Первый БПЛА Второй Мировой (СИ). Страница 5

В голове постепенно стал формироваться план. Сначала — переждать ночь. Утром рассветёт и всё станет значительно яснее. Тогда я смогу осмотреться, понять, где я, что вообще произошло и найти дорогу. Правда почти сразу же в этом плане обнаруживалась как минимум одна существенная проблема: никакой дороги я так и не увидел. В лесу, что простирался вокруг, даже намёка на неё не было. Местность над объектом выглядела так, будто здесь никогда не ступала нога человека. Ни следов, ни старых троп, ни опорных линий. Конечно, для секретного объекта такая маскировка была плюсом, но ведь не до такой же степени! Когда нас сюда привезли, никто не завязывал нам глаза. Я видел сверху здания, асфальт, КПП, забор с колючей проволокой. А теперь — ничего этого не было. Ни намёка, что то место, куда нас привезли, вообще когда-то существовало.

Из всего этого можно было сделать крайне необычный, но вполне логичный вывод: после или во время аномального землетрясения объект сдвинулся, переместившись в какую-то другую местность.

Я поднял взгляд к небу, которое ранее мне показалось странным. Ночь была ясной. Звёзды — резкие, холодные. Но в них что-то было явно не так. Созвездия выглядели… непривычно. Орион висел выше, Большая Медведица чуть смещена. Да и другие созвездия, которые я изучал ещё в школе, казались расположенными не на своём месте.

— Куда же меня занесло?.. — прошептал я, чувствуя, как по спине пробежал холодок. — Это что получается, стихия переместила исследовательское предприятие на десятки или даже на сотни километров?

Ответа разумеется не было. Только шелест ветвей и далёкое робкое кваканье болотных лягушек.

Никакой связи с миром. Ни тех же дорог, ни того же света. Но как мне тогда понять в какую сторону света мне нужно будет идти? Ведь никаких привычных ориентиров вокруг нет. Очевидно, что прежде чем выбирать маршрут движения, для начала необходимо определиться, где именно я оказался. Но дело в том, что сделать этого я не мог всё из-за того же отсутствия ориентиров. Сейчас, что север, что юг, восток или запад, для меня были одинаково чёрными, незнакомыми и, возможно, опасными направлениями.

— А ещё эта проклятая ночь, — раздражённо выдохнул я, — хоть глаз выколи… Было бы утро, всё проще было б понять. А так… Эх…

Бессилие навалилось тяжёлой волной. Хотелось просто лечь на траву и закрыть глаза, рассчитывая на то, что, когда они откроются, это безумие закончится и всё окажется сном.

Но мысль, вспыхнувшая внезапно, пробила сквозь усталость. Я вспомнил, что было сегодня днём, до катастрофы.

Когда нас только привезли сюда, расселили, накормили и провели первую экскурсию по предприятию, тогда-то и произошёл тот момент, который теперь показался важным. Мы зашли в одно из помещений объекта — лабораторию, где нам демонстрировали последние наработки. Среди них был дрон — необычный, полицейский, с экспериментальной системой управления. Кроме всего прочего я вспомнил, что тот беспилотник имел систему ночного видения, а значит, мог летать и в тёмное время суток.

Это было как раз то, что мне сейчас и надо. Во всяком случае, это было хоть что-то. Не полное бездействие, а вполне годный план по собственному спасению.

Однако в его немедленном осуществление была одна «небольшая» проблема: чтобы взять этот дрон, мне нужно было вновь спуститься внутрь объекта, который находился в аварийном состоянии и в любой момент мог быть полностью погребён под грунтом.

Провёл лучом фонаря по склону, прикидывая — сколько тут земли над потолком. Метр, может, полтора, не больше. Комплекс существенно выдавило на поверхность.

Прошёлся вдоль склона, прикидывая шансы, а потом, тяжело вздохнув, сам себя попытался успокоить:

— Кажется, не провалится.

За пару минут убедив себя, что бетонные потолки такой вес, по идее, должны без проблем выдержать, махнул на всё рукой и побежал обратно вглубь, бормоча под нос одно и то же, как молитву:

— Хоть бы лаборатория уцелела… хоть бы не завалило.

