Чужие степи – часть восьмая (СИ). Страница 3

Закончив с осмотром, поднялся наверх, на свежий воздух, как раз когда погрузка была уже завершена, и все три машины, выстроившись в аккуратный ряд, были заправлены. Теперь, когда под ногами, в недрах базы, плескалось целое подземное озеро нефти, про всякую экономию горючего можно было забыть напрочь, что мы с огромным облегчением и сделали. Не меньше ста тысяч тонн — такую астрономическую, почти невообразимую цифру выдал предварительный математический подсчет. Сколько это в бочках? Лично у меня, несмотря на всю мою техническую подкованность, сознание отказывалось вмещать эти масштабы. Это всё равно что пытаться осознать размеры океана. Но много. Очень много. И судя по всему, что удалось выяснить нашим «умникам», нефть здесь не статичный запас — она поступала из недр, поддерживая постоянный уровень в гигантских резервуарах. То есть, сколько ни забирай, из глубины приходило пополнение, словно из неиссякаемого рога изобилия, дарящего нам энергетическую независимость. Бензин мы гнали здесь же, на одной из имевшихся установок, самой маломощной, но она вполне справлялась. Октанового числа для прожорливых моторов немецкой техники хватало с избытком, да и не только для немецкой. Наш «Ан-2» был куда капризнее, но при условии добавки в виде спирта, и он не жаловался.

— Кто из ваших сможет на таком летать? — спросил я у Нестерова, поднявшись из бетонного улья на поверхность и щурясь от резкого, хоть и рассеянного света, пробивавшегося сквозь рваные, набухшие влагой тучи.

— Кто угодно, ваше высокоблагородие, — горделиво, с легким вызовом ответил капитан, и в его голосе слышалась непоколебимая уверенность в себе и своих товарищах. Он стоял, подбоченясь, и его помятая гимнастерка отчаянно контрастировала с гордой осанкой. — Все мы начинали с этажерок похлеще.

— Тогда выберите кандидатуру, пойдет вторым пилотом к дяде Саше, — распорядился я, с удовлетворением отмечая его уверенность. — Только пусть под руку ему не лезет. Слушаться беспрекословно. Старик знает, что делает.

— Он хороший летчик? — спросил Нестеров, скептически, исподлобья покосившись на сухонькую, сгорбленную фигурку дяди Саши, что стояла в стороне, с наслаждением затягиваясь самокруткой у своего «кукурузника», и ласково похлопывая ладонью по обшивке фюзеляжа.

— Лучший, — почему-то с внезапной, почти личной гордостью ответил я, глядя, как седые волосы старика шевелятся на ветру. — Летал там, в другом мире, на таких самолётах, что здешние им и в подмётки не годятся.

— Серьезно? — капитан поднял густые, соболиные брови. В его глазах мелькнуло недоверие, смешанное с любопытством. — Он истребитель?

— Да, настоящий боевой летчик.

— А машины?.. — Нестеров сделал шаг ближе, и его голос понизился, став доверительным. — Вы говорите, наши им в подмётки не годятся? — В его тоне послышалось не только сомнение, но и жгучий, чисто профессиональный интерес авиатора. — Какие они?

— Реактивные, — коротко бросил я, чувствуя, как снова попадаю в ловушку собственных необдуманных откровений. — Летают очень высоко и очень быстро. Скорость, если мне не изменяет память, до трех тысяч километров в час. Высота — что-то около двадцати километров. Истребитель-перехватчик.

— Наш? — не унимался капитан, и в его выцветших, уставших глазах загорелся настоящий, живой огонек одержимости. — Имперский?

— В каком-то роде, — ушел от прямого ответа я, понимая, что на подробные лекции по авиастроению будущего нет ни времени, ни настроения. Потом, если не забуду, дам ему книжку по этой теме почитать, пусть просвещается.

— Ваше высокоблагородие, всё готово, можем выдвигаться! — К нам, чеканя шаг, подошёл один из летчиков, поручик со сложной, не запоминающейся фамилией. Его угрюмое, обветренное, как старый башмак, лицо было серьезно и сосредоточено. Он держал руки по швам, вытянувшись в струнку.

Небо к этому времени почти совсем заволокло тучами, хотя до самой земли они ещё не опустились, оставляя нам узкую, но пока достаточную для полета прослойку воздуха. Подниматься выше, в клубящуюся муть, я не хотел — там нас ждала слепота и болтанка. Но и цеплять землю брюхом, желания тоже не было. С одной стороны, нам все равно предстояло «идти» вниз по извилистой ленте реки, высматривая пропавший плот, но с другой, заниматься воздушной разведкой в такую погоду далеко не лучшая идея. Солнца нет, свет серый и плоский, поэтому видимость будет так себе.

