Пять ночей с драконом. Истинная (СИ). Страница 17

Ворчун, самый крупный из котов, ухватился зубами за край моего подола и тянул меня вверх по ступеням. Жаба, запрыгнув на перила, вцепилась когтями в рукав и тащила в ту же сторону. Обжора, фыркая от усилия, подпрыгивал и толкал меня лбом чуть ниже поясницы.

Вместе коты действовали слаженно, будто репетировали заранее: одни тянули, другие толкали, третьи удерживали равновесие, когда я спотыкалась. Их когти больно царапали кожу сквозь одежду, но я терпела. Ведь они вели меня к цели.

Наконец, впереди показалась дверь в мои покои, и Апломб подбодрил:

— Давай, еще немного — и будешь отдыхать.

Я могла бы поспорить, что до отдыха еще далеко, но сил говорить уже не было. К тому моменту, как я рухнула на кровать, дыхание стало коротким и прерывистым, схватки усилились, а время между ними сократилось вдвое. Все происходило слишком быстро.

— Дыши, — деловито приказал Апломб.

— Она точно умрет, помяните мое слово, — заметила Хандра.

— Чур, я заберу ее вещи. Никто же не против? — с надеждой поинтересовалась Жаба.

— Ну вот опять все тебе, — вздохнула Черная.

— В целом она даже мертвой будет ничего, — прикинул Блуд.

Это стало последней каплей. И я, справившись с очередной схваткой, крикнула:

— Я еще жива!

Коты дружно вздрогнули. За спором они забыли о моем присутствии.

— Действительно, неудобно получилось, — согласился Апломб.

Несмотря ни на что, болтовня котов отвлекала. Я безумно боялась этих родов. Причин для этого хватало. Мне все же предстояло родить не человека, а дракона. Как это будет? Он родится с крыльями, а может, вовсе яйцом? Последняя мысль меня развеселила, и я хихикнула. Это явно нервное.

— Началось, — загробным голосом произнесла Хандра. — У нее предсмертные судороги.

— Кажется, она смеялась, — возразила Черная.

— В последний раз, — не сдавалась Хандра.

Я корчилась от боли на кровати в окружении котов. Вот уж не думала, что роды у меня будут принимать приспешники демонов. Но кроме них никто не спешил мне на помощь…

Я вся горела, и даже прохладные простыни не остужали кожу. Наоборот, они быстро нагрелись от моего жара. Боль и та напоминала раскаленное железо, которым жгли мое тело. Каждая новая схватка лавой прокатывалась по мышцам.

Я сжимала пальцами мокрые от пота простыни и чувствовала, как внутри что-то шевелится, толкается, прокладывает себе дорогу в этот мир. Дыхание рвалось из груди короткими, резкими выдохами, а с губ слетали хрипы, похожие на рычание.

Роды проходили не так, как надо. Даже моих скудных знаний хватило, чтобы это понять. Я теряла слишком много сил, а толку не было. Ребенок не выходил наружу. Возможно, он был чересчур крупным для моего таза или лежал не так, как положено. Некому было это определить и помочь мне.

Где-то вдали громыхнуло. Началась гроза. Через миг в окно забарабанили капли дождя. Грей переживает за меня и дает знак? Лучше бы пришел и помог! Но глупые условия сделки ему важнее сына… про себя вовсе молчу.

Непогода словно повторяла то, что я чувствую. Вспышка молнии прорезала ночь одновременно с болью, разрывающей меня изнутри. Раскаты грома сливались с моими криками. Капли дождя стекали по стеклу, как пот по моему лбу. Ветер стучал ставнями в такт моему колотящемуся сердцу.

Как ни странно, природная стихия помогла. Стало немного легче. В меня как будто влились чужие силы. Как если бы я была пустым сосудом, который кто-то снова наполнил. Так Грей помогал мне разродиться? Спасибо и на этом.

Но моральной поддержки все равно не хватало. Будь я одна, сошла бы с ума от боли и страха. Не знаю, чем бы все закончилось, если бы не коты. Поразительно, но меня спасали те, кто должен был погубить.

Сквозь боль от очередной схватки, я расслышала голоса:

— Там что-то есть, на стене, — шепнул Обжора. — Надеюсь, оно съедобное.

— Тебе мерещится, — отмахнулся Ворчун.

Но Апломб приказал:

— Зажгите лампу!

