Хозяйка разорённого поместья Эшворт-холл. Страница 1

Айлин Лин

Хозяйка разорённого поместья Эшворт-холл

Глава 1. Возвращение из мёртвых

Я вынырнула из чернильного забытья резко, ловя ртом спасительный воздух.

Мне будто наотмашь заехали по лицу, из тёмной пустоты безвременья, выбросив в мир ярких ощущений. И не скажу, что они были приятными.

Первым шибануло в нос: тошнотворная смесь запахов гнили, нечистот, сырости, испорченных овощей, прогорклого масла, тухлой рыбы и перебродившего пива. Меня словно погрузили в выгребную яму.

Затем настиг звуковой шторм: скрип деревянных колёс по неровному камню, крики торговцев, блеяние животных и плач ребёнка где-то вдалеке.

Но всё это отошло на задний план, когда меня догнала боль… Болело всё тело, даже зубы. Я лежала, прижавшись щекой к чему-то твёрдому и отвратительно липкому. Ладони чувствовали скользкую грязь, смешанную с органическими отходами, а промозглый холод пробирал до костей сквозь тонкую ткань… платья?

Платья?! Я никогда их не носила. Только практичные брюки, рубашки или рабочие комбинезоны.

Затылок мерзко пульсировал. Осторожно проведя рукой по волосам, нащупала болезненную шишку размером с перепелиное яйцо. Пальцы стали липкими от крови. Что же со мной случилось? Последнее, что помнила…

Дамба номер семь, ревизия после затяжных дождей. Трещина в бетоне. Я наклонилась, чтобы рассмотреть получше, и…

И что? Треск ломаемых костей, моих костей, мучительная боль, а после меня накрыла кромешная, ледяная пустота. И вот я очнулась неведомо где, в окружении удушающей вони и странных, непривычных слуху звуков.

С усилием разлепила веки. Мир предстал размытым пятном серых и коричневых тонов. Зрение было мутным, будто я смотрела сквозь грязное стекло. Понадобилось несколько бесконечных секунд, чтобы сфокусироваться.

Я находилась в узком переулке между зданиями из грубо обтёсанного камня. Никакого бетона, никакой стали, только камень, скреплённый глиной и известковым раствором. Стены, покрытые мхом и подтёками непонятных жидкостей, уходили вверх, оставляя лишь узкую полоску свинцового неба. Привычные звуки современного города – рычание автомобилей, шум кондиционеров и многое другое, – напрочь отсутствовали. Только камень, грязь, запахи разложения и отдалённый гул множества голосов.

«Галлюцинация, – попыталась убедить себя я. – Сотрясение мозга. Это всё ложные образы». Но логика резко возражала. Уровень детализации был слишком высок для бреда. Каждая трещина в камне, каждая капля влаги, каждый оттенок запаха – всё было реальным с той жестокой конкретностью, которую не способен создать повреждённый разум.

Опираясь на склизкую стену, с трудом поднялась. Ноги подкашивались не только от слабости, но и от странного ощущения, что они стали короче. Голова кружилась так, что мир превращался в смазанную карусель. Выровнявшись, прикрыла веки, заставила себя дышать медленно и глубоко. Воздух был тяжёлым, он с трудом пропихивался в саднящую грудную клетку.

Успокоившись, снова открыла глаза, подняла руки, чтобы убрать упавшую на лицо прядь волос и так и замерла, неверяще таращась на свою конечность.

Руки… мои руки были не моими!

Тонкие, с длинными, изящными пальцами вместо коротких пальцев-сосисок. Правда, привычные мне мозоли были на месте. На безымянном левой руки красовалось серебряное колечко с каким-то гербом. Кольцо, которое я точно никогда не носила.

Боже, да что же такое со мной произошло? Верить в то, что я умерла, сверзившись с дамбы, и попала в чужое тело, вовсе не хотелось.

Когда головокружение отступило, я осторожно пошла к выходу из переулка, к источнику света и шума. Каждый шаг отдавался молотом в висках, но мне нужно добраться до людей, попросить помощи. Кто-то знатно заехал мне по голове и прошёлся ногами по рёбрам. Срочно требовался врач, обследование…

Опираясь рукой о здание слева, вскоре достигла выхода из переулка, и то, что я увидела, окончательно разрушило мои попытки рационально всё объяснить.

