсе не было.

В висках застучала кровь, а по спине потекла струйка пота – мгновенно стало понятно, что если бы десантники зачистили эту лесополку, то они бы здесь сейчас и сидели, и уже бы встретили своих соседей из пехоты. А вот тишина, при наличии маскировочной сетки, становилась уже не просто подозрительной, а смертельно подозрительной.

- Походу, мы попали, - тихо сказал Юра, снимая «Винторез» с предохранителя. – Хохлы здесь…

Очевидность того, что сейчас они находятся в прицелах засады, сидящей в лесопосадке, была несомненной. Трофимов даже почувствовал, как от нервного напряжения снова невыносимо заболела контуженная голова. Сейчас хотелось только одного – скорейшей развязки, в ходе которой можно будет попытаться прорваться к своим, полагаясь на помощь соратников, если, конечно, те смогут сориентироваться и понять, что происходит.

Однако, шли секунды, а стрельба не начиналась. Присевшие снайпера напряженно вслушивались в шум леса, в котором не было никаких признаков присутствия противника.

Трофимов обернулся на Стаса, и увидев, что тот держит в руках пистолет, сделал вопросительный жест, мол, где автомат?

- Не стал брать, - сказал Крылов. – Близко же…

- Досмотрим, - предложил Юра. – Вроде тихо.

Они стали пробираться вперёд, и вскоре обнаружили брошенный спальный мешок. Следом увидели штык-нож, воткнутый в дерево. Ещё дальше стояла газовая плита, разбросанные упаковки от сухпайков НАТО, а в самом конце стометровой линии окопов Трофимов увидел лежащий на бруствере карабин AR-15.

- Вот те раз…

Проверив, не лежит ли он на мине-сюрпризе, Юра сдёрнул автоматическую винтовку в сторону, а затем, убедившись в отсутствии других смертельных ловушек, взял оружие в руки.

- Они свалили отсюда, когда услышали ночью нашу «бэху», - предположил Стас, и тут же, увидев карабин, взмолился: - Ух ты! Американка! Дай мне!

Юра передал карабин лейтенанту, но, сколько не смотрел по округе, патронов и запасных магазинов к AR-15 найти не смог.

Всё, что можно было забрать с этой позиции, они забрали и перенесли к себе. Разглядывая карабин, замполит потрясённо произнёс:

- Выходит, мы всё это время были рядом с украинцами?

- Выходит, что да, - кивнул Юра.

Ближе к назначенному времени атаки, Трофимов со своими снайперами решил подняться на небольшой холм, надеясь получить с него обзор в сторону противника, откуда можно было бы вести огонь. Замполит напросился идти вместе с группой. К моменту, когда по предполагаемым опорникам противника ударила артиллерия, предваряющая атаку танков и пехоты, Юра уже обнаружил на холме несколько окопов, так же как и в лесопосадке, только недавно брошенных украинскими солдатами.

В один из окопов сложили свои рюкзаки и боезапас – ящик автоматных патронов, ящик винтовочных патронов, в котором лежали пачки к СВД, АСВКМ и «Манлихеру», а также ящик ручных гранат РГД-5 и полдюжины реактивных штурмовых гранат. Разбрелись по окопам, выискивая удобные позиции, но в пределах досягаемости имеющегося оружия, противника видно не было.

Саша Сенотрусов некоторое время лез к Трофимову с вопросами, мол, где противник и не пора ли уже начинать его убивать, но потом устроился в одном окопе с Романовым и успокоился.

Слева двигались танки и БМП, несколько первых машин открыли огонь, хотя противника видно не было – стреляли для острастки и собственного успокоения. Через несколько минут враг начал стрелять в ответ. В небе появились разведывательные квадрокоптеры. Один из них пролетел совсем рядом с позицией снайперов.

В течение двух часов впереди шёл бой: танки пытались прорваться к следующей лесопосадке, откуда в них летели противотанковые ракеты и реактивные гранаты. БМП своими 100-мм и 30-мм пушками лупили во всё, что напоминало операторов ПТРК. Всё поле боя покрылось разрывами артиллерийских снарядов и миномётных мин, которые летели с обеих сторон. Зрелище было завораживающее, и одновременно с этим леденящее кровь – каждый наблюдающий это понимал, что там, среди этих разрывов, среди огня и дыма, среди рёва танковых турбин и лязга гусениц, ежеминутно погибали люди – те, с которыми ты общался ещё вчера, здоровался, разговаривал… а сейчас их бездыханные тела, разорванные, окровавленные, лежали в земле, в лесопосадках или горели в подбитых танках и БМП.

В какой-то момент времени Сенотрусов поднял голову, услышав нарастающий свист, и тут же рывком подскочил к Максиму, обнимая его.

- Мина!

Она влетела в соседний окоп, где лежали рюкзаки и боеприпасы. Полыхнул разрыв, во все стороны разбрасывая имущество и боезапас. Между окопами был неглубокий и прямой ход сообщения, вдоль которого и пролетел осколок, попавший Саше в бок, не прикрытый броней. Замполит медленно сел на землю.

- Я триста, - сообщил он Максиму.

- Вы там целы? – громко спросил Юра.

- Замполит триста, - крикнул в ответ Романов.

Трофимов подскочил к Сенотрусову.

- Куда?

- Не знаю, - испуганно ответил он. – Был удар, и боль по всему телу прошла.

Юра быстро осмотрел раненного офицера, но руки-ноги у него были целы, голова тоже.

- Это контузия, - сказал Трофимов, и, оставив замполита на дне окопа, пошёл оценивать урон, нанесённый имуществу и боеприпасам.

В окопе ничего не было – взрывом всё выбросило. Рюкзаки были порваны в клочья, трубы РШГ были искорёжены – поднимать их было просто опасно, ящики с патронами и гранатами тоже разорвало.

- Нам здесь делать больше нечего, - Юра подвёл очевидный итог и крикнул: - Уходим!

Обернувшись, он увидел, как замполит силится подняться, но у него ничего не выходило. Трофимов вернулся, окрикнув Романова, который уже успел отбежать метров на тридцать. Вдвоём они помогли Сенотрусову выбраться из окопа, но когда Юра посмотрел на него вблизи, то стало совсем не по себе – у Александра были синие губы и совершенно бледное лицо.