Дед в режиме ведьмака (СИ). Страница 45

Он потащил Павла к дому как драгоценный чайный сервиз, обнимая за талию. А потом ещё предложил отнести бессвязно мычащего внучка в спальню.

— Нет уж! — отрезал я и заплатил помрачневшему таксисту.

Закрыл входную дверь и посмотрел на пухляша, успевшего скрючиться на ковровой дорожке в позе эмбриона. Он уже мирно дрых, подложив ладони под щеку.

— Не самое плохое место для сна, — решил я, почесав затылок. — Мне однажды пришлось спать на крыше дома, окружённого стаей злых собак. А всё из-за одного тунеядца, вернувшегося с работы гораздо раньше, чем следовало. Но жена, конечно, была у него… Эх и ух!

Ностальгически улыбнувшись, я перешагнул через Павла, включил в холле свет и достал мобильный телефон. Набрал номер Марии и приложил аппарат к уху.

— И снова здравствуйте, Игнатий Николаевич, — донёсся из трубки её бодрый голос.

— Мария, я человек пожилой, мне не так много времени осталось жить, так что сразу перейду к сути. Ты в высших кругах вращаешься? — спросил я и уселся в кресло, едва сдержав вздох облегчения.

Спина болела, ноги гудели, а веки уже свинцом наливались.

— Да, периодически выхожу в свет. Недавно была на приёме у губернатора. Но мне всё это не нравится, — печально вздохнула байкерша.

— Ага, отлично! Значит, если я тебя приглашу на бал к барону Крылову, ты не будешь воровать у него столовое серебро и не станешь вытирать губы скатертью? — с иронией поинтересовался я, затаив дыхание.

Если она откажется или будет занята — даже не знаю, кого тогда и приглашать.

— Не могу этого обещать, — весело произнесла она с улыбкой в голосе. — Но составлю вам компанию, если вас не смущают мои манеры.

— Нисколько, — обрадованно выдал я и за несколько минут обговорил с Марией все нюансы грядущего мероприятия.

После этого мы пожелали друг другу доброй ночи, а затем я через приложение заказал ингредиенты для алхимической лаборатории. Их привезут завтра утром.

Пока же я стащил с дивана покрывало, накинул его на дрыхнущего Павла и поднялся в свою комнату, окунувшись в запах лекарств и книг.

Подойдя к окну, распахнул шторы и снова достал телефон, глядя на кованые фонари, освещающие брусчатую дорогу, стиснутую особняками.

— Слушаю, — динамик выплюнул холодный как сталь голос Алексея, в котором все же сквозили нотки удивления.

Он не ожидал, что я позвоню ему.

— Наверное, ты хочешь услышать, как я провёл день, — саркастично начал я, усевшись на подоконник. — Чудесно, надо сказать. Узнал много нового, обзавёлся знакомствами, стал известнее…

— И зачем ты мне всё это говоришь? — с пренебрежением перебил он меня.

— Ах да, чуть не забыл, — непринуждённо продолжил я, словно не слышал его, — повидался с нотариусом Бергом. Славный малый: такой отзывчивый, а уж какой художник! Что хочешь может нарисовать. Любую картину, бумагу…

— Не понимаю, о чём ты, — сглотнул внучок, явно напрягшись.

— Понимаешь, ещё как понимаешь! Он мне всё рассказал. Могу и тебе дать послушать. Я хоть и динозавр, но знаю, что такое диктофон. Это как писарь, только лучше.

— Ты несёшь какой-то бред, — процедил Алексей, судорожно втянув воздух.

— Ты пока находишься на стадии отрицания, но скоро наступит принятие. И вот тебе мой добрый совет: верни по-хорошему дом его законному владельцу, то бишь мне. А если откажешься, твоя проделка всплывёт как дерьмо по весне.

— Ты не посмеешь! — прошипел он. — Род будет запятнан.

— Забавно это слышать от тебя — человека, обманувшего свою семью.

— Я хотел как лучше! — выпалил хитромудрый внучок. — И даже ничего не буду тебе объяснять — ты всё равно не поймёшь. Ты всегда был самовлюблённым, эгоистичным человеком, повёрнутым на Лабиринте. Тебе было плевать на своих внуков!

— Не вали с больной головы на здоровую! — бросил я, хмуря брови. — У тебя есть время на раздумье. Завтра к полудню дашь мне ответ. А если нет, я исключу тебя из рода, а затем обнародую запись разговора с нотариусом.

