Три желания (СИ). Страница 3

Я оторопело смотрела, как в лунном свете у крепкого мужика на щеках заблестели две дорожки от слёз. Господи, куда я попала и где мои вещи? Просто сюрреализм какой-то! Ночь, погост, посередине дороги стоит гроб, в нём сидит девушка в легкой светлой блузе. Рядом с гробом на коленях стоит мужик и у него сбоку валяется без чувств женщина! Как сказала бы Аллочка из "Универа" — "пипец"!

Мужик не сводил с меня умоляющего взгляда и я, вздохнув, молча кивнула. Потом потихоньку стала выбираться из последнего приюта бедной Дарины, а выбравшись, присела на корточки рядом с женщиной. Та как раз открыла глаза и я, предупреждая новый всплеск ужаса, погладила её по плечу, — Мама! Ну, ты чего? Это же я, твоя дочка! Живая и здоровая!

Женщина бросила на меня недоверчивый взгляд пополам с испугом, затем глянула на мужа. Вновь перевела глаза. А потом меня накрыло всё поглощающей радостью и любовью! Ошеломительно! Тайфун, цунами! Это же не мои чувства? Она вскинула руки и обхватив за плечи, обняла. Прижав к себе, уткнулась в шею, гладила по голове и тихо плакала.

— Ну, полно, полно! Хватит! Пойдемте домой! — ласково увещевал её муж, — Скоро рассвет! Пойдемте!

И мы пошли. Обнявшись с женщиной и держась за руки с мужчиной.

Интерлюдия.

Большой круглый зал, похожий на амфитеатр или скорее, на аудиторию в учебном заведении, был заполнен молодыми крылатыми существами. Тихие шушуканья и шуршание листов тетрадей вкупе со скрипом самопишущих перьев, немного разбавляли сосредоточенную тишину класса. Шло написание отчёта по проделанной работе, данной на летние каникулы.

Жгучая брюнетка с коротким "боб каре", заправив непослушную прядь волос за ухо, донимала мягкой кисточкой на конце длинного хвоста, рядом сидящего золотистого блондина, щекоча его шею. Тот отмахивался от ее конечности с улыбкой и тихо шипел, — Ли, прекрати! Лучше вспомни, что ещё можно написать по теме. Не хочется брать дополнительную практическую работу. А профессор наградит ею, если отчёт окажется не полным!

— Ах, Раф! Ты такой скучный зануда! Всё будет замечательно! Я, как всегда, оказалась права! Человеки такие глупые и невнимательные! Вот увидишь, наш проект окажется самым удачным!

— Лилит! Рафаэлл! Я смотрю, вы уже готовы поделиться с нами выполненной работой? — строгий голос и взгляд из-под кустистых белых бровей профессора, заставил нашу парочку вытянуться по струнке смирно. Благодушный вид низенького, полного профессора и его светлые глаза, взгляд которых излучал тепло, никого не вводили в заблуждение. Профессор не спускал расхлябанности и несерьезности, строго наказывая провинившихся, — Так кто из вас готов отвечать?

Ли смело подняла руку, а маленькие бархатные рожки, выглядывающие из причёски, от волнения и предвкушения триумфа покрылись пупырышками, — Можно я?

— Ну что ж, внимательно Вас слушаем, леди!

Лилит поправила подол коротенького платья цвета ультрафиолета, выгодно подчеркивающего высокую грудь и тонкую талию и вышла на кафедру.

— Наш с Рафаэллом проект называется "Кнут и пряник". Он представляет собой линейку договоров с определённым контингентом человеческих существ, отстающего в развитии мира, под кодовым названием "Земля", — начала говорить девушка, — Поначалу испытуемым предоставляются самые комфортные условия существования. Их постоянно курируют низшие духи, приставленные к каждой особи, которые исполняют все низменные желания, создавая видимость успеха. Затем жизнь подопытного меняется на диаметрально противоположную, чередуясь полосой жёстких испытаний, преодолеть которые или спасовать перед ними предстоит выбрать каждому подопытному самостоятельно. При успешном преодолении квеста, в силу вновь вступает "пряник". Однако, если человек по какой-либо причине не может справиться с невзгодами, договор в одностороннем порядке аннулируется, а исследуемый материал уничтожается. Разумеется, преподносится это как нечто обычное для этого мира — болезнь, преступление, самоубийство и прочее. Таким образом слабые особи отсеиваются ещё в самом начале. Из двух миллиардов испытуемых, миллион первую стадию прошли успешно и им выданы бонусы на ограниченное количество желаний, в пределах разумного. — закончила она доклад.

