Пересмешник на рассвете. Книга 2. Страница 8

– Вот здесь мы и срежем, дружище. – Хавьер указал на решетку ограды, тянущуюся по краю парка.

Варгас принюхался. Ветер донес ароматы давно не чищенных конюшен.

– Значит, вы твердо решили пойти через зверинец?

– А что такого? Да не дрейфь, дружище! Львы и тигры по клеткам сидят, не укусят.

Варгас потер скулу.

– Пожалуй, тигры и львы беспокоят меня в последнюю очередь. Но мне бы не хотелось встретиться с ночным сторожем.

Хавьер хлопнул капитана по плечу.

– С этим порядок, – сказал он. – Тут ночным сторожем одноногий дедок, тугой на ухо. Ночью он из своей будки носа не кажет, проверено. У него слона уведут, он и то не заметит.

Капитан задумался.

– А зачем кому-то воровать слона?

– Да мало ли? – развел руками Хавьер. – Полстраны мяса недоедает, а этот слон – это же хренова гора мяса, понимаешь. Хватит на весь Мон-Флер и еще останется.

Он прошел вдоль ограды, постукивая пальцами по прутьям решетки. По ту сторону продолжался парк с раскидистыми кленами, вязами и ивами. Влажные листья блестели, будто покрытые леденцовой глазурью. Где-то в глубине парка протяжно крикнула птица – с учетом того, где они находились, капитан не рискнул бы предположить, какая именно.

– Пойдем, дружище, – снова позвал Хавьер. – Я уже тысячу раз ходил этой дорогой.

Он взялся за прутья ограды и подпрыгнул, пытаясь дотянуться до верхней перекладины. С первого раза не получилось, и он прыгал так еще пару минут, прежде чем смог ухватиться. Варгас с интересом разглядывал острые, как наконечники копий, навершия ограды. В городе рассказывали, что на этих прутьях солдаты одного из драгунских полков во время Революции казнили офицеров, отказавшихся перейти на сторону Республики. Правда это или нет, капитан не знал, однако ему не хотелось бы повторить подвиг тех несчастных, до конца оставшихся верными присяге.

– Слышь, дружище Антуан, подсоби, – пропыхтел Хавьер, извиваясь на перекладине, как червяк на рыболовном крючке. Сил подтянуться самому ему не хватало. Капитан мысленно выругался, но подошел к своему «приятелю» и, поддерживая под ноги, помог вскарабкаться наверх. Хавьер перевалился через решетку, точно в его теле совсем не было костей. Только это и объясняло, как ему удалось не пораниться и не переломать себе руки и ноги – он рухнул на другой стороне ограды, точно куль с мукой, и тут же вскочил. Не зря говорят, что пьяному море по колено.

– Давай, – сказал Хавьер, протягивая Варгасу руки. – Твоя очередь, я ловлю.

Лишь на секунду у капитана мелькнула мысль: «Какого черта? Во что я вообще ввязался?», но он задавил ее в зародыше. В первую очередь он должен думать о деле. Он подпрыгнул, с первого раза достал до перекладины, подтянулся и перебрался в зоосад. Хавьер смотрел на эту акробатику с нескрываемым восхищением. Когда Варгас выпрямился рядом с ним и одернул задравшийся пиджак, художник от души хлопнул его по спине.

– Ну ты даешь, мужик. Силен! Но надо спешить, пока моя баба не сбежала с каким-нибудь хлыщом. Она девка хорошая, да только ветер у нее – и в голове, и между ног. Падка на мужиков, особенно на тех, у кого деньги водятся.

Капитан промолчал. Из короткого знакомства с Ивонн Ванмеер у него сложилось иное впечатление: это мужики, с деньгами и без, липли к ней как мухи. Он и сам на нее запал, что скрывать. Не больше, чем мог себе позволить, но и не меньше. Варгас и не помнил, когда в последний раз испытывал к женщине не только физиологический интерес, и плохо представлял, что ему теперь с этим делать. Как не понимал и того, как себя вести, когда они доберутся до цели. «Действовать по обстоятельствам» – худшая из стратегий, совершенно недопустимая для человека его положения. Тем не менее Варгас сейчас поступал именно так. Подобно маленькой щепке в бурном потоке, он не мог сопротивляться силам, которые влекли его за собой.

Справа громко зашуршали кусты, треснула сломанная ветка. Варгас обернулся, хватаясь за пистолет. В тот же момент из зарослей показалась вытянутая мохнатая морда с огромными влажными глазами. Зверь удивленно уставился на непрошеных гостей, прядая длинными ушами. Капитан опустил руку.

