Ярл (СИ). Страница 28

– Предпочитаю слово «демиург». – Романов явно был польщен. – Не так претенциозно. И более верно.

– Демиург, – повторил я. – Вы создали целый мир в машине… Но что случилось потом? И что теперь?

– И теперь я хочу его защитить, Антон. – Романов сжал костлявую руку в кулак. – Не дать превратить в пастбище для геймеров и стричь купоны, как это собираются сделать те, кто рулит корпорацией сейчас.

– Так, стоп. – Я выставил вперед ладони. – Это все, конечно, здорово, но мы говорим об игре. А игра, Алекс, это как раз то, что делается для геймеров.

– Это больше не игра, Антон. – Романов опустил голову. – Теперь – нет. Может, я слишком поздно задумался о том, что отвечаю за этот мир – но все-таки задумался. Будешь обвинять меня в этом?

– Нет, – буркнул я. – Кто я такой, чтобы вас обвинять?

– Но ты можешь понять. Или хотя бы попытаться. – Романов вдруг посмотрел мне прямо в глаза. – Тебе бы понравилось, если бы кто-то убил твоего друга Хроки за уникальный меч, хорошие доспехи и тысячу опыта?

– Думаю, нет, – подала голос Катя. – Ты поможешь нам, Антон?

– Кому – вам? – Я сложил руки на груди. – И что вы можете сделать? Игра вышла. Прошла альфа и бета-тест. Хорошо это, или плохо – джинн уже вылетел из бутылки. И загнать его обратно не получится. Это деньги – а кто в своем уме откажется от денег?

– Бестолковые принципиальные идеалисты. Те, кого нормальные люди назвали бы идиотами и неудачниками – и, разумеется, были бы полностью правы, – усмехнулся Романов. – Золотая девочка, которая вместо клубов Ибицы выбрала капельницы и утки. Упрямый дед, которому жить осталось от силы полгода. И один безработный писатель, который уже черт знает сколько времени не писал ни строчки. Если захочет, конечно.

– А если нет? – проворчал я. – Алекс, легко быть идеалистом, когда ездишь на «Мерседесе». Или когда владеешь пакетом акций «R-Corp»… даже если владеешь условно. А я, как вы с Катей могли бы заметить, сферический в вакууме нищеброд.

– Сферические в вакууме нищеброды не суют свой нос туда, куда сунул ты, Антон. – Романов покачал головой. – Я хоть сейчас могу заплатить тебе не меньше, чем дядя твоей бывшей жены. Но разве это что-то меняет? Давай посмотрим правде в глаза: если бы ты по-настоящему хотел денег, тебя бы здесь не было.

– Возможно.

В словесной дуэли Романов уделывал меня подчистую. Может, я и сам еще до конца не понимал, что привело меня в шикарный загородный дом где-то за Павловском… но совершенно точно не деньги.

– Алекс, он нам не нужен. – Катя чуть отодвинулась от меня, словно я вдруг стал ей еще более неприятен, чем был до этого. – Вы ведь можете заплатить этому…

– Катенька, если бы все было так просто, – вздохнул Романов. – Я склонен думать, что твой друг здесь не случайно.

– Он мне не друг!

– Что твой не друг здесь не случайно. – Романов послушно исправился. – У него есть кое-что, чего нет у тебя.

– «Светоч»? – нетерпеливо встрял я. – Вы ведь для этого хотели меня видеть? Вам нужен «Светоч»?

– Антон, ты все слишком упрощаешь. – Романов поморщился. – Но можно сказать и так. Нам нужен «Светоч».

– Отлично. – Я оттолкнулся лопатками от спинки дивана и подался вперед. – И что он из себя представляет? Это что-то вроде волшебной палочки? Ключ от всей «Гардарики»?

– Это меч.

– Прекратите паясничать, Алекс. – Я уже не пытался скрывать раздражение. – Что такое «Светоч»?

– Абсолютная власть, – спокойно ответил Романов. – Альфа и омега, начало и конец всего. Какие еще тебе нужны объяснения?

Так! Минуточку… Где-то я эти мудреные словеса уже слышал.

– Гримнир, – наугад бросил я. – Гримнир – это вы, Алекс?

– Только сейчас догадался? – Романов в очередной раз скрипуче рассмеялся. – Я думал, ты знаешь скандинавские мифы. Имя Гримнир означает «скрывающий лицо». Им пользовался сам Всеотец Один, когда ему нужно было ходить среди смертных.

– Вы – Один?

