Геном хищника. Книга седьмая (СИ). Страница 41

Сочувствия к Фурии я не заметил ни на одном лице. Главная печать у людей была в том, что они не увидят это собственными глазами. Рядом со мной кто-то проворчал, что и так билеты дорогие, а сейчас так вообще дерут втридорога. А два других спорили, на что ставить: на то, что Фурии выпустит кровь «Кровопускатель» или забъёт «Утопленник». Вариантов, что победит она, не рассматривали. Хоть и думали, что «Обжору» она победит.

Наслушавшись всякого-разного, но, к сожалению, бесполезного, я вернулся к точке своего предполагаемого старта. Количество и поведение охранников изменилось, их стало меньше (кто-то, видимо, всё-таки смог урвать билеты на трибунах) и они растянулись по углам площадки, чтобы лучше слышать крикуна. Перед дверью банка вообще никого не было, а у ломбарда осталось всего двое, и рядом с ними теперь маячил какой-то толстячок в очках и с залысинами — видимо, сам ростовщик. У тамбура ситуация не изменилась — все трое были на месте, но сидели с кислыми лицами.

— И да начнётся бой! — приглушённый крик комментатора долетел и за здание. — На арене — бешеная Фурия! А против неё — О-о-обжора!

Толпа на улице разом загудела, перекрикивая диктора так, будто вживую увидела бойцов. А потом волной начала глохнуть, чтобы слышать, что дальше.

Я же в этот момент торопливым шагом прошёл через пустую калитку и оказался перед охранниками. Они меня даже не заметили, напряжённо вслушиваясь говор комментатора и всматриваясь в толпу, будто хотели понять, что происходит по их реакции.

— Уважаемые, — мне пришлось привлечь их внимание.

Не стой широкоплечий «гризли» поперёк входа, я бы, скорее всего, смог бы незаметно пробраться внутрь.

— Гринго, давай позже, — чуть ли не простонал ростовщик, отмахнувшись от меня. — Не видишь, бой слушаем?

— Мужики, очень надо, — заныл я. — Хочу успеть ставку сделать, наличка нужна.

— Что у тебя там? — покосился очкарик на сумку, но я продемонстрировал ему ученический браслет Древних. — О! Ну ладно, только по-быстрому.

Очкарик махнул рукой, но вперёд меня не пропустил. Дёрнул за рукав одного из амбалов и, гремя ключами, вошёл внутрь. За ним здоровяк и только потом я. Последнее, что я услышал в рёве толпы, прежде чем стальная прохлада меня поглотила, что Фурия держится. И делает это довольно неплохо, на радость тех, кто ставил не на «Обжору».

Далеко мы не прошли, буквально пара метров свободного пространства, а дальше решётка на всю стену. В центре — окошко, сбоку — дверь, а всю остальное занимали полки с оружием и прочим барахлом. Всмотреться мне дали, амбал развернулся поперёк и перегородил обзор, прикрыв очкарика, пока тот возился с ключами и дверью.

Ждать, пока он откроет, я не стал. Оглянулся на вход, на тяжёлые складки на лысом затылке второго охранника. И убедился, что он занят исключительно попытками уловить голос комментатора. Понимаю, самому это важно…

— Волна накатывает, парень… — прошептал я, активируя «Ауру тишины» и резко вскидываю руку.

Я ударил в солнечное сплетение, слегка согнув амбала на уровень второго удара в голову. Дважды отработала «Стальная кость», но мужика я так и не вырубил. Он захрипел, хватая воздух и отлетел на очкарика, придавил его и уже собирался встать, но на него бросились острохвосты с шакрасиком.

— Какого?

Донеслось со спины, и в меня будто поезд врезался, пронося до самой решётки. Тряхнуло так, что за ней вещи с полок попадали. Но я этого и хотел…

Не вещи с полок свалить, не запустить регенерацию с «Поглощением урона», но затянуть второго охранника внутрь. Ну и шакраса разбудить, чего уж там. Не катаньем, так битьём, как говорится…

Отскочил от решётки я у уже с «Пером» в руке, бросил вперёд себя «Кондрашку», заставив амбала споткнуться, и вонзил клинок в открытую ключицу, а потом и в шею. Но почему-то не только свалил «медведя», но и точку опоры потерял. Меня буквально сжали в медвежьих объятиях и повторно тряхнули о решётку. А потом и опора под ногами исчезла, а рёбра, видать, с прутьями решили в крестики-нолики поиграть. Я выронил «Перо», но тут же активировал второе. Кое-как изогнулся, ударил мужика в сгиб локтя, получил капельку свободы и воткнул «Перо» ему в глаз. Сам схватился за верх решётки и, повиснув на руках, ударил ногой, вбивая нож по самый кончик рукоятки.

