Под лавиной чувств. Страница 2

Выпускаю из тугой косы на волю длинные каштановые волосы. Провожу черным карандашом уверенную линию по верхнему веку, рисуя кошачьи стрелки. Мои светло-серые глаза становятся ярче, выразительнее. Думаю над красной помадой. Не перебор ли будет? Сметаю сомнения в мусорное ведро. Я иду развлекаться. А свое мнение о моем внешнем облике любому, кто посмеет его высказать, засуну ему в… Ну, куда-нибудь засуну. Подмигиваю своему отражению и выхожу к Дарье.

– Отпад! Моя девочка! А помада-то, а родинка над губой! – Восхищение в глазах подруги добавляет мне уверенности в выбранном образе. – Слюноотсос из клиники не захватила? Мне нужен, немедленно! Васнецова, будь я мужиком, я бы тебя… похитила и вернула только к утру. Так, мне теперь не нравится мой наряд. Я теряюсь на твоем фоне. Это не честно. Пойду выберу что-нибудь из твоего шкафа.

Она не спрашивает разрешения. Такая она, моя Дашка. Я с детства не понимала девчонок, которые меняются своей одеждой, но для своей вечно хохочущей блондинки мне не жалко ничего. Она хоть и больше меня на пару размеров, но ей покоряется любое мое платье. Всегда. И выглядит она в нем крышесносно. Она ходячий секс. Профессиональный коллекционер самых статусных и щедрых мужчин. Но никто не задерживается в ее ухажерах надолго. А до постели и вовсе доходят единицы. У нее высокие стандарты по оценке мужчин. А еще она ненавидит, когда эти бруталы пытаются надеть на нее ошейник и ограничить ее свободу: как одеваться и краситься, с кем общаться и с какой громкостью смеяться.

– Вау, – давлюсь минералкой при виде Даши в моем новом платье с золотистыми пайетками, с которого даже не срезана этикетка. – Ты как русалка в нем. Расхитительница мужских сердец. Даш, вообще-то я планировала в нем встретить Новый год. С Глебом.

– А вот и не отдам! – она показывает мне язык и демонстративно срывает этикетку. – Тем более, что ты кидаешь меня не только на Новый год, но и на свой день рождения. Это компенсация морального вреда. Подруга еще называется.

– Даш, не начинай, – стискиваю ее в объятиях и оставляю на щеке красный отпечаток помады. Потом на второй. Растушевываю пальцами. – Лучшие румяна – это поцелуй подруги. Хочешь, подарю? На Новый год все равно еще ничего не придумала для тебя.

– Серьезно? Подаришь? Варька!!! – она активно навиливает бедрами, встав на носочки, отплясывая свою радость на моем полу. – Оно же для меня сшито!

– Еще раз назовешь меня Варькой, и я передумаю.

– Прости, ну прости. Я куплю его у тебя, договорились? Шепни Глебу Петровичу выписать мне премию, а то в косметологи скоро уйду, открою свой кабинет, буду ставить уколы красоты, составлю конкуренцию его женушке и буду тоже покупать себе дорогущие платья.

– Бывшей женушке – раз. Я на его финансы не влияю и никак не претендую – два. А платье дарю. Соглашайся, пока не передумала.

У моей подруги, в отличие от меня, есть обязательства и бюджет весьма ограничен. Она одна воспитывает дочь, подрабатывает мастером маникюра у жены Глеба. Стоматология и салон красоты находятся в одном здании, поэтому Даше удается маневрировать в своем плотном графике без выходных. Еще она пишет любовные романы, от которых можно так возбудиться, что хочется найти себе такого же горячего мужчину, как в ее книгах. И как она все успевает?

– Скряга он, твой Глеб. Пять месяцев пользуется твоей красотой и сует в тебя свой… – смотрю на нее грозно, она хохочет в ответ, но продолжает высказывать свои претензии: – Ни одного подарка тебе не подарил. Ни цветочка задрипанного. Зато браслет новый видела у его женушки? Наверняка, его рук дело.

– Бывшей женушки. Даш, он оплатил нам самолет до Иркутска и обратно, какую-то дорогую экотурбазу забронировал на Новый год в Бурятии почти на неделю. Еда полностью с него, проживание. Это тоже денег стоит. Я не обижусь, если он будет без подарка.

– Только ты, Васнецова, спишь с владельцем клиники за пожрать и ночлег. Ты низко пала. Мужик не просто обязан дарить подарки, слышишь? Он должен этого хотеть! Иначе зачем он нужен? И в глухомань эту дорогущую он везет тебя по одной причине, чтобы не светиться с тобой в Екатеринбурге.