Глава 3.

Вот уже месяц, как я обживаюсь в новом мире и новом теле. Мне девятнадцать лет. Единственная, оставшаяся в живых, младшая дочь старосты Меркула и его жены Стешани. Старшие две сестры в одночасье сгорели от странного недуга, выкосившего в деревне половину женского пола до 25 лет и прокатившегося волной по всему континенту.

Попала я в мир, где наряду с техническими достижениями, существует и магия. У меня она тоже оказалась. Можно сказать, сбылась мечта идиота! Во-первых, сильные эмоции считываю легко, как дышать, — они приходят ко мне со стороны человека разными ароматами и вкусами. Если немного сосредоточиться, могу ухватить обрывки мыслей рядом стоящего человека. Открылся дар целительства. Совершенно случайно вылечила сбитые коленки у соседской девчушки, просто погладив её по голове. Причем, все эти бонусы и плюшки меня не вводили в ступор, воспринимаясь как в порядке вещей. Я не замирала от страха, слыша в собственной голове посторонние голоса. И не бросалась с кулаками, если эти голоса были несколько недружелюбны. Потому что понимала, — если уж сознание старой, больной Людмилы Никифоровны кое-кому удалось перенести в чужое тело и другой мир, то не составит труда и сделать эмпатом со всеми вытекающим?

Только вот со стихией пока наладить контакт не получается. Не всегда удаётся усмирить собственный ветер, вода может пролиться на меня саму, а огонь пока даже боюсь вызывать. Когда же начинаю сильно волноваться и сердиться, над деревней собираются тучки, грохочет гром и сверкают молнии... Сельчане об этом факте уже знают и стараются меня не провоцировать. А зачем гром и молния без дождя? Им дождик нужен, а дождик льётся не всегда и не там, где надо.

В общем, нашпиговали меня магией, как рождественского гуся яблоками, под самую завязку! Мои нынешние родители этому обстоятельству весьма обрадовались, хотя поначалу и не поверили. В деревне такое произошло впервые, — чтобы после смертельной болезни, мало того, что удалось выжить, так еще и обрести дополнительные стихии! Подозреваю, что половина сельских жителей срочно начала бы искать способ точно так же заболеть! Ведь когда местный лекарь с двумя, вызванными из близлежащего городка, магами менталистами вынесли вердикт, — "Маг универсал!", кто только не шушукался за моей спиной и не пытался вызнать у Меркула со Стешаней, чем это они лечили свою дочурку.

Кстати, о менталистах... Я очень сильно испугалась поначалу. Думала, сейчас раскусят меня как орешек, предъявив узурпирование чужого тела. Но, почему-то обошлось. И вообще, с менталом здесь какая-то мутная история.

Как уже говорила, Меркул сначала не поверил вердикту магов о моей универсальности. Они со Стешаней были середнячками, магами земли и воздуха. И я до моей смерти тоже ничем выдающимся не обладала. Такой же слабенький маг, какими были и они, со стихией как у Стешани. Поэтому весть об универсальности дочери Меркул встретил настороженно (и я его отлично понимаю! Не зря же при моем первом пробуждении народ завопил "нежить!"). Однако городской маг, немного поразмыслив, объяснил это так:

"Организм в борьбе с недугом, сорвал с себя блокирующие печати, которые перекрывали свободную циркуляцию и восприятие магии из окружающего пространства. Мол, такое оч-чень редко, но бывает". Непонятно, шибко мудрено, но все с таким вердиктом согласились, родители поверили в чудо, а местное население отстало с расспросами и нас оставили в покое.

Теперь я в деревне ходячая достопримечательность и по совместительству палочка-выручалочка. Кто ж по доброй воли откажется от дармового, знакомого универсала? Поэтому с самого утра к нам во двор идет люд со всей округи. В основном, кого-то нужно подлечить (целитель я или кто?), или прополоть огород, вырастить редкий сорт растения, (дармовая стихия земли к вашим услугам!), найти потерявшуюся скотинку... Мне-то, что? Не трудно! Для меня это тренировка, только вот, все идут прямиком к Меркулу! И не с пустыми руками! А тот, важно поглаживает бороду и принимает подарки, хотя мы с матушкой и выговариваем ему за это. Однако староста лишь усмехается, — "Несут сами. И не последнее. Грех не взять, обидятся".