Не дожидаясь, пока неповоротливый «Юнкерс», похожий на жирного железного карпа, медленно выкатится на импровизированный старт, я добежал до своего «Фоккера» и ловко, по-юношески, втиснулся в тесную кабину. Хорошо, что стартер починили — невероятное, почти роскошное удобство. Одна кнопка — и не нужно изворачиваться. А вообще, вот он, тоже биплан, но в сравнении с «кукурузником» — в разы проще, даже примитивнее, словно детский конструктор. И приборов меньше, и вся панель выглядела лаконичнее, аскетичнее, без лишних наворотов. Это как сравнивать мотоцикл и велосипед — оба на двух колесах, но разница — пропасть.

Запуск прошел штатно, без сюрпризов, мотор чихнул раз-другой, выплюнув сизый дымок, и с нарастающим, уверенным ревом мы покатились по твердому грунту. Следов от колес шасси здесь особо не оставалось, но даже так место взлета и посадки трех машин будет хорошо заметно с воздуха, и после нашего убытия здесь поработают парни с метлами и граблями, маскируя следы, заметая улики. Если, конечно, небеса не разверзнутся раньше и не зальют всё водой.

Поднявшись, набрал двести метров и закружил над базой, как коршун, выписывая неторопливые, широкие круги, дожидаясь, когда от земли, тяжело и неохотно оторвутся «Юнкерс» и «Ан-2». Когда они, наконец, взлетели и, покачиваясь, встали на курс, я пристроился чуть выше и сбоку, заняв позицию, которая давала мне максимальный обзор на всю нашу маленькую эскадрилью и окружающее пространство.

Первые полчаса полета прошли в напряжённом, выматывающем нервы ожидании. Мешала низкая, рваная облачность, в которую мы то и дело ныряли, как в вату, выныривая обратно в серый, но все же более светлый мир, и каждый раз сердце замирало, не поджидает ли опасность в этой белесой пелене. Но как только, наконец, вырвались из дождевого фронта и увидели бледное, еле живое солнышко, робко пробивавшееся сквозь дымку, на душе сразу стало легче, словно с плеч свалилась тяжкая ноша.

Полет в нормальных условиях — занятие по большей части нудное, монотонное и медитативное. Но сегодня, когда мы летели, прижавшись к извилистой, сверкающей на солнце ленте реки и вглядываясь в каждый ее поворот, в каждую заводь в надежде увидеть потерянный плот, время текло незаметно, наполненное напряжённым вниманием. «Грузовики» шли не спеша, высоко не забираясь, я тоже держался на той же скорости и высоте, имея все возможности хорошенько, метр за метром, прочесать взглядом берега, прощупать каждый квадрат. Вообще, можно было бы надеяться, что если наши «потеряшки» живы, они услышат нарастающий гул моторов и подадут сигнал — дымом, зеркалом, разведённым на берегу костром, чем угодно. Но они не знали о самом наличии у нас авиации, поэтому, скорее всего, попрячутся, затаятся. И этот простой, обескураживающий факт сводил все наши усилия почти к нулю, превращая поиски в чистую лотерею.

Не рассчитывая на удачу, я искал хоть какие-то следы. Кострища, мусор, блеск стекла или жести, тропинку, протоптанную в камышах — всё, что могло указать на недавнее присутствие человека. И так увлекся этим разглядыванием, впиваясь глазами в мелькающую внизу, как на кинопленке, картинку, что едва не «проспал» появление непрошеных визитеров.

Нормальной радиосвязи между кабинами пока не было, все наши попытки наладить ее наскоком, на коленке, провалились, поэтому пользовались мы примитивной, но безотказной световой сигнализацией. И когда у меня на панели замигал тревожный, прерывистый сигнал от Жоры, я на секунду подумал, что Георгий что-то заметил внизу, у реки, какую-то зацепку. Присмотрелся, чуть ли не свесился из кабины, высматривая хоть что-то на земле, и только не увидев ничего подозрительного, до меня наконец дошло — опасность пришла не снизу. Сзади-сверху, уже на достаточно опасной дистанции, словно два темных призрака, вынырнули из слепящей дымки два стремительных, угрожающих силуэта. «Мессеры». Длинные, стреловидные, несущие смерть.