Только после этого амбал, наконец, упал. Второй уже был не жилец — лежал и хрипел, держась за горло, и постепенно тонул в собственной крови. Очкарик забился в угол и только хлопал глазами, переводя взгляд с мёртвого охранника на шакрасика и обратно.

Мысленно похвалив своих питомцев, я выскользнул обратно к входной двери. Услышал несколько невнятных выкриков комментатора, будто он не успевал за теми действиями, что происходили на арене, и заметил, что остальные охранники не только в нашу сторону не смотрят, но и отошли поближе к углу здания, где лучше было слышно. Я им за это мог только спасибо сказать, хотя сам очень бы хотел знать, что там происходит. А ещё лучше знать, что у Фурии там всё под контролем.

Я встряхнулся, чтобы эти неспокойные мысли меня не тормозили, и закрыл дверь на засов. Вернулся к очкарику, приподнял его и встряхнул.

— Давай сразу без этой всей истории, что я не знаю, на кого полез, что меня поймают, что мне кранты и что-то там ещё я попутал, — прошептал я ему в ухо. — Всё знаю, во всё верю, всё так и будет, но тебе от этого легче не станет. Хочешь жить? Помогай, и я исчезну так же быстро, как и появился. Мы договорились?

Я вернул очкарика на место и даже стряхнул пару пылинок с его рубашки.

— Что тебе надо? Кто ты вообще такой? — почти не заикаясь, но довольно неуверенно спросил ростовщик.

— Скажем, я менеджер Фурии, — быстро произнёс я, заготовленную фразу. — И есть вопросы по её гонорару. Что за прошлый бой, что за этот ей явно не доплатили. Вот список, — я вручил ему бумажку с подходящими водными геномами. — Таких нужно три, и ещё нужен геном вельвичия.

Ростовщик закатил глаза, вспоминая, что у него есть в наличии, а я подтолкнул его к замку, в котором уже болталась связка ключей.

— Давай вперёд, — скомандовал я на тот случай, если где-то спрятаны какие-то ловушки.

Взгляд очкарика с явной надеждой скользнул в сторону закрытой двери, но потом проскочил по охранникам, и надежда явно поугасла. Он вздохнул и открыл дверь. Внутри оказалось совсем тесно. Мы миновали его стол перед окошком, полки по бокам и втянулись между двумя длинными стеллажами, забитого деревянными ящиками с бирками.

— Только альфа-водных нет сейчас, — промямлил ростовщик, когда мы упёрлись в следующую решётку, получил от меня лёгкий тычок дробовиком под рёбра и начал тараторить, будто оправдываясь. — Река рядом, многие охотники на таких геномах развиваются. Поэтому они не задерживаются. Их и не сдают даже, а если сдают, то сразу на арену выкидывают. Но вельвичий есть, даже целых два. Я отдам…

Я не стал ничего ему говорить, только зубами скрипнул. Вот этим мне тоже план не нравился. Но он правильно сказал: река рядом, так что найдём. А вот вельвичий можно было годами искать.

— Быстрее, — поторопил я ростовщика, долго подбирающего нужный ключ.

Дверь в решётке раскрылась, и мы снова оказались среди стеллажей. Только здесь уже были не грубые ящики, а красивые дорогие шкатулки. Но ростовщик не остановился и пошёл дальше к круглой гермодвери, сохранившейся ещё с тех времён, когда подлодка бороздила моря и океаны. Он навалился на рукоятку, и она поддалась с жутким скрипом, перебившим даже ауру тишины.

Я заглянул внутрь и мысленно похвалил себя, что ростовщик не остался лежать вместе с трупами, а пошёл на контакт и сотрудничает. То, что предстало перед глазами, уже конкретно напоминало банк. Отсёк с личными сейфовыми ячейками. Несколько сотен маленьких дверок, каждая с отдельной замочной скважиной. В некоторых я даже их по две заметил, а в некоторых, наоборот, замки были кодовые.

Ростовщик прекрасно ориентировался и сразу указал на седьмой ящик сверху в двенадцатом ряду…