Барышня из забытой оранжереи. Страница 5

Валентин пропадал там с утра до вечера. Отец же ездил по соседним и по дальним городам, привозил оттуда саженцы и плоды. Нам с Гевином позволяли помогать по мере наших сил. Мы пололи сорняки, поливали. Однако всю работу с саженцами проводил сам Валентин. Я не могу сказать, что именно он делал, потому что ему не приходило в голову объяснять нам этапы выращивания. Что-то он обрезал, что-то соединял вместе, но затем неизменно сажал в землю.

Уже следующей весной в оранжерее зазеленели молодые деревца. А ещё через год на них появились первые плоды. Правда они были зелёными снаружи, но внутри скрывалась та же ярко-оранжевая сочная мякоть.

На осенней ярмарке апельсины произвели фурор. Однако их было ещё слишком мало. Я видела, как загорелись глаза отца, когда всё, что мы привезли, раскупили за полчаса. Я знала, что на оранжерею и саженцы он потратил почти все наши сбережения. И вечером отец плакал в кабинете, потому что боялся и переживал, что апельсины не придутся по вкусу горожанам, и он не сумеет вернуть потраченные деньги.

Зимой работа в оранжерее не прекращалась. Валентин хотел, чтобы деревья давали урожай круглый год. Он постоянно экспериментировал и улучшал. На стеклодувном заводе специально для нас изготовили особо прочные стёкла для стен. Они пропускали солнечный свет, но удерживали тепло.

Отцу пришлось рассчитать слуг, поскольку нечем было платить им. С нами осталась только старая няня. Мы с ней всю зиму готовили весьма скромные блюда, иногда даже без мяса. Ведь купить его было не на что, а охоту отец забросил из-за оранжереи.

И вот весной деревья снова зацвели.

В тот год мы сняли урожай дважды. На следующий – уже четыре раза. А затем деревья начали плодоносить круглогодично.

– Ты не представляешь, какая это красота. Апельсиновое дерево, украшенное одновременно белыми изящными цветами и золотистыми плодами, – на её лице появилось мечтательное выражение. – Как бы я хотела увидеть это снова. Хотя бы раз, прежде чем отправлюсь в мир иной.

Госпожа Берри вздохнула и покачала головой. С пару минут в кухне стояла тишина. Затем я не выдержала. Рассказ пожилой дамы оказался столь увлекателен, что моё терпение долго не выдержало.

– Что было потом? – перебила я её размышления.

– Потом? – она снова вздохнула. – Потом Валентин с отцом начали строить ещё оранжереи. Апельсины раскупали как горячие пирожки. Сначала мы привозили их только на большие ярмарки. Затем стали ездить каждые выходные. Уже без Валентина, он почти перестал покидать усадьбу. Он занимался саженцами, экспериментировал, скрещивал, получая новые виды растений. Не всё удавалось. Некоторые деревья не плодоносили. Однако Валентин не унывал, он любил свои растения. Больше всего на свете.

О наших фруктах заговорили. Оранжереи стали популярны. Многие приезжали, чтобы посмотреть, как мы выращиваем экзотику, чтобы повторить наш успех. И тогда отец ввёл плату за вход. Мы начали формировать группы и водить экскурсии по оранжереям. Я и Гевин рассказывали о деревьях. Ничего важного мы не знали, поэтому не могли выдать никакой тайны.

Над въездом появилась огромная вывеска «Оранжереи Берри». Её было видно издалека. Наш городок стал популярен, его наводнили туристы.

Штат работников оранжереи расширялся. Как-то охрана поймала шпиона, который пытался вынести саженец.

Госпожа Берри усмехнулась.

– В процессе погони растение помяли. Валентин был безутешен. Он долго объяснял неудачливому воришке, что этот саженец не будет плодоносить. А значит, от него никакой пользы. На вопрос, почему тогда это растение находилось в закрытой оранжерее, где как раз и проводились эксперименты, Валентин смутился и почему-то взглянул на меня. А затем ответил, что создал красивый цветок для красивой девушки.

До этого момента я была уверена, что он меня не замечает. Однако эти слова, они меня окрылили. Месяц спустя Валентин сделал мне предложение, подарив самый прекрасный цветок из всех, что я когда-либо видела. Он сказал, что назвал цветок Азалия, в честь меня.

