Дед в режиме ведьмака (СИ). Страница 13

— Вот-вот уровень появится! — с апломбом выдал потный толстяк, снова промокнув лоб платочком.

— Появился! Ну как я и гово… — осёкся на полуслове Шрам, увидев цифру пятьдесят два.

Все ахнули, вытаращив глаза и раскрыв рты так, что челюсти массово упали на пол. Ухмылки исчезли, оставив лишь глупую пустоту и шок. Глаза многих в панике забегали, отказываясь признавать очевидное. Губы затряслись. А кто-то начал бочком-бочком двигаться к выходу.

Я украдкой глянул на Владлену и слегка кивнул на «беглецов».

Она заметила моё движение и сразу выпалила, словно дрессировщик, щёлкнувший хлыстом:

— Куда это вы, господа и дамы⁈ Сперва отдайте мой выигрыш, а потом ступайте на все четыре стороны.

— Надо ещё раз проверить дар! Вдруг аппарат сбоит! — выдал один из «беглецов» давшим петуха голосом.

— Без проблем, — с улыбкой сказал я и надел уровнемер на другую руку.

Но и там он показал цифру пятьдесят два. Превосходный прибор, чтоб его! И выглядит простеньким, такой, наверное, даже изолентой починить можно.

— Не может этого быть! — выдала незнакомая шатенка, схватившись за голову. — Аппарат неисправен!

— Исправен! На нём стоит отметка имперского проверяющего! — злорадно выдал Павел.

Он стащил с моего запястья уровнемер и всем показал заднюю крышку. Там красовалась подпись и гордо распахнул крылья двуглавый орёл.

— Батюшки святы, — в ужасе пробормотала шатенка, метнув на довольную Владлену лихорадочный взгляд.

Дамочка уже понимала, что проиграла декану кругленькую сумму.

— Господа и прекрасные сударыни, позвольте окончательно развеять все ваши сомнения, — произнёс я, озаряя мир улыбкой. — Вот вам «клинки», открывающиеся на пятидесятом уровне.

Поднапрягшись, я вызвал умение, но не стал его швырять. Оно просто заклубилось вокруг моих пальцев, как насыщенный голубой туман.

— И вправду «клинки»! — выдал толстячок, ошарашенно таращась на мою руку. — Я сам маг воздуха, и узнаю это умение из тысячи.

Мне, конечно, не хотелось тратить выносливость на магию столь высокого уровня, но оно того стоило! Ух, как у всех потрясённо вытянулись рожи, аж начали напоминать козлиные.

В последний раз на меня так смотрели, когда я на балу отказался танцевать с одной баронесской, считающейся эталоном красоты. Но какой она эталон, раз блондинка, а не рыжая⁈

— Ну? — многозначительно посмотрел я на Шрама.

Сотворённые мной «клинки» вбили последний гвоздь в крышку гроба всех его надежд. Он осунулся и обвис, будто выжатая тряпка. Сломленным взглядом уставился на меня. Глаза молили рассказать, почему судьба так жестока к нему.

— Недооценка противника, — покровительственно похлопал я его по плечу. — Не всегда стоит верить тому, что видят глаза. Будет урок. А ещё тебе придётся извиниться за все твои хамские словечки и насмешливые взгляды.

Сероглазый шумно сглотнул, опустил голову и начал бормотать извинения, будто провинившийся школьник перед учителем. Каждое слово давалось ему с трудом, словно царапало нутро горла, как битое стекло.

— Молодец, поступок настоящего дворянина. Аристократы не бегут от извинений, ежели они не правы, — подсластил я горькую, как яд, пилюлю, получив от Шрама удивлённый взгляд, перетёкший в благодарный. — А теперь проводите нас с внуком к проходу в Лабиринт.

Аристократ судорожно кивнул своему подчинённому. А тот мигом перестал хлопать глазами и быстро повёл нас с Павлом в соседнее помещение, косясь на меня, как на императора.

— Эх, можно было бы ещё в холле постоять, — досадливо прошептал внук, бросив взгляд через плечо на толпу. — Подольше бы насладились твоей победой.

— Надо уходить на пике, а не рожей торговать до тех пор, пока она всем не осточертеет.

— Может, ты и прав, — вздохнул пухляш. — А чего ты этого аристократика-то не добил? Ну, в моральном плане. Даже похвалил.

— Включи мозги, Павлуша. Зачем плодить врагов? А так этот непочтительный гад где-то глубоко в душе даже благодарен мне.

— А-а-а.

