Три желания (СИ). Страница 8

— У-у-у-у! Убила б! — знает же, что не в ладах со стихиями! Но делать нечего, я попыталась сконцентрироваться и представить воздушные ленты, которые просунула под днищем кареты и пытаюсь за них тянуть вверх. От моих титанических усилий карета лишь закачалась, с боков ямы на неё посыпались комья земли и мелкие корешки, но с места не сдвинулась. Попробовала поднять воздушной подушкой, как бы надувая её постепенно, — всё безрезультатно. До определённого момента она наполнялась воздухом и я уже радовалась, что все же получится поднять карету на дорогу, как звучал хлопок и все возвращалось на исходную.

— Придётся тебе туда лезть самому! — в очередной раз потерпев фиаско, я перевела взгляд на парня, — Ты, главное, туда спустись. А обратно подняться я тебе помогу. Постараюсь. — добавила, глядя на скептически поднятую бровь.

— Нужно торопиться. Охотники народ чуткий, кто-нибудь да слышал грохот и дрожь! Они обязательно придут проверить! — махнул в сторону Закутки отец, лишив меня еще какого-то количества нервных клеток, — Нам бы как-то браслеты снять, остальное уже мелочи, справимся!

Отец понемногу приходил в себя и снова становился собранным и рассудительным мужчиной. Митрофан же с опаской наклонился над ямой и я разозлилась. В конце концов, маг он земли или кто? Сам заварил кашу, а теперь трусит! Яма была глубокая, с ровными, отвесными стенами из которых торчали острые, обломанные корни. Карета стояла почти вплотную, точно пробка, заткнувшая бутыль и, если спуститься туда было проблемой, то подняться наверх, практически, невозможно. Видимо парень пришел к тому же выводу, потому что выпрямился, почесав макушку и растерянно взглянул на Меркула, будто ища у того поддержки.

— Стой тут, же-нн-их! — выплюнула я окончательно рассердившись и, подоткнув повыше подол юбки, присела на корточки, уцепившись за торчащий корень.

— Может не надо? — предпринял попытку меня остановить Митрошка.

— Надо, Федя! Надо!

И больше не обращая внимание на удивлённо вытянутое лицо друга, мысленно представила небольшие ступеньки, плавно спускающиеся вдоль стены ямы и сделала первый шажок. Нога тут же нашла опору — маленький бугорок; второй шажок — и снова нога опустилась на неровность земли. Окрыленная удачей, я выпрямилась и уже спокойно стала спускаться, отмахнувшись, от пунцового со стыда Митрошки и бормотавшего что-то про выгорание.

До кареты добралась без приключений, а внутрь попасть удалось не сразу. Пришлось протискиваться бочком, так как дверь открывалась с трудом и совсем чуть-чуть. Проскользнув в полумрак салона, что раньше ласкал взор своей красотой и удобством, а теперь представлял жалкое зрелище из порванной и висевшей клочьями бархатной ткани, утыканной, как копьями, толстыми, кривыми корнями... Распотрошёнными подушками, сломанными скамьями... Я наткнулась взглядом на башмак с золотой пряжкой, выглядывавший из-под обломков скамьи. Кое-как, намагичив себе небольшой шарик света, узрела полную картину погрома и испытала некое облегчение. Минус один недруг! У толстяка не было ни единого шанса остаться в живых. Как бабочка, пришпиленный к полу острым корнем, он лежал под сломанной и свалившейся на него скамейкой, раскинув в стороны руки. В зажатом кулаке мертвец крепко стискивал маленький мешочек с туго набитыми монетами. На некоторое время я зависла, пялясь на помощника инспектора. Но через какое-то время до меня начало доходить, что толстяк в карете один. Второго попутчика и близко не было, а это значит, что он каким–то чудом остался жив. Выбрался и теперь нам точно грозит возмездие от разъяренного инспектора.

Волна липкого страха вновь прокатилась по спине, оставляя дорожку холодного пота. Надо быстро уносить отсюда ноги! Не долго думая, выхватила из мёртвых рук мешочек с деньгами и наплевав на мораль — мёртвому деньги уже не понадобятся, а нам пригодятся, я рыбкой выскользнула из кареты и рванула наверх. Меркул, Стешаня и Митрофан так и стояли около кромки ямы и с напряжением следили, как я, практически, взлетаю на поверхность.

— Отец, ты был прав, надо спешить! — затараторила я, — Но не из-за возможных охотников! Погоня!

Глава 8.