— Ты не сделаешь этого! — выпалил он, да так яростно, что я аж прям почувствовал на щеке его раскалённое дыхание. — Род потеряет очки рейтинга! А Зверевы — ничто без меня! Павел — слабак и рохля. Владиславу нет дела до семьи, он так же, как и ты, продал свою жизнь Лабиринту. А ты, дед, рано или поздно умрёшь. И что тогда, а? Кто поведёт Зверевых к славе⁈ Двигатель этой семьи — я!

— Возможно, ты и двигатель, но толкаешь семью в пропасть, — холодно парировал я, буквально всей душой чувствуя гнев мерзавца, почуявшего, что земля уходит из-под его ног. — Завтра в полдень жду от тебя ответ.

Нажав отбой, я мрачно посмотрел на экран телефона, ожидая, что Алексей перезвонит и начнёт угрожать, требовать или просто красочно материться. Но тот даже эсэмэску не прислал. Видать, он всё-таки сумел взять себя в руки. Я даже как-то разочаровался. Хотелось ещё чуть-чуть поупражняться в остроумии.

Ладно, чего уж там, у меня есть и другие дела. Пора бы и в душ сходить.

Минут пятнадцать я нежился под тёплыми струями, а затем вытерся мягким полотенцем и, вернувшись в спальню, включил настольную лампу.

Мерно тикающие часы напоминали, что пора бы на боковую, но любопытство заставило меня взять документы, найденные внуками в квартире, которую снимал Игнатий, прежде чем благополучно сошёл с ума.

Я уселся на кровать и разложил их вокруг себя. К сожалению, они не выглядели как-то зловеще или интригующе. Обычные бумаги, исписанные размашистым почерком.

Взявшись их изучать, я уже спустя два часа понял, что в них нет ничего необычного.

— Что же свело тебя с ума, Игнатий? Ты ведь был крепким мужиком: неплохой воин, честный и прямой как стрела, сын одного из плеяды первых магов этого мира, исследователь Лабиринта, — задумчиво прошептал я, широко зевнул и потёр уставшие глаза, в которые словно песка сыпанули. — Что ж, пора спать. Завтра на свежую голову ещё раз почитаю эти бумаги.

Приняв столь многомудрое решение, я отправился в мир снов.

Проснуться же мне довелось ранним утром, словно что-то потянуло меня, как будто на рынок. Даже тележку взять захотелось. Но стоило тряхнуть головой, как наваждение пропало. Правда, боль в мышцах и спине никуда не делась. Однако она стала меньше, когда я принял холодный душ.

К этому моменту доставили алхимические ингредиенты. Забирая их из рук курьера, я попутно обратил внимание, что Павел с ковровой дорожки пропал. Видимо, встал среди ночи и отправился досыпать в свою комнату. Что ж, тем лучше, не будет мешаться под ногами.

Вместе с ингредиентами я спустился в лабораторию и сварил зелье жизни шестого ранга, добавив в него душу альфа-морозного беса. Оно получилось просто отменным, а на вкус — как родниковая вода из холодильника.

Выпив его, я причмокнул губами и отчётливо понял, что всё, достаточно, больше не стоит пить подобные зелья. Они уже сделали своё дело — дар больше не убивал меня. Старческое тело неплохо укрепилось. Теперь нужно хлебать только зелья омоложения.

Но пока я выпил зелье поднятия уровня и получил плюс один к дару. Теперь у меня пятьдесят девятый уровень. Ещё один — и откроется новый магический атрибут.

— Расту, задери меня леший, — пробормотал я и отправился на кухню.

Там я налил себе в кружку чай, приготовленный по моему особому рецепту. Поставил кружку на стол и отвернулся к плите, где со сковороды жёлтыми глазами на меня уставилась яичница.

— А-а-ах, — прохрипел ввалившийся на кухню Павел с помятым лицом, разя перегаром, перебившим остальные запахи, плавающие в воздухе.

Внучок сглотнул слюну, схватил мою кружку с чаем и сделал несколько жадных глотков.

— Ух-х, хороший напиток, — причмокнул он. — Что это, дедушка?

— Ох, зря ты это сделал, — судорожно просипел я, выронив деревянную лопатку. — Это же зелье было!

— Какое⁈ — выдохнул тот, круглыми глазами глядя на кружку, словно она превратилась в ядовитую змею.

— В «скорую» звонить надо! Нет, не успеем уже! У тебя какой рост?