Ван Ван из Чайны 2. Страница 2

Интересная особенность – китайская и «общеазиатская» кухня намного дешевле. Может это такой способ прививать студентам патриотизм или просто кафешки наживаются на любителях экзотики? Пицца здесь доступна только тем, у кого реально богатые родители, а для меня – только по большим праздникам.

– У меня есть еще четыре часа до отъезда, – сверилась с часами Кинглинг. – Сходить с тобой в больницу?

– Я сам, – с улыбкой покачал я головой. – Можешь приготовить для нас обед? Без вашей с мамой и бабушкой Джи готовки мне будет сложно, и я бы хотел как следует объесться перед долгой разлукой.

– Хорошее яичко! – умилилась бабушка. – Ступай, и не забудь документы, а я пока приготовлю настоящий пир! Как включить эту плитку? Если не успеешь – покушаешь один, но постарайся успеть. Ты же не откажешься проводить меня до станции?

– До вокзала! – поправил я. – Заодно потренируюсь пользоваться столичным метро. Здесь сенсорное управление, смотри…

Показав бабушке, как пользоваться сенсором, я сунул папку с бумагами в освобожденный от покупок рюкзак, сунул ноги в кроссовки и вышел из комнаты, морально готовясь окунуться в раскаленный ад на улице. Миновав пару корпусов общежитий и людей на оживших улочках, я прошелся мимо сетевухи, трех кафешек, учебного корпуса и добрался до больницы.

Здесь тоже имелись охрана и металлодетектор, а внутреннее убранство коридоров, зеркальный лифт и неплохого дизайна мебель напоминали об элитности Цинхуа. Медицина – штука функциональная, но лечиться в окружении хорошего ремонта и мерно гудящих кондиционеров все-таки приятнее.

Прокатившись до второго этажа, я сориентировался по табличке со стрелками и номерами кабинетов и пошел в правое крыло. Тоже пустовато, но из-за некоторых дверей доносились обрывки разговоров, а проход мимо кабинета стоматолога вызвал противные мурашки вдоль позвоночника звуком работающей бор-машины. Хорошо, что мои зубы в полном порядке, и сюда мне пока не надо.

Около 216 кабинета на скамейке сидел толстый паренек чуть выше среднего китайского роста – мне по плечо, то есть. Темные волосы уложены в аккуратный пробор, на подбородке – одинокий прыщик, лицо покрыто потом, карие глаза смотрят как бы сквозь меня. Не что-то необычное – просто так смотрят на того, на кого не нужно тратить силы.

– Привет. Занято? – указал я на дверь кабинета.

– Угу, – буркнул он, не утруждаясь ответным «приветом».

О, а я же его видел – именно он, выбиваясь из сил, бежал по стадиону во время спортивных отборов и потом долго валялся на травке, пытаясь отдышаться под презрительным взглядом наблюдающего за его группой преподавателя.

– Спортсмены идут без очереди, – прощупал я возможность пройти комиссию быстрее при помощи инструкции от учителя Пэна.

– Если перед ними нет другого спортсмена, – буркнул пацан.

«Это ты-то спортсмен?» – этого я, конечно, не сказал. Понятно, что он имеет ввиду наш факультет.

– Значит я за тобой, – заявил я и уселся на мягкую скамейку у стены напротив.

Не удостоив меня ответом, толстяк достал из кармана ингалятор и сделал из него вдох. Ну точно «спортсмен»!

– Астма? – спросил я чисто от скуки.

– Тебе-то что? – отмахнулся он.

– Да в общем-то ничего, – пожал я плечами. – Просто я только вчера приехал сюда из деревни и никого здесь не знаю.

– Из деревни? Повезло, – индифферентно ответил пацан.

Необщительный какой. Понять можно – с такой фигурой ему явно доставалось в школе, вот и старается держаться подальше от потенциальных хулиганов. Я с этой точки зрения в целом опасен – вон здоровенный какой. Паренек достал смартфон и уткнулся в него, как бы демонстрируя нежелание общаться дальше. Я занялся тем же – посмотрел на успехи близняшек в виде семиста тысяч подписчиков на канале и десятки миллионов просмотров на «шоколадном видео», добавил в друзья в соцсетях две с половиной сотни «постучавшихся» незнакомцев и запостил фотографию с бумагой о зачислении. «Вичат» пиликнул сообщением от бабушки на тему как дела, и я честно ответил, что сижу в очереди для тех, кто должен идти без очереди.