Поворот. Ещё один. Узкий коридор с облупленными стенами. И вдруг — тупик. Завал. Камни, арматура, куски бетона.

— Не повезло, — выругался я, осветив табличку на двери. — Мастерская дронов.

«Ага, значит, не туда забрёл. Не лаборатория».

Подбежал к висевшему на стене плану эвакуациии направил свет прямо на схему. Нашёл красную точку — «вы находитесь здесь». Оказалось, что лаборатория расположена с другой стороны серверной. В общем-то, я об этом знал, но от всего кавардака, что был в реальности и в голове, просто забыл.

Быстро сообразил, где нужный поворот, и рванул обратно, стараясь не спотыкаться о провода и обломки. Через минуту дверь с нужной табличкой оказалась передо мной. Сердце колотилось, ладони липли от пота. Толкнул дверь — она поддалась с глухим металлическим скрипом.

Выключатель нашёлся на положенном месте. После того, как зажёгся свет, стало очевидно, что стихия хоть и пощадила лабораторию, но совсем стороной не прошла. Помещение выглядело разгромленным — приборы валялись на полу, кое-где искрили оборванные кабели, но стены и потолок были целы.

Осмотрелся. Вот тот самый стол, за которым когда-то сидел инженер и, демонстрируя образец, объяснял нам его тактико-технические характеристики. Вот стеллажи с прототипами, контейнеры, аккуратно подписанные бирки — всё на своих местах.

И тут взгляд зацепился за знакомый чемодан.

— Есть! — выдохнул я, бросаясь к нему.

Полицейский дрон — изделие №7777777, тот самый «Семицветик».

Инженеры, рассказывающие о нём, шутили, что такое имя ему дали за семь каналов управления и семь режимов полёта. Впрочем, один из них добавил, что всё это не так, и им просто понравилось само сказочное название. Ещё изделию, как рассказал словоохотливый работник, пытались выдать клички «Сорок девятый», потому, что семь на семь — сорок девять, «Семён» и «Семафор», но эти, в отличие от «Семицветика», не приклеились. С неформальными названиями так бывает — иногда заходят, а иногда нет. Впрочем, сейчас всё это всё было абсолютно не важно, главное, что меня заботило — его функциональность. Нам объясняли, что этот прототип предназначен для правоохранительных структур — для предотвращения нарушений, слежки и фиксации преступлений. Он был не просто «глазами в небе», а ещё и «голосом закона». Оснащён беспилотник был динамиками, микрофоном, системами захвата — двумя лёгкими манипуляторами, способными поднимать небольшие предметы или разбрасывать листовки. По задумке дрон мог бы не только фиксировать правонарушения, но и даже вручать повестки под видеозапись. Работать он мог при любой погоде и в любое время суток, для чего был оборудован прибором ночного видения, навигационным трекером, независимым от GPS и ГЛОНАСС автопилотом и продвинутой системой привязки к местности.

На экскурсии нам это казалось забавным. Тогда мы шутили, что скоро за несданную курсовую к нам домой будет прилетать такой вот «Семицветик» с приказом на отчисление.

Но сейчас мне уже давно было не до шуток, ведь этот дрон мог спасти мне жизнь.

Поднял чемодан, проверил замки и быстрым шагом направился к выходу.

Снаружи всё было по-прежнему: темно и тихо. Поставил кофр на землю, открыл. Внутри был корпус, сложенные лопасти, аккумулятор, очки управления, планшет и набор инструментов. Осмотрев конструкцию, понял, что большая часть уже собрана — видимо, готовили к демонстрации, но не успели закончить. Значит, эту работу предстояло завершить мне.

На случай, если будет ещё одно землетрясение — тогда я быстро выпрыгну наружу, расположился у двери в коридоре.

Разложил на покрытом старой коричневой плиткой полу детали, нашёл в пластиковой папке бумажную инструкцию, прикинул, что да как, соединил и подключил нужные кабели, после чего прикрутил винты. Аккумулятор был тяжёлый и оказался полностью заряженным — индикатор горел ровным зелёным светом. Закончив сборку беспилотника, надел очки. Экран мигнул, и перед глазами появилась картинка — пустой чёрный фон с надписью «NightVision: OFF».