Чернокнижник из детдома (СИ). Страница 32

В ее глазах мелькнула искра интереса. Не столько к работе, сколько к власти и деньгам.

— А сколько это… процент?

— Зависит от заказа. Но в месяц, если все будут нормально работать, каждая сможет получать тысяч десять-пятнадцать. А ты — все двадцать пять. Согласись, это немного больше, чем ты имела со своих бань.

Она задумалась. Цифры ее явно заинтересовали. Десять тысяч для девушки из детдома — это весьма приличные деньги.

— Ладно, — наконец, сдалась она. — Попробуем. Но если не получится…

— Получится, — перебил я ее. — Потому что другого выхода у тебя нет.

На следующий день я отправился в ателье «Иголка-машинка».

Хозяйка, Людмила Аркадьевна, оказалась сухой, нервной женщиной с вечно нахмуренным лицом. И она сейчас работала сама. Ее мастерская действительно была завалена зеленой тканью — будущими палатками для МЧС.

— Вам чего? — бросила она, не отрываясь от машинки.

— Я к вам с деловым предложением, Людмила Аркадьевна. У вас горят сроки по госзаказу, и вы не справляетесь. Я могу предоставить вам рабочих. Дисциплинированных, голодных до работы. И помещение.

— Каких еще рабочих? — с подозрением посмотрела она на меня.

— Из детдома. Девочки. Я беру на себя ответственность за них и за качество. Вы даете нам раскрой и технологию. Мы шьем. Вы сдаете заказ и платите нам сдельно, по расценкам. Вы получаете исполнение контракта без штрафов, мы — деньги.

Она долго смотрела на меня, оценивая.

— А если брак?

— Брак — за наш счет. Перешиваем. Если невозможно исправить — оплатим материал.

— И вы думаете, эти беспризорницы справятся?

— Они справятся. Потому что я им приказал. И потому, что я за ними слежу. С вас брезент, нитки и шесть машинок. Работу инструкторши от вас, скажем, в течении пяти дней, я готов оплатить.

В ее глазах читалась внутренняя борьба. Сроки действительно горели, а рисковать контрактом с МЧС она не могла.

— Ладно, — тяжело вздохнула хозяйка. — Попробуем. Но только на одном заказе. Сшиваете сто палаточных пологов. Если справитесь — будем говорить дальше.

Мы пожали руки. Первый шаг был сделан.

Вернувшись, я собрал девочек. Светка, уже с видом начальницы, стояла рядом со мной.

— Внимание, — начал я. — Завтра к нам приедет Людмила Аркадьевна, привезет ткани и покажет, что делать. Это ваш шанс. Ваш честный заработок. Ваша жизнь без унижений. Не упустите его.

В их глазах я увидел не только страх и неуверенность, но и первую искру надежды. Возможно, из этой искры удастся разжечь настоящее пламя. Пламя, которое согреет их в грядущие морозы и осветит путь из этого детдома в нормальную жизнь, а не в шлюхи.

А мне… мне предстояло стать для них не только крышей, но и мостом в тот самый мир, где мораль — не роскошь, а норма. И я был полон решимости этот мост построить.

Понятное дело, что на одну Светку я не положился. Когда-то, года три назад, в детдоме была своя собственная восьмиклассная система образования. И там были уроки труда. Для парней — работы со столяркой, для девушек — шитьё.

Трудовик на рабочем месте удержался. На полставки. Водителем автобуса. Кстати, именно он должен был нас на раздолбанном школьном автобусе тогда забрать из спецприёмника, но он тогда заболел.

А вот старушка, что шитьё девочкам преподавала, оказалась не у дел. Её-то я и нанял, в качестве контролёра по качеству. На первое время — за свой счёт. Пенсионерка пятнадцати тысячам в месяц порадовалась. У неё пенсия меньше, и её не хватает.