Белый кот был несомненным лидером в пушистой команде, его слушались безоговорочно. Черная, как самая младшая, тут же метнулась к прикроватной тумбе и подкрутила вентиль на масляной лампе, чтобы та горела ярче. Теплый, желтый свет наполнил комнату, подчеркнув тени.

Тогда-то и стало понятно, что Обжора увидел на стене. Мою тень! Она вернулась. От радости я на миг даже о боли забыла. Нокс, родная, любимая… как же я скучала!

При звуке моего голоса Нокс вздрогнула и потянулась ко мне. Ее руки длинными тенями спустились со стены, скользнули по полу и поднялись на кровать, распугав котов. Нокс будто хотела дотронуться до меня, и я тоже подняла руку ей навстречу. Пусть наши ладони никогда не соприкоснутся по-настоящему, но я все равно ощутила легкое покалывание в пальцах. Возможно, фантомное, но на душе от него стало легче.

Появление Нокс было сродни чуду. Знахарка говорила, что тень вернется к чародейке, когда закончится беременность. Мне безумно повезло, что Нокс пришла раньше. Видимо, в каком-то смысле моя беременность закончилась, начались роды.

Боль от схваток и та отошла на второй план. В груди разлилось тепло, а вместе с ним уверенность: с Нокс я справлюсь. Вдвоем мы — сила.

Но времени на долгие расшаркивания не было. Меня скрутила новая схватка, и я вскрикнула. Нокс, вмиг оценив ситуацию, принялась за дело. Она вернулась как раз вовремя, чтобы спасти меня и ребенка. Еще немного — и было бы поздно.

Нокс действовала быстро и четко. За время отсутствия она совсем не растеряла способности, и мой чародейский дар, как выяснилось, тоже остался при мне. Скопировав мой образ на стене, тень поэтапно меняла отражение. Момент за моментом она показывала успешные роды.

Я мгновенно почувствовала улучшение. Пока еще не физическое, но хотя бы моральное. Я не одна, у меня сильная помощница. Все у нас получится.

Последняя схватка заставила меня выгнуться дугой на кровати, и в тот же миг из моего лона вышел мягкий, теплый кокон, изнутри которого пробивался слабый свет. Меня затопило облегчение. Я родила!

Надо было перерезать пуповину, но у меня не было ничего острого под рукой. Нокс в этом деле тоже не могла помочь. В итоге вмешался Апломб — острыми зубами он перекусил пуповину.

Но расслабляться было рано. Малыш молчал. Превозмогая слабость, я подтянула его к себе. То, что я приняла за кокон, вовсе не являлось таковым. Это были крылья! Они сложились вокруг тела ребенка, спрятав его от всего мира. У меня на руках они впервые раскрылись, и я увидела крошечного малыша: тонкие перепончатые крылья, темная, еще влажная чешуя, глаза цвета расплавленного золота.

Не считая этих деталей, в остальном он походил на человеческого ребенка. Разве что он выглядел чуть старше обычных младенцев. Например, у него были темные, вьющиеся волосики. А еще это был мальчик.

Ребенок вдохнул, и из крохотных ноздрей вырвалась струйка дыма, запахло костром. Мой сын не заплакал, он рыкнул. Тихо, но властно.

Кажется, я все-таки родила огненного дракона.

Грей едва не допустил роковую ошибку. Еще немного — и он бы обратился в присутствии чародейки. Ее глаза расширились от ужаса, когда она поняла, что сейчас произойдет. Но она сама спровоцировала его!

Разочарование жгло хуже огня. Чародейка солгала! Усыпила его бдительность, а сама все это время планировала разорвать сделку. Да еще так, чтобы свалить вину на него. Смотрела ему в глаза, мило улыбалась и лгала. За что она так с ним? Разве не видит, что он держится из последних сил ради нее и ребенка?

Он прочел ответ на лице чародейки. Для нее он — враг. Чудовище, которое мучает ее. Это понимание оказалось кошмарнее любого проклятия.

Сколько раз он мечтал, что однажды ее взгляд изменится. Что в нем появится искра доверия, капля тепла. А теперь все рухнуло. Она никогда не воспринимала его как мужчину, с которым может быть счастлива. Только тварь, которую нужно перехитрить, чтобы выжить.

В этот раз он успел исправить все раньше, чем сделка была нарушена. Но что дальше? Сколько еще будет таких попыток? Даже если они дойдут до конца и победят проклятье, чародейка не захочет с ним быть. От этой мысли дракону хотелось выть, а самому Грею сдохнуть.