Это был город. Но не мой город и ни один из тех, в каких я бывала.

Здания лепились друг к другу без всякой системы, кривые улицы вились между ними, как русла высохших рек. По булыжным мостовым с грохотом катились повозки, запряжённые лошадьми. Настоящими лошадьми! Мужчины были одеты в длинные рубахи, мешковатые штаны, грубые башмаки; женщины – в широкие юбки, невнятного цвета блузы или в несуразные просторные платья; головы некоторых “украшали” жуткие серые чепцы.

Никаких джинсов, никаких кроссовок, никаких синтетических тканей. Люди сновали по улицам, выкрикивая что-то на языке, который я, как это ни странно, прекрасно понимала.

– Боже милостивый! Леди Айрис! – раздалось справа, я от неожиданности подскочила и чуть не упала, вовремя ухватившись за угол здания.

Ко мне подбежала девушка в простом сером платье и чепце. Её лицо было искажено ужасом и облегчением одновременно.

– Миледи, где же вы были? Я вас обыскалась! Вы пропали в толпе на рынке, а я… – она запнулась, увидев моё лицо. – Господи, что с вами случилось? У вас кровь!

Айрис? Миледи? Я Алина Орлова, и я была главным инженером по гидротехническим сооружениям в «АкваТехе». А Айрис, как в той песне: кто такая Элис, то есть Айрис?

– К-кто вы? – прохрипела я, и меня замутило ещё сильнее.

– Я Энни, ваша служанка, миледи! – Энни округлила глаза в ужасе, её руки запорхали вокруг меня с удвоенной силой. – Как же ж… Охо-хо! Ваше платье всё в грязи, лицо в ссадинах…

– На меня напали, – прошептала я и всё же согнулась пополам, опорожняя желудок.

Закончив, вымученно прислонилась спиной к стене. Чтобы немного отвлечься от физических мук, перевела взор на свой наряд.

Тёмно-синее платье из шерсти, когда-то красивое, но теперь потёртое и заштопанное в нескольких местах. Подол вымазан в той же грязи, в которой я лежала. На руках ссадины, словно я ползла по камням.

– Как напали? – наконец-то дошло до Энн. – Кто?!

– Я н-ничего не помню, – выдохнула я, едва ворочая языком.

– Ах, миледи! – девушка помогла мне выпрямиться и, вынув из висевшей у неё на боку кожаной сумки какой-то бурдюк, приложила к моим губам. Вода была тёплой со странным, неприятным привкусом, но сейчас мне было всё равно – я жадно глотала живительную влагу, стремясь утолить жажду и прогнать рвотный вкус изо рта. – Надо скорее вернуться домой, промыть вам раны. Можно было бы зайти к местному лекарю, но, увы, денег на него у нас нет. Всё до последнего медяка потратили на лекарственную настойку для Его Светлости и на ткань для леди Дарены. Придётся идти на своих двоих, авось посчастливится, и по пути встретится кто-нибудь из крестьян и по доброте душевной подвезёт нас до поместья.

Лекарственная настойка? Его Светлость? Вопросы роились в голове, но я промолчала. Что бы ни происходило, мне нужно для начала выздороветь.

Энни бережно взяла меня под руку, и мы медленно тронулись по булыжной мостовой.

– Надо бы страже доложить, разбойничают посреди бела дня! Да где ж это видано?! – причитала она, никак не желая смолкнуть. Мне же хотелось тишины и покоя. Но я прекрасно понимала, что новая знакомая – кладезь полезной информации. Поэтому не время себя жалеть, стоит внимательно изучить мою новую реальность. Раз уж попала, и это вроде как мой второй шанс, не стоит им пренебрегать.

Архитектура, одежда людей, даже запахи… Это точно не привычный мне 21 век.

– Энни, – осторожно начала я, – мы пришли в город за настойкой?

Девушка кивнула:

– Да. И за тканью для леди Дарены, вашей матушки. Она велела купить именно синий бархат для нового платья к осеннему балу у герцога. – Девушка ткнула большим пальцем за спину, где покачивался заплечный мешок. – Еле нашла подходящий отрез по приемлемой цене. Торговец упирался, но я всё же сбила цену на два медяка! А потом поняла, что вас рядом нет…

Матушка? Нет, мачеха. Мозг услужливо подкинул поправку. Откуда я это знаю?