Уф-ф… Один вопрос вроде решил. Пусть и не полностью, временно. Ничего страшного, обвыкнуться девчата, притрутся, и веселей дело пойдёт. Всяко лучше за швейной машинкой по вечерам сидеть, чем перед незнакомыми мужиками в бане ноги раздвигать. Тем более, в первом чтении, по деньгам то на то и выходит. Банщики не слишком девок деньгами баловали, а щедрые и богатые клиенты сюда, на окраину города, не часто заезжали. Для них и район не престижный, да и уровень бань не тот. Зато гопота и офисная молодёжь, чуть подвыпив, чувствовали себя в банях хозяевами жизни. Одни, чисто по состоянию недалёкого ума, а другие, насмотревшись в Сети порнухи.

* * *

В моём прошлом мире считали, что у каждого, уважающего себя мага, должен быть питомец.

Был такой и у меня, но погиб. Эту печальную историю я раздувать не стану, просто скажу, что я полгода отходил от его смерти. Депресняк не депресняк, но пил я тогда много и долго.

Нового заводить не стал.

Альтернатива нашлась в магии шаманов. Они используют Духов, или Бесов, если отойти от их, шаманской системы названий и называть вещи своими именами.

Это не питомцы. За каждый вызов Беса нужно платить Силой. Такая вот у них валюта. Мелкому, которого я вызываю для наблюдения, хватает нескольких процентов моего резерва, чтобы всю ночь кружить вокруг меня, выявляя опасность. Бес он проверенный, обученный и ещё ни разу меня не подводил. В отличии от разумных питомцев, у него лишь зачатки разума. Ровно, на выполнение поставленных задач. Пообщаться точно не выйдет.

С телефоном в сотню раз проще договориться, когда ты включаешь голосового помощника.

Но завести ещё раз питомца… Пожалуй, нет. Не готов. Лучше уж Бесы. Они хоть и тупые, но зато я к ним не привязан.

* * *

Разрешив пару наиболее насущных вопросов, я решил было посетить своих радиогуру.

Им, по моей просьбе, которая, если что, нынче в изрядной цене, Эльвира разрешила проживание в сторожке. Есть у нас этакий домик недалеко от ворот, где раньше сторож с семьёй жил, пока старый директор не посчитал, что его зарплата двоюродному племяннику куда как больше нужна, а детдом и без присмотра никому не нужен.

И пусть этого племянника никто никогда не видел, но должность он сохранил, и теперь она меж моими стариками — радиолюбителями пополам поделена.

И им, если что, житьё не в напряг по финансам, и статус госслужащего имеется, как и право на нахождение на территории приюта. Оказывается, и такое было, вот только узнали мы об этом недавно.

Упс-с… А в сторожке-то окна не светятся. Зато в нашей мастерской, в которую превратился бывший кабинет физики, что-то поблескивает.

Запустив мелкого Беса, чтобы он охранял периметр приюта, раз наша охрана забила на свои прямые обязанности, я отправился в мастерскую.

А там — картина маслом!

Оба старикана сидят довольные, как обожравшиеся удавы.

Меж ними стоит почти пустая бутылка портвешка, из самых недорогих, а на соседнем столе…

Не, ну оцените натюрморт!

Я понимаю, что рация, керосиновая лампа, кружка и печеньки — это никак не складывается, но у стариков сложилось!

Чисто сидят, и млеют! И походу — оба счастливы.

А на столе, тем временем, стоит большенькая рация. Та, что из серии «сто девять».

И судя по их виду, она работает, и не одна, а в паре!

— Ну что, мои гуру, празднуем? — спросил я, подходя ближе.

Они вздрогнули, но, опознав меня, просияли еще шире.

— Саш! Ты посмотри! — Анатолий Семеныч похлопал ладонью по массивному корпусу рации. — Красавица, а? Р-109М! Дальность связи — до двадцати километров в любом лесу! А на открытой местности и все пятьдесят! И главное — ламповая! EMP ей, как слону дробина!

— Мы две починили из четырех! — вставил Анатолий Петрович, его глаза блестели от восторга. — Одну — почти из хлама, вторую — под замену блока питания. Связь проверили — как новенькие! А с заменой аккумуляторов, так даже лучше!

Я уважительно посвистел. Двадцать километров в лесу — это было серьезно. Очень серьезно. Для армии, воюющей в Пробоях, где современная связь не работала, это могло стать спасением.

— Всеволоду Степановичу звонили? — спросил я. — Он, наверное, на седьмом небе от счастья будет.