Стратегия. Дипкурьер (СИ). Страница 14

Не приведи господь!

Лучше уж пусть он как можно дольше вот таким сидит, относительно спокойным и обманчиво добреньким чиновником. Без нагнетания, афиширования, демонстраций и пиара. Хотя в контрразведке свои порядки, отличные от чиновничьих, армейских или полицейских, и не мне ему указывать.

Наступила многозначительная пауза — дань традициям серьёзных совещаний на достаточно высоком уровне: теперь всё следовало хорошенько обмозговать.

Я беззвучно постукивал пальцами по рулю,

Селезнёва молча глядела в окно, а Ядовитый Джо превратился в статую.

— И всё же, уважаемый Джозеф, я никак не могу взять в толк, зачем всё это нужно британцам? — наконец вымолвила Екатерина. — Они же не рассчитывают на победу в большой войне с вами, путём массированной высадки на побережье десанта или подрывной деятельностью нескольких отлично подготовленных диверсионных групп SAS?

— Вы хорошо анализируете ситуацию, — с видимым облегчением произнес руководитель Бюро. Он немного расслабился, утратив подчеркнуто монументальное спокойствие, и слабо улыбнулся.

— Нет, конечно! Британское руководство отлично понимает, что это невозможно… Совершенно невозможно! — поправился Джо через пару секунд уже с полной уверенностью. — Просто у них накоплен огромный исторический опыт. И отличная память. Как вы знаете, британцам в очередной раз достались острова в океане. Весьма небольшие и уж точно совершенно недостаточные для полноценного развития и обеспечения того качества жизни британцев, которого, как считает каждый из них, они потомственно достойны, от рождения! К тому же островитяне изрядно застряли на старте.

— Неловко получилось, — ехидно согласился я.

— Территории на нашем материке были быстро поделены между селективными кластерами… — продолжил Сазерленд.

— Ещё не все, пока что имеются и неосвоенные земли, — возразила ему Селезнёва.

— Вот именно, не освоенные! Но они всегда включены в зону чьих-то жизненно важных интересов, и ближайший к такой «серой зоне» крупный анклав не позволит кому-либо закрепиться на этих землях.

С таким доводом нельзя было не согласиться. Пусть только попробуют сунуться на удалённые от Замка земли вокруг Балаклавы!

— В прошлой жизни Британию выручила её знаменитая колониальная политика и соответствующая экономика, — инструменты, которые они авторски, можно сказать, разработали, систематизировали и довели до совершенства… Так что здесь дело за малым: нужны сами колонии — некое множество стран с недостаточным уровнем общественно-политического развития, ценный сырьевой и человеческий донор-ресурс, который можно будет использовать достаточно долго, за счёт чего и обеспечивать процветание метрополии,

— А их нет! — подсказал я.

— Нет, — снова кивнул офицер. — Во всяком случае, на Центральном материке… На Южном мозаично присутствуют маленькие государства-общины, но они только начинают формироваться, с них много не получишь. А вот забот…

— Ярмо на шее! — вставила Екатерина Матвеевна.

— Простите? — наморщил лоб Сазерленд.

— Это русское идиоматическое выражение, Джо. На плечах и за спиной у грузчиков прошлого века находилось специальное устройство для переноски тяжести — ярмо. Повесить ярмо, то есть хомут, на шею, значит обременить себя тягостными и ненужными хлопотами, какими-либо обязательствами. Имеется в виду, что государство, структура, фирма, а чаще всего физическое лицо, накладывает на себя большие дополнительные обязанности, лишающие его былой свободы в поступках, ограничивающие его возможности, — пояснила свои слова Екатерина Матвеевна.

— Вешать себе на шею ярмо в виде регулярных дотаций, инвестиционных обязательств по защите и инвестиционных, — явно непривлекательная задача для большинства политиков и бизнесменов, не так ли? — дополнил я пассаж начальницы.

— Совершенно верно, — офицер хмыкнул и вдруг произнёс почти без запинки на весьма неплохом русском языке: — Вешать ярмо на шею… Homut! A yoke around someone’s necks…

— У вас отлично получается! — похвалила его Селезнёва.

— Я готовился, — улыбнувшись чуть шире, отреагировал на похвалу безопасник.