Госпожа Берри всхлипнула, прервав рассказ, и я подняла на неё взгляд. Лицо пожилой женщины было мокрым от слёз.

– Вот, возьмите, – я подвинула к ней стакан с водой, который она приготовила для меня.

– Спасибо, детонька, – госпожа Берри всхлипнула ещё раз.

Затем промокнула глаза платочком, вытерла лицо и почти залпом осушила стакан. Выждав с полминуты, она продолжила историю.

– Я любила своего Валю, а он любил меня. Может, самую малость меньше, чем свои оранжереи. Он взял нашу фамилию и вошёл в семью, частью которой являлся уже давно. Отец очень обрадовался, потому что Гевин уехал учиться в столицу, а после окончания университета решил обосноваться там и заниматься юриспруденцией. У него есть сын Марк. Мы давно не виделись, но иногда он присылает мне открытки.

После смерти отца мы с Валей стали ещё ближе. Ведь остались только мы двое. Детей у нас не случилось, поэтому всю любовь мы отдавали друг другу и нашим оранжереям.

Десять лет назад Вали не стало. Его деревья перестали плодоносить. А затем и вовсе иссохли. Я консультировалась с лучшими специалистами из ботанических садов, с которыми Валентин держал связь и делился наработками. Сюда приезжали, брали пробы почвы и воды. Привозили удобрения, какие-то особые минералы. Но всё было тщетно.

Все растения засохли. Даже азалия, которая росла в горшке на подоконнике нашей спальни. Оранжереи опустели. Я распустила работников. Поток туристов иссяк. И об оранжереях все забыли.

Мне было тяжело оставаться там и видеть мёртвым дело всей жизни нашей семьи. Поэтому я купила этот домик на краю Апельсиновой долины и с тех пор живу здесь.

– А название города почему не сменили? – так странно слышать про апельсиновую долину, в которой нет апельсинов.

– Наш градоначальник решил оставить название, слишком затратно оказалось его менять. А казна после исчезновения туристов оскудела.

– Гав! – пёс подошёл к хозяйке и подставил под её ладонь голову.

Госпожа Берри с улыбкой почесала его между ушей.

– Граф – пёс моего племянника. Марк нашёл его десять лет назад. Он тогда гостил у нас в последний раз. Незадолго до смерти Вали… – она вздохнула и улыбнулась.

Улыбка вышла грустной. Думаю, тяжело прожить большую часть жизни вместе с любимым человеком, а затем потерять его и доживать старость в полном одиночестве. Хорошо, что у неё есть собака. Это друг, пусть и бессловесный.

– Почему Марк не забрал его, раз Граф принадлежит ему?

– Об этом надо спросить у Марка. Но я благодарна ему за Графа. Он отвлекал меня после смерти Вали, а сейчас поддерживает. Заставляет шевелиться, выходить из дома, готовить.

– Гав! – подтвердил пёс.

– Видишь, – улыбнулась госпожа Берри. – Напоминает, что пора варить ему кашу.

– Гав-гав! – слово «каша» Граф явно знал.

Я наблюдала, как хозяйка возится у плиты, и думала о том, что она рассказала. Нет, не оранжереях, это для меня была лишь интересная романтическая история. Я думала о Валентине.

– Госпожа Берри, значит, ваш муж так и не узнал, как вернуться домой? Или он не захотел вас оставлять?

Она ответила не сразу. Сначала наложила полную миску каши с мясистыми косточками и поставила на окно остывать. Затем подошла ко мне, положила ладонь на плечо, и произнесла:

– Мне очень жаль, детонька, но пути обратно у тебя нет.

Глава 5

Азалия Берри предложила мне остаться с ней. Это было вполне логично. Она пожилая, одинокая. А собака, пусть даже очень умная и сообразительная, всё равно не может того, что легко удастся человеку. Сварить ту же кашу, например. Или подать стакан воды.

К тому же вариантов у меня особо не было, и я согласилась.

Госпожа Берри жила тихой жизнью. В первый вечер я сделала верный вывод. Из посетителей здесь бывали только доставщики из лавок. По выходным привозили овощи и бакалею, а в начале недели – заезжал мясник.

Сама она редко куда выходила. Одной мне запретила показываться в городе. Но у меня и не было желания снова бродить по тем улочкам, которые в моём сознании плотно переплелись с болезненным кошмаром.