Оборотень и ведьма. Дело о сердечной краже. Страница 3

– И на Григория злился? – уточнила я, почти без всякой задней мысли.

– Ох, как он злился! Обиду на него затаил страшную. – Домовуня от избытка эмоций сердито топнула крошечной ножкой, прям как я недавно на Игната. – Данное домовому слово надо держать! Иначе добра не жди.

Я вскочила, чуть не опрокинув лавку. В голове все сложилось, как узор на обережном полотне:

– Значит, мог украсть амулеты! И книгу Чернобога – чтобы усилить свою месть!

Домовуня замерла, голову набок склонила и посмотрела на меня с осуждением.

– Дык зачем ему это спустя столько лет? Кузнеца-то нет уже давно. Да не станет никто из нас воровством промышлять, последнее это дело. Так и в нечисть какую превратиться можно…

– Точно, – кивнула я, снова плюхаясь обратно на лавку. – Чего-то разгорячилась и не подумала. Но поговорить бы мне с ним надо. Устроишь?

– Только без прихвостней всяких, – рассмеялась домовуня и, подмигнув, растворилась в воздухе.

Обернувшись, я заметила бесшумно прокравшегося в дом Игната. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, его позеленевшие глаза сверкали азартом, а короткие серебристые волосы чуть растрепались. В сочетании с расстегнутой рубашкой выглядело очень завлекающе. Так и тянуло или сильнее разлохматить, или пригладить, а потом обязательно по носу щелкнуть этого самодовольного котяру.

– Ну что, ведьмочка? – Голос Игната звучал низко и вкрадчиво, как мурлыканье перед прыжком. – Солнце уже за пядь сдвинулось. Где моя награда?

– Награда? Ах да… – Я встала, нарочито плавно огладив бедра, расправляя складки юбки. – Ты же так старался, веточки втыкал, тень ловил, – медленно провела кончиком языка по верхней губе и злорадно улыбнулась: – Но все зря, котик.

Игнат шагнул вперед. В закрытой избе гораздо сильнее ощущался исходящий от него аромат можжевельника и корицы. И мужской силой веяло гораздо сильнее, так что дыхание прерывалось, напоминая, что я уже почти год не подпускала к себе парней. Не попадались достойные.

– Узнала что-то? – провел Игнат ладонью по моему рукаву от локтя до запястья. – Ну давай, удиви меня, ведьмочка…

Я наклонилась к нему так близко, что наши губы почти соприкоснулись, и с таинственным видом прошептала:

– Что ты пахнешь как трусливый кот, пытающийся скрыть свою суть.

Игнат замер, дыхание у него участилось. Глаза стали совсем зелеными, зрачки – вертикальными, а на скулах выступил легкий румянец.

– Уверена? – Увлекшись, он все же схватил меня за запястье, прижав ладонь к своей груди.

Я слушала, как стучит чужое сердце, и знала, что стоит пожелать – и оно остановится. Но мне хотелось заставить его биться чаще.

– Расскажи, что бы ты сделал, если бы выиграл? – выдохнула я Игнату прямо в приоткрывшиеся губы.

– Я бы… – голос у парня стал хрипловатым от возбуждения, – научил тебя, как правильно гладить кота, – прошептал он, едва коснувшись поцелуем моей скулы.

Жар пробежал по спине, но я отстранилась, с удовольствием полюбовавшись на промелькнувшее в глазах Игната разочарование.

– Не спеши, котик. – Моя рука скользнула по его груди, зацепившись за пряжку ремня. – Я же просто спрашивала. Потому что ты… – я дернула за ремень, притягивая его так близко, что наши тела разделял лишь слой ткани, – проиграл. Кузнецу Григорию помогал его домовой. И ничего за это не получил. Представляешь, как он расстроился? – провокационно улыбнулась я.

Конечно, тот обиженный домовенок ни в чем не виноват, но сейчас это не имело значения. Мне хотелось раздразнить Игната, заставив согласиться на совместное расследование.

– Домовой? Серьезно? – Городской выскочка ожидаемо презрительно фыркнул, хорошо хоть без прежнего гонора.

– Такой опытный сыщик боится духов? – Я обняла парня за шею, привстала на цыпочки и с вызовом уставилась в его нахальные глазищи. – Или… предпочитает отвлекаться на более приятные вещи? Например, девиц у колодца?