На этом способности телефона меня развлечь закончились, и я убрал его в карман, предприняв еще одну попытку пообщаться с однокурсником:

– Мы будем вместе учиться, да?

– Полагаю, что так, – ответил он, приблизив свой телефон к лицу.

Вздохнув, я сымитировал обиду, уперев локти в колени и положив подбородок на ладони:

– Не надо мне было говорить, что я из деревни. Вы, городские, почему-то нас ненавидите, – добавив голосу горечи, процитировал. – «Грязноногие крестьяне», «вы черные как негры»…

Ощутив опасность – вдруг я сейчас ему накостыляю за лично выдуманный шовинизм – пацан перевел на меня взгляд с телефона и заявил:

– Я тебя не ненавижу – мне вообще все равно, кто откуда.

– Это хорошо, – улыбнулся я. – Наконец-то я встретил нормального городского жителя! Или ты сам тоже из деревни?

– Нет, я вообще не из Китая, – покачал головой однокурсник. – То есть я – китаец, но родился и вырос за границей. Сюда поступил по квоте для иностранцев, потому что отец заработал достаточно денег, чтобы вернуться в Пекин. Весь прошлый год мне приходилось ходить на языковые курсы, потому что у меня были некоторые проблемы с письмом.

– Двойное гражданство вроде запрещено? – проявил я свои небогатые юридические познания. – Или у тебя только иностранное?

– Двойное, – наконец-то улыбнулся пацан, отыскав чем можно безобидно похвастаться. – Под закон не попадают дети работников посольств, родившиеся за границей.

– Твой отец – дипломат?

– Нет, он просто много лет работал поваром в посольстве, – ответил пацан и напрягся.

Потому что здесь образовалось отличное окно для стеба над лишним весом.

– В какой стране? – спросил я вместо этого.

– В России, – с облегчением на лице ответил он.

– Ого, знаешь русский? – перешел я на другой язык.

Шары однокурсника чуть не вылезли из орбит:

– Конечно. А откуда знаешь его ты?

– Мой прадедушка много лет работал переводчиком. Вот, научил, – ответил я.

– Интересная у вас деревня! – рассмеялся пацан.

– Очень! – рассмеялся и я.

Дверь открылась, и оттуда вышел бледненький тщедушный мелкий и бледный паренек. Тоже «спортсмен», специализируется по спортивному голоданию.

– Меня зовут Ли, – поднявшись на ноги, решил представиться толстяк. – Хуэй Ли, – со смущенной рожей представился полностью.

Несладко поди в России пришлось с такой-то фамилией. Бледный дистрофик тем временем пошел вдоль коридора, держа в руках пачку направлений – анализы сдавать.

– Ван Ван, – представился я в ответ.

– Я займу тебе очередь за ним, – указал на торчащие лопатки бледного Хуэй Ли.

– Спасибо, – с улыбкой поблагодарил я, и он скрылся в кабинете.

Продолжая улыбаться, я достал телефон и поделился с бабушкой Кинглинг новостями:

– «Я нашел себе друга. Его зовут Хуэй Ли, он сын повара, который много лет работал в посольстве в Москве. Говорит на русском как на родном, буду на нем тренировать язык».

Китайцы, конечно, мои соотечественники и вообще молодцы, но нынешнему мне порой кажутся совсем чужими. В этой связи китаец, который как и я несколько «улучшен» русским менталитетом на роль друга отлично подходит. Только надо будет помочь ему похудеть – мы тут все-таки спортсмены.

Убрав телефон, я вытянул ноги, едва не уперевшись ими в опустевшую скамейку и фыркнул от пришедшей в голову мысли: «Интересно, а в Цинхуа найдется симпатичная китаянка, которая тоже пожила в России и не такая стерва, как китаянки обыкновенные?».

Глава 2

Медосмотр был воистину всеобъемлющим – пришлось сдать все анализы, подвергнуться придирчивому осмотру и ощупыванию со всех сторон, ответить на кучу вопросов, постоянно предъявлять медицинскую карточку, «флюорографироваться», дышать-не дышать на ЭКГ, терпеть противный гель, которым смазывают «ручки» УЗИ и даже посетить кабинет стоматолога. Зато теперь я знаю, что здоров как бык с головы до пяток!