Умолчав при этом, изучал ли он русский язык самостоятельно, готовясь стать любознательным туристом, либо как карьерный дипломат, выпускник Школы дипломатии при Университете Джона Хопкинса в США, или же на всю глубину великого и могучего, как матёрый шпион со спецподготовкой.

Опасный человек. Не знаю, насколько он хорош в рукопашке, всё-таки возраст, а вот холодное оружие он любит и знает.

Стены его рабочего кабинета, в котором мне как-то довелось побывать, буквально увешаны клинками. Я никогда не видел такого изобилия: разнообразнейшие шпаги и рапиры, огромные, в человеческий рост, двуручные испанские мечи из Толедо, тяжёлые скандинавские палаши с тщательно защищёнными рукоятями — кисть нужно просовывать в гарду через узкую щель, словно в клетку. Похоже, вся эта смертоносная сталь когда-то добывала славу не одной империи.

Коллекция дышала историей, наглядно демонстрируя географию чьих-то завоеваний разных времён: необычные на вид индийские кутары, простые скрамасаксы, азиатские корды, волнистые малайские крисы, турецкие ятаганы с обратной стрелкой кривизны, широченные африканские копья-ассегаи… И куча ножей, причём в коллекции не было ни одного складного. Потому что согласно американской поговорке, складной нож — уже сломанный нож.

Мы с Катрин переглянулись.

— Как бы то ни было, фигуры в этой партии встали на большой шахматной доске так, как они встали… Для экспансии англичан и шахматной игры вокруг всего этого остался только Южный материк. Мы не будем говорить о дальних материках и архипелагах, на сегодняшний день это просто фантастика… Поэтому лайми, вспомнив исторический опыт, по нашим данным, ввели в действие достаточно тщательно разработанный стратегический план переселения страны на фактически пустынный континент, оставив за собой изначально подаренные им острова новой родины как исторический и рекреационный регион.

Сазерленд назвал англичан «лаймами», именно так, как мне рассказывала Екатерина, их частенько называли американцы и соседи по Европе.

«Лайми» или «лимонники» — за то, что предусмотрительные и опытные британские моряки в прежние времена брали в поход большие запасы лайма в качестве противоцинготного средства. Как и за лимонно-жёлтые мундиры морской пехоты. Ещё с XVII века.

В Германии англичан называют «inselaffe», то есть «островная обезьяна». В Австралии их начали называть «pom» и «pommy». Считается, что это сокращение от слова «pomegranate», «гранат». Произносимое как «помирают» оно отлично рифмуется со словом «иммигрант». В первые месяцы пребывания здесь, их узнают по круглым, румяным щекам. Да, гранатово-красные щёки обеспечены новым поселенцам с бледной кожей, ведь знойное австралийское солнце беспощадно к вновь прибывшим. По крайней мере, так принято считать.

У французов они «rostbif», у аргентинцев — «piratas», в Голландии они «linkriers», «левосторонние», а на суахили их кличут «mzungu», в буквальном переводе — «человек без запаха», но в коннотации «странник», и относится это к говорящим на английском и европейцам вообще.

В общем, везде наследили.

Хм-м… Круговорот сленга во вселенной.

Группы на сцене сменяли друг друга всё расторопней и слаженней, организационных пауз становилось всё меньше. Гремели и отражались от скал раскаты всё новых и новых композиций, бесновалась публика, а мы сидели затворниками в просторной кабине пикапа с хорошей шумоизоляцией, безжалостно сброшенные суровой действительностью большой политики на грешную землю с её сложной международной обстановкой и непростыми дипломатическими отношениями.

Зато никто не подслушает.

— Когда-то они уже попытались сделать нечто подобное в Северной Америке, — заметил я.

— Но тогда у них не было стратегического плана, нужные решения и программы о переносе метрополии в новую перспективнейшую колонию вовремя не были приняты, а мы, американцы, набрав силу и отвоевав властные полномочия, сбросили это ярмо со своей шеи, — с гордостью произнёс Сазерленд, похлопав ладонью по загривку. — Колония оказалась слишком велика и сложна для метрополии, а населяли её не только туземцы, но и, европейцы. Удерживать огромные удалённые территории без переноса метрополии крайне сложно, а часто просто невозможно… Однако англичане наверняка отлично усвоили исторический урок, и повторять ошибку не собираются.