Глава 4

– Дались тебе эти девицы, – хмыкнул Игнат, инстинктивно облизнувшись, как кот на сметану. – Или ты ревнуешь?

Вот же наглая серая морда! Как только в голову такое пришло?!

– Делать мне больше нечего, – тут же отскочила я от этого паразита. – Просто любопытно, что ты у них пытался выяснить, связанное с таким давним делом. И не увиливай! – Я строго посмотрела на парня.

А у того в кошачьих глазах лукавые огоньки заискрили. Ясное дело, сейчас выкручиваться начнет.

– Выпытывал, почему самая красивая девушка в деревне до сих пор одинокая, – нагло ухмыляясь, выдал Игнат.

Главное, ни в одном ухе у меня не звякнуло, предупреждая об обмане. И гада пушистого не скрутило за откровенную ложь. Выходит, правду сказал? Даже интересно, какую бедолажку городской хлыщ собирался своим вниманием осчастливить. Не просто же так он о ней в ущерб делу расспрашивал.

– И что, прям так сразу догадалась, кто в деревне самая красивая? Видать, на самую скромную ты уже не замахиваешься? – Игнат уставился на меня с удивленным восхищением. – Так может, тогда расскажешь, чем тебе местные парни не угодили?

Уф! Я едва успела равнодушную маску на лицо натянуть. Надеюсь, нахальный паразит не заметил мое изумление. А то от его слов прямо дрожь пробрала.

– Эй? Правду за правду! – подмигнул мне наглый котяра. – Ну-ка, признавайся, чего тебе не хватает, и пойдем с домовым про амулеты поболтаем. Духов я еще ни разу ни по одному делу не допрашивал, но готов попробовать.

– По моим правилам! – напомнила я, стараясь теперь взглядом с Игнатом не встречаться.

Потому что, если на вопрос не отвечу, будет поддразнивать постоянно, а оно мне надо? Если же отвечу… Мало ли чего этот самодовольный городской гад себе напридумывает?

– А парни местные скучные все, – решилась все же вывалить я часть правды. – Им послушная жена в дом нужна, чтобы о нем лишь и думала, толпой детей с утра до ночи занималась, хозяйство вела, корову доила и по ночам кормильца ублажать не забывала.

– И что же тебя, ведьмочка, в этом не устраивает?

Судя по хитрому взгляду, ответ мой Игнату был не нужен. Все он прекрасно понимал, но хотел прямо услышать, что из такой, как я, путевой жены не выйдет. И любовницей абы кому не стану, вот еще!

– Да все! Хозяйством надо вместе заниматься, детей вместе делали – вместе и растить, ублажать по ночам тоже по очереди друг друга надо…

– Ну хоть корову-то доить сама будешь? – со смехом перебил меня Игнат. Правда, взгляд у него при этом странный был, серьезный.

– Вот еще! – фыркнула я, вспомнив о его кошачьей ипостаси. – Кому молока больше надо, тот и доит… А теперь постой, я домовому подарок соберу. Без подарка он к нам даже не выйдет.

Как только я выбрала и закинула в мешок подарок, мы направились к кузнице. Сейчас там хозяйничал бывший Гришкин подмастерье. Но жил он в своем доме, чуть подальше от кузни. Нам же надо было к почти развалившемуся домишке-пристройке, в котором уже десять лет никого, кроме домового, не водилось.

Изба предстала перед нами как призрак прошлого. Бревна стен почернели от времени, а в щелях свистел ветер, напевая жутковатую песню. Дверь висела на одной петле, скрипя от каждого порыва воздуха. Внутри пахло затхлостью, гнилым деревом и чем-то металлическим – возможно, ржавчиной от забытых на полу инструментов. Паутина, словно вуаль, окутывала потолок.

– Домовой тут, похоже, не очень-то себя утруждает, – проворчал Игнат, демонстративно оглядываясь. – Да еще и гостей встречать не выходит.

Но я заметила, как его зрачки сузились в щелочки при виде мелькнувшей в углу тени.

– Терпение, котик. – Я, наоборот, старалась на тень не смотреть, чтобы не смущать. – Духи не любят, когда их торопят. Особенно обиженные. – И достала из мешка маленькую бутылочку. – Дедушка, мы тебе подарочек принесли. Выйди, поговори с нами.

Прошла еще почти минута, прежде чем появился коренастый старичок, ростом с локоть. Волосы у него были всклокоченные, борода напоминала спутанную проволоку, а глаза горели, как раскаленные угли.