– Васюта у мамы? – перевожу тему на ее дочь, потому что понимаю: есть доля правды в словах подруги. Но я хочу веселиться, а не зарываться в рефлексию отношений.

– Васюта? Да, у мамы ночует. Развратная писательница Даши Клаус будет отрываться! Ну, поехали уже! Обещай, что позволишь самым щедрым мужикам угостить нас? Может, нормального встретишь, – подругу надолго увести от цензуры по Глебу не удается.

– Обещаю! Подожди, – роюсь в ящиках комода и нахожу кошачью маску с ушками из лакированной кожи, которую покупала на прошлогодний маскарад в клинике. Тогда-то Глеб впервые стал проявлять ко мне настойчивые знаки внимания. Но я на них не реагировала, ведь в то время он еще был женат. – Ну как?

– Маска идеально подходит. Подчеркивает твои глаза, а яркие губы и твоя бесподобная родинка Синди Кроуфорд 1 делают из тебя ту еще штучку. Тебя украдут из клуба, Варенька, зуб даю.

– Никогда не давай клятвы на зуб. Иначе можешь остаться без него. Проверено не на одном пациенте. А зубы сейчас стоят сама знаешь сколько. Есть у тебя лишние деньги? Или почка запасная?

– Я на мели. Купила же мебель в спальню. И почки лишней нет. Лишний только жир на животе и боках, – она заливается смехом, и я вместе с ней. – Ладно, даю зуб твоего суженого. Идет?

– Идет, – отбиваю пять ладошкой, и мы едем в ночной клуб.

Глава 2.

Дарья взвешивает мою сумочку, из которой я забыла выложить любимые духи. Я купила их сегодня. Большую картонную коробку забросила на заднее сиденье машины, а вот белый флакон с круглой железной крышкой и любимым парфюмом от Tiziana Terenzi 2 отправился после нескольких пшиков на запястья прямиком в сумочку.

– У тебя что там? – мы стоим у зеркала в туалете клуба, пока я обновляю помаду на губах, замечая завистливые взгляды юных красоток, которым мой наряд кошки почему-то не нравится. Как и золотистое переливающееся платье самой сексапильной медсестры на свете. Завистливые женщины, которые не восхищаются другими женщинами, для меня странные существа.

– Девчачья радость. В обед получила посылку с духами. Подарок себе на Новый год сделала.

– Конечно, от мужика-то своего не дождешься.

Язву-Дашу пора приструнить, иначе она испортит мне все настроение.

– Не будь токсиком. Твоя пассивная агрессия действует мне на нервы. Еще одно слово про Глеба – и я еду домой. Но перед этим сниму с тебя платье. Будешь танцевать в своих розовых трусах в сердечко. – даже не глядя ей под юбку, я уверена в цвете ее нижнего белья. Она обожает все розовое и с сердечками.

– Ой, ну что ты, моя маленькая, злишься. Тебе не идет. Вон, злобные морщины стоят на старте и вот-вот прыгнут на твой лоб, так что не морщь его! Оттопырь попку и вперед! – Она хлопает меня по заднице. – Хочу шампанского! Но сначала танцевать!

Мы идем на танцпол, бросаем наши сумочки в ноги и забываем обо всем на свете, ныряя с головой в жаркую музыку и жажду тела излить выплескивающуюся, неукротимую энергию сексуальности.

Нам нет дела ни до кого, ни до одного мужика. Мы наслаждаемся свободой своих движений для себя. Мы не на охоте, мы в родной стихии, где женщина – величайшее искусство по праву рождения, которым можно только любоваться. И только она решает, кто сможет к ней прикоснуться.

Я вживаюсь в роль женщины-кошки так легко и естественно, словно рождена с кошачьми повадками. Пальцы рассекают воздух, шиплю и извиваюсь, подстраиваясь к моей королеве в золотом платье. Собираю рукой свои распущенные волосы и накручиваю их в жгут, который оттягиваю от шеи, чтобы хоть немного остыть.

Закрываю глаза, играюсь с хвостом, запрокидываю голову, присаживаюсь и томно поднимаюсь, создавая всем телом волны, слегка, ненавязчиво фокусируясь на трех точках: плечи, грудь, бедра. Мне жарко. Так жарко. Хочу пить. Но даже ради стакана воды я не готова останавливаться. Хочу танцевать. Вытравить из головы все ненужные мысли.