Соня в царстве Дива. Страница 3
Софья Бенуа
Последняя страница рукописи «Приключений Алисы под землей» с вклеенной фотографией Алисы Лидделл, сделанной Л. Кэрроллом
Глава 1
У Кролика в норке
Скучно стало Соне сидеть без дела в саду около старшей сестры. Раза два она заглянула ей в книгу – в книге ни картинок, ни разговоров. Какая радость в книге без картинок и разговоров!
День жаркий, душно. Соня совсем раскисла, ее клонит ко сну, вздумала было плести венок, да надо встать, нарвать цветов. «Встать или не встать?» – колеблется Соня, как вдруг откуда ни возьмись бежит мимо, близехонько от нее, Кролик – шкурка беленькая, глаза розовые. Что Кролик пробежал – не диво; но Соня удивилась, что Кролик на бегу пробормотал про себя: «Батюшки, опоздаю!»
Когда же Кролик достал из кармана в жилете часы, взглянул на них и во все лопатки припустился бежать, Соня вскочила на ноги.
Чтобы Кролики ходили в жилетах, при часах?! Нет, такой штуки она отроду не видывала и не слыхивала! Так разгорелось у Сони любопытство, что она бросилась за Беленьким в погоню полем и нагнала его как раз впору: Кролик только что шмыгнул в широкое отверстие норки около изгороди. Соня туда же за ним.
Сначала дорога в норку шла прямая; потом вдруг обрывалась вниз, да так неожиданно и круто, что Соня не успела опомниться, как уже летела стремглав куда-то, словно в глубокий колодезь. Взглянула вниз – зги не видать!
Тогда Соня стала глядеть по сторонам. Видит: по стенам колодца как будто шкафы, книжные полки; на гвоздях кое-где висят атласы, картины.
Все ниже, ниже и ниже спускается Соня.
«Когда же этому будет конец? Любопытно узнать, на сколько верст я уже провалилась! Эдак, пожалуй, я скоро окажусь где-нибудь около самого центра Земли. Дай припомню: около четырех тысяч верст, кажется, будет». Соня, видите ли, уже знала кое-что из географии. «Ну, положим, – думает она, – я и спустилась на четыре тысячи верст, но под каким я градусом широты и долготы – вот что всего важнее узнать».
Соня, надо заметить, не понимала хорошенько смысла широты и долготы, но слова эти сами по себе казались ей такими важными, славными, так тешили ее.
«А что если я провалюсь совсем, насквозь всей Земли? Вот будет смех очутиться с людьми, которые ходят вверх ногами, на голове! Антипатия, кажется, это место называется…»
Тут Соня стала в тупик: с этим словом она не могла справиться, и обрадовалась, что некому было ее подслушать.
«Впрочем, о названии этой страны можно будет у них там справиться», – решила она, и стала представлять себе, как подойдет к кому-нибудь, присядет и спросит: «Скажите, пожалуйста, что это: Новая Зеландия или Австралия?»
Соня даже чуть не присела, но как тут присядешь на воздухе, летя вниз!
«Впрочем, лучше не расспрашивать, а то, пожалуй, примут меня за невежду! Так и быть, не стану расспрашивать. Где-нибудь там у них да будет написано».
Все ниже, ниже и ниже летит Соня. Что делать! Она опять принялась болтать.
«Вот хватится меня Катюша! (Катюша у нее кошка.) Надеюсь, ее кто-нибудь попоит молоком за чаем. Катюша, милая! Хоть бы ты была здесь со мною! Мышей, правда, в воздухе не водится, ну, поймала бы себе летучую мышь; ведь простая мышь и летучая, я думаю, почти одно и то же? Не знаю только, едят ли кошки летучих мышей? – вот что!..»
Тут Соню стала разбирать дремота, и она то и дело повторяет: «Едят ли кошки летучих мышей? Едят ли мышей летучие кошки? Едят ли кошек летучие мыши?..»
Соня дремлет, и кажется ей, будто она ходит рука об руку с Катюшей и строго допрашивает ее: «Скажи, Катюшка, признайся, едала ты когда-нибудь летучую мышь? Смотри, Катюшка, говори правду!..»
Вдруг – стук, стук, хлоп! – Соня свалилась на кучу сухих листьев и сучьев и – стой, ни с места!..
Однако она нисколько не ушиблась и тотчас вскочила на ноги. Взглянула вверх – темно; посмотрела вперед – опять длинный ход, а по нему бежит, спешит Беленький Кролик. Не теряя ни минуты, Соня как вихрь понеслась за ним вслед, нагнала его на повороте и слышит, говорит Беленький: «Ай, ай, ай, как поздно!» Только Соня повернула за угол – глядит, а Беленького и след простыл, словно провалился!
Соня очутилась одна в длинной низкой зале, сверху освещенной рядом ламп, которые свисали с потолка. По обеим стенам залы множество дверей; все заперты. Соня прошлась по всей зале, толкнулась в каждую дверь, ни одна не отпирается. Она отошла и стала посреди залы. «Что мне теперь делать? Как выйти отсюда?» – грустно думает она.
Соня обернулась и натолкнулась на столик. Столик этот о трех ножках, весь из литого стекла. На нем лежит крохотный золотой ключик и больше ничего. «Этим ключиком, должно быть, отпирается хоть одна из всех этих дверей», – соображает Соня. Взяла ключик, пошла примерять его ко всем дверям – ни к одной не приходится, – как быть?
Соня обошла залу еще раз и набрела на низенькую занавеску, которую сперва не заметила. Откинула занавеску – за нею дверка вершка в четыре вышины. Она вложила ключ в замок – о радость! – ключ впору; отворила дверку, глядит – дверка выводит в коридорчик с мышиную норку; на самом конце коридорчика – чудеснейший сад. Соня стала на коленки, нагнулась, смотрит и не налюбуется. Как бы она погуляла в этом саду, посидела около фонтана!
«Но как быть? И головы не просунешь в узенькую дверку, а голову просунешь, плечи застрянут!
Когда бы я могла вдвигаться и раздвигаться, как подзорная труба, – вот было бы хорошо! Тогда я бы, кажется, справилась».
Видя, однако, что нет пользы стоять у дверки, Соня воротилась к столику: не найдется ли на нем другого ключика? На этот раз оказалась на столике скляночка с ярлыком. На ярлыке крупными, четкими, печатными буквами была надпись: «Выпей меня!» «Выпей меня» – прочесть немудрено; но взять, да так и выпить, не посмотрев, что пьешь, – нет не так глупа Соня!
«Посмотрю сперва, не написано ли «наружное»», – рассудила она.