— Нас обязательно будут искать! Там внизу только помощник инспектора, а самого нет! И вот, — я протянула ему мешочек, — это было в руке у помощника. По-видимому, взятка. Можно считать это нам компенсацией за все беды?

— Компе... что? — это Митрофан уцепился за новое слово.

— Не важно! — опять отмахнулась от парня, — Важно, что нужно скрыть следы как-то и уходить отсюда. А ещё, — снять с отца и матушки эти грабовы браслеты!

— Шкатулка! Ты видела шкатулку, доча? Там мог быть ключ! — вспомнил Меркул, как толстяк, защелкнув браслеты на их руках, положил в шкатулку маленький артефакт, напоминающий швейную иглу.

Я покачала головой, а Митрофан заулыбался.

— Не переживай! — он боднул меня локтем, — Сейчас проверим. Уж на это у меня силы хватит!

Рыжий подошёл к самой кромке обрыва, поднял руки на уровне груди ладонями вниз с растопыренными пальцами и закрыл глаза. Минуты две ничего не происходило, потом мелко затряслась карета и из ямы начали подниматься разные металлические предметы — гвозди, какие-то ржавые огрызки бывших орудий, наконечники от стрел, болты для арбалетов...

— Смотри внимательно! — сказал Митрофан, не открывая глаз.

Я и смотрела. Вот, покачиваясь в воздухе, показалось одно колесо, аккуратно лавируя между корнями... Рядом повис фонарь, что крепился спереди кареты... Мужская кожаная перчатка… Перчатка? Стоп! Она же не железная?!

Я осторожно наклонилась над ямой и протянула руку, сцапав этот мелкий предмет мужского гардероба. Перчатка как перчатка, — мягкая лайка чёрного цвета, немного грязная, но целая. Я крутила её и так и эдак — ничего необычного, пока не догадалась посмотреть по-другому. Магическим зрением сама перчатка оказалась просто темным пятном, а вот манжета светилась бледно-розовым цветом. Хорошенько её прощупав, я обнаружила небольшое утолщение на внутренней стороне в самом шве. Хитро! Достать артефакт не составило труда и да, это оказалась иголка. Митрофан с облегчением выдохнул, когда я коснулась его плеча, а все железяки, висевшие в воздухе, грохнулись обратно в яму, ещё добавив вмятин и дыр многострадальной карете.

Не теряя времени, мы вместе повернулись к Меркулу, уже протягивающему мне руки с браслетами. Разобралась быстро. Это как в смартфоне вынуть симку — вставил в дырочку, надавил и вуаля, готово! Браслеты шлепнулись на землю. То же самое проделала и со Стешаниными. А отец, потерев затекшие запястья, обратился к Митрофану:

— Нужно засыпать яму, будто ничего не было. Ты как, сможешь помочь? Я один, боюсь, не справлюсь!

— Я тоже помогу! — вызвалась я, — Говорите, что нужно делать.

Кивнув на мой выпад, отец продолжил, — Нужно собрать всю землю, что раскидало взрывом и утрамбовать яму, чтоб и следа не осталось. С вашим с матушкой ветерком да нашей с Митрофаном силушкой должны быстро управиться! Сметайте ее к яме, а мы утрамбуем. — начал командовать отец.

И мы начали колдовать, сосредоточившись и взявшись со Стешаней за руки. Земля завихрялась небольшими торнадо и вместе с камушками, листьями и ветками приближалась к краю ямы, опадая небольшими кучками, которые медленно сползали вниз… Ветер шумел в ушах, подолы юбок закручивались вокруг ног, а волосы лезли в глаза, но мы с матушкой не разъединяли рук, выпуская через них стихию воздуха. Подмели так аккуратно, что через полчаса уже ничего не напоминало о происшествии. Мы же, забрав из тарантаса свои скудные пожитки и развернув его в сторону нашей деревни, придали ускорения длинноносой животине, надеясь, что рано или поздно хобл вернётся домой. Сами углубились в лесок, свернув с дороги, выбирав кусты погуще и деревья повыше, чтобы спрятаться от случайного взгляда и обсудить, что делать дальше. Минут через десять быстрым шагом, стараясь не цепляться одеждой за сучки, как назло, торчащие как маленькие пики, мы вышли на крохотную полянку. Со всех сторон ее окружала молодая поросль хвойных деревцев, чем-то напоминавших наши лиственницы, только ствол и веточки которых были яркого фиолетового цвета, а иголочки отсвечивали серебром.