— Впитывай мою мудрость, — усмехнулся я и почувствовал спиной злые колючие взгляды. Жаль, от ревматизма они не вылечат.

Конечно, меня такими взглядами угостили участники пари. Они нашли виновного в их поражении. Ведь я не оправдал их ожиданий — не оказался слабаком с полудохлым даром. Вот они и скрежетали зубами. А внутри меня растекалось удовольствие. Всё вышло просто замечательно! Никто даже не стал кричать, что это какая-то подстава.

Я позволил себе улыбку и посмотрел на провожатого. Тот с поклоном открыл металлическую дверь, пропуская нас с Павлом в небольшое помещение с ещё тремя дверьми: на двух красовались таблички, означающие, что слева раздевалка для мужчин, а справа — для милых дам.

Мы с внучком, ясен пень, вошли в мужскую. Там быстро достали из спортивной сумки берцы и военную форму чёрного цвета. Павел ловко надел её и придирчиво глянул на себя в зеркало. То висело на стене, отражая свет единственной лампы.

— Как я выгляжу? — спросил внук, пригладив светлые волосы. — Пузо не торчит? Не лохматый? Физиономия не помятая?

— Ты перед кем так прихорашиваешься, как шестнадцатилетняя девица? Перед девочками-студентками Велимировны? Ты мне это брось! Ты же мужчина, аристократ, воин! Ну-ка, быстро принял упор лёжа и сделал двадцать отжиманий. Хотя нет, лучше десять. А то я не хочу, чтобы ты прям тут и помер.

— Я сорок раз отжимаюсь без проблем, — насупился уязвлённый паренёк, принявшись надевать берцы. — А ты сколько?

— Все, — ухмыльнулся я краем рта и принялся рыться в сумке.

Надо глянуть, чего туда Павлушка наложил. Ведь далеко не всё работает в Лабиринте. К примеру, простенькие фонари вполне себе светят, а стрелка обычного компаса вертится, как Пушкин в гробу, когда его путают с Есениным.

Да ещё некоторые материалы, особенно искусственные, в Лабиринте растекаются как слизь и пропадают со смрадным духом. Но хоть порох вполне себе работает. Потому-то Павел и прихватил «калаш» для себя и два револьвера для меня — это было излюбленное оружие Игнатия.

Я взял один и прицелился. М-да, рука заметно тряслась, намекая, что я попаду белке в глаз только если это будет самый неудачный день в её беличьей жизни. Ну или если белку привязать прямо к стволу револьвера. Тогда да, попаду.

Всё же я надел пояс с револьверами и рассовал по карманам патроны. А затем прицепил к поясу кожаный футляр с набором зелий и повесил мешочки с прочими нужными вещицами.

— Дедушка, не будет перевеса? — спросил Павел, внимательно глядя на моё обмундирование.

— Нет, — уверенно ответил я, зная, что в Лабиринт можно пронести не так уж и много неживой материи.

Её вес рассчитывался от массы тела того, кто её несёт.

Павлик вон с его ряхой, может, наверное, и пару «калашей» взять. Да только зачем? В проходе второго ранга нас вряд ли будут ждать сильные монстры. Ну, ежели всё пойдёт по плану.

Холл башенки, Владлена Велимировна

Декан купалась в лучах людского гнева и жгучей досады, терзающей дворян, проигравших пари. У неё аж щёчки разрумянились, как на морозе. И каждый брошенный на неё колючий взгляд лишь заставлял её улыбаться всё шире и шире.

— А Зверев-то — голова. Замечательно всё придумал, — прошептала она себе под нос, искренне дивясь хитрости Игнатия.

— Сударыня, как вы умудрились догадаться, что у того мерзкого старика такой хороший дар⁈ — пропыхтела подскочившая к декану шатенка, пошедшая красными пятнами.

— Опыт, — сказала Велимировна и следом окатила женщину холодным взглядом, способным заморозить пламя. — И вам не стоит называет его мерзким… да и стариком тоже.

Шатенка отшатнулась, метнув ладонь к груди. Она судорожно дёрнула губами, что-то виновато протараторила и торопливо отошла к креслам возле стены.

— Девочки, за мной! Иван, не отставай! — приказала Владлена Велимировна и, покачивая бёдрами, двинулась к двери, ведущей в соседнее помещение.

За ней пошли две студентки и носильщик. Они под негодующими взорами миновали холл. И вскоре представительницы прекрасного пола уже оказались в раздевалке. Каждая в своей кабинке. Носильщик же покинул башенку.