– Нет, я не Один. – вздохнул Романов. – Это вполне решило бы некоторые вопросы, но, увы, я всего лишь Гримнир. Но это не имеет к нашему делу почти никакого отношения.

Не Один, зато Гримнир. То ли дед держал меня за идиота, то ли… Впрочем, какая, к йотуновой матери, разница?

– Окей, – сдался я. – Тогда объясните мне, в чем дело.

– Я постараюсь. – Романов поерзал в кресле-каталке, устраиваясь поудобнее. – «Светоч» – это действительно ключ от «Гардарики». Но – к счастью, или к сожалению – он работает чуть сложнее, чем я сам планировал.

– Я весь внимание. – Я демонстративно отодвинул чашку с кофе и откинулся на спинку дивана. – Мы ведь никуда не торопимся?

Глава 27

– Вообще-то торопимся. – Романов устало потер глаза. – Но на некоторые разговоры не стоит жалеть времени. Отвечу на твой первый вопрос: да, «Светоч» – это ключ от «Гардарики». Он и только он позволит по-настоящему управлять системой.

– Замечательно, – отозвался я. – Тогда вы уже проиграли, Алекс. Сама система уже давно принадлежит Сиваку, его безопасникам или черту в ступе. Они могут в любой момент копировать «Светоч» или вообще стереть его из игровых файлов. Или отдать любому пользователю.

В этот момент я считал себя невероятно умным. Ну, во всяком случае, куда умнее доисторического мастодонта игростроя. Или юной упрямой Харли Квин, занявшей свое место у трона дряхлеющего Джокера.

И тут же получил по лбу.

Романов смеялся. Громко и задорно, будто ему было раз в десять раз меньше лет. Гениальный программист, всемогущий демиург, сотворивший дивный новый мир с помощью ноликов и единичек, собственной фантазии и пары сотен топовых процессоров, ржал, как ненормальный. И что-то подсказывало, что причиной этому служил вовсе не внезапно подкравшийся старческий маразм, а скудоумие одного гуманитария, возомнившего себя знатоком игростроя.

– Антон, тебе приходилось слышать о динамическом коде и облачных технологиях? – Романов отер с щек выступившие слезы. – «R-corp» не хозяева мира «Гардарики», а в лучшем случае привратники. Все, что они могут – открыть дверь и насыпать весьма и весьма ограниченное количество плюшек при старте.

– Положить в эти самые плюшки божественные артефакты? – не сдавался я. – Выпустить новый патч? В конце концов, вырубить игровые серваки? Нет?

– Божественные артефакты существуют в единственном экземпляре. Исходный код «Гардарики» защищен шифром, который меняется на четыре порядка быстрее, чем работают самые современные программы-взломщики. – Романов удостоил меня взгляда, которым обычно смотрят на умственно отсталых. – Объем данных на серверах «R-corp» не превышает семи с половиной процентов от общего и затрагивает, в основном, учетные записи пользователей. Мне продолжать дальше?

– Не надо. Спасибо за ликбез, – проворчал я. – То есть, получается, что «Гардарика» – это вещь в себе? И без десяти осколков «Светоча» к ней не подобраться?

– Без «Светоча» целиком. – Романов кивнул. – И это единственный способ что-то изменить.

– Тогда вы неплохо подстраховались, Алекс. – Я поднялся на ноги, протиснулся между столиком и диваном и шагнул к окну – стоя мне почему-то всегда думалось лучше. – Получается, только вы знаете, где искать осколки?

– А вот тут начинается самое интересное, Антон. – Романов развернул кресло-каталку ко мне. – Я не знаю, где искать осколки. И никто не знает.

– В смысле? – Я крутанулся на пятках. – Как ВЫ можете не знать?

– Элементарно. – Романов пожал плечами. – Ты знаешь, как создавался мир «Гардарики». Выражаясь высоким языком, я просто бросил десять кусков «Светоча» в горнило событий еще на заре времен – за десятки тысяч лет до правления конунга Бьорна Серого Медведя.

– Класс. – Я похлопал в ладоши. – Гениально, Алекс. Запереть дверцу и спустить ключ в унитаз. Вы спрятали «Светоч» даже от себя самого.

– Именно так.

– Ладно, я даже не буду спрашивать, зачем. – Я потер виски. – Будем считать, что вам виднее. Но разве такой вариант вас не устраивает? Какой-нибудь кусок «Светоча» наверняка лежит в жерле вулкана или на дне морском. И его никогда не отыщем ни мы, ни Сивак… Кстати, он вообще знает про все это?