– Это еще что за тварь? – Хавьер схватил Варгаса за рукав. Капитан искренне удивился невежеству своего спутника.

– Олень, – сказал он. – Олениха.

– Вот черт! А я думал, олени огромные, как коровы. С вот такими рогами…

Хавьер приставил к голове растопыренные пятерни. Олениха смотрела на него с ужасом в глазах. Ее никак нельзя было назвать огромной: не выше пони, только стройнее и тоньше. Вдоль выпирающего хребта белели пятна размером с монету в четверть марки.

– Гы… – проговорил Хавьер. – Она похожа на одну знакомую. Любовницу приятеля. Может, ее покормить надо? Смотри, какая тощая. Что едят олени? Сено?

В том, как Хавьер разглядывал олениху, было что-то настолько детское, что Варгас ужаснулся. Да он же всего-навсего глупый мальчишка! Пусть Хавьер и пил как лошадь, и дымил как паровоз, пусть он ругался как сапожник и вел самый разгульный образ жизни – он все равно оставался мальчишкой, у которого молоко на губах не обсохло. Даже его выходка на вокзале – обыкновенное ребячество, и не более. Не было в ней никакого смысла. Варгас искал террориста, а нашел мелкого хулигана… Капитан взмахнул рукой. Олениха тут же скрылась в зарослях, и Хавьер громко застонал.

– Ты вспугнул ее! Я же ее покормить… Вот… – Он вырвал из земли пучок травы и в сердцах швырнул себе под ноги.

– Если не ошибаюсь, – заметил Варгас, – мы пришли сюда не для того, чтобы кормить животных.

– Ну да, точно, – проворчал Хавьер, с тоской глядя на качающиеся ветви, и вдруг захихикал. – По ходу дела, нам повезло, дружище.

– Неужели?

– А то! – Хавьер пригладил растрепавшиеся волосы. – Мы угодили в олений загон, а могли бы и к волкам. Но рано мне становиться мучеником.

– Хм… – только и смог сказать Варгас, у которого на этот счет было иное мнение. – Хм…

Хавьер встрепенулся, повел плечами, отряхиваясь от дождевых капель.

– Слушай, друг, а ты когда-нибудь видел слона?

Этим вопросом он поставил Варгаса в тупик. Невероятно, с какой скоростью скакали у художника мысли с одной темы на другую, без малейшей связи.

– Нет, слона я не видел, – признался он, что было чистой правдой. За годы жизни в Столице Варгас ни разу не сподобился посетить зоологический сад. Среди медведей и тигров не так много врагов Республики, и офицеру Тайной Жандармерии здесь делать нечего.

– Так что же ты до сих пор молчал?! – Хавьер замахал руками. – Ты обязан на него посмотреть! Ты же у нас этот, как его…

Он наморщил лоб, пытаясь отыскать среди бардака в голове правильные слова.

– Ну, этот… Гость Столицы! – Хавьер широко улыбнулся, демонстрируя крупные зубы. – Тебе полагается смотреть на всякие достопримечательности. А этот слон – наша главная достопримечательность. Такая зверюга, что закачаешься. Ножищи у него – во!

Он широко развел руки.

– Наступит он на тебя такой ножищей – и всё, в лепешку.

– Главная достопримечательность? – удивился капитан. – А разве это не Дворец Совета и не обелиск Павшим Героям?

Хавьер заржал.

– Дворец Совета? Скажешь тоже… Дворец Совета – это просто дом, в котором собрались толстожопы. Знаешь, как я его называю? Клоповник – вот как. Потому что сидят там одни клопы-кровососы. Вот если бы у меня была мощная бомба…

К чести капитана, он даже бровью не повел, а Хавьер продолжил как ни в чем не бывало:

– Ну а обелиск? Разве это достопримечательность? Дебильная каменюка посреди города, а все должны на нее любоваться. Чем там любоваться-то? Ты знаешь, как его в народе называют?

Варгас покачал головой.

– Хрен мавра, – сказал Хавьер шепотом, будто открывал капитану страшную тайну. – Понимаешь, да? Потому что он черный и торчит. Ну и скажи мне, дружище, разве может быть достопримечательностью хрен мавра?

На это Варгас не нашел, что ответить. Впрочем, он и сам был невысокого мнения о художественной ценности обелиска.