Падение. Страница 10

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, глядя в окно.

С каждой минутой за стеклом всё мелькает быстрее. Серые силуэты разрушенных домов, когда мы проезжаем мимо небольших городов, дороги, которые с каждым днем становятся хуже.

Рассказать им или нет?

Если промолчу, то Сойер может всё сообщить сам. Возможно, если не специально, то случайно. И тогда… тогда им придётся узнать правду не от меня, а от чужого человека.

Но если скажу сейчас… Они решат, что я лгу, что защищаю Ника, что пытаюсь выгородить его, как всегда. Особенно Аксель.

Но так ли это? Да. Конечно, да, потому что…

Чёрт. Даже если я просто думаю об этом, то любая мысль, любое моё слово будет звучать как оправдание.

Нет. Сейчас нельзя. Не здесь и не так.

Я вздыхаю и отвожу взгляд к дороге.

Джеймс ведёт машину уверенно, почти бесшумно, а я ощущаю, как внутри всё неприятно сжимается.

Монотонный гул колёс на асфальте заставляет сердце биться чуть спокойнее, но ненадолго.

Я провожу ладонями по коленям, чтобы хоть как-то занять руки.

Нужно выбрать момент. Правильный. Когда будем ближе к месту, когда уже не будет возможности отступить. Тогда скажу.

Да.

Так будет правильнее.

Тихо выдыхаю и прикрываю глаза, облокачиваясь лбом о холодное стекло. Правда, не могу находиться в таком положении долго, поэтому вскоре просто откидываю голову на подголовник.

***

Когда солнце полностью садится, и мы делаем ещё одну остановку, я слышу звуковой сигнал. Тот самый, который звучал уже ранее, когда Нику приходили сообщения от Сойера.

Закрываю крышку фляги с водой и смотрю, как Джеймс достает устройство. То самое для связи.

Аксель и остальные тоже прослеживают за его действиями, когда звук так и не прекращается.

Джеймс внимательно всё читает и едва хмурится, после чего переводит взгляд на меня.

Это точно касается Ника.

– Что там? – спрашиваю я.

– Похоже, кое-кто уже обнаружил, что тебя нет, – отвечает Джеймс.

После этих слов я подхожу к нему и смотрю на экран, где видны несколько сообщений. Не читаю их все, но замечаю такие фразы, как, чтобы я "немедленно возвращалась" или "связалась с Ником по рации". Последнее ещё нужно настроить на определенную волну, которая зависит также и от нашего местоположения.

– Могу я…? – не успеваю озвучить весь вопрос полностью, как Джеймс понимает меня и протягивает устройство.

Я пишу ответ на всё это, что со мной всё хорошо и что так надо. Ник должен будет понять. Да, вероятно, он будет злиться первые несколько часов или даже день, но после… должен понять.

Отдаю устройство обратно Джеймсу, когда вновь приходит сообщение, но я лишь поджимаю губы и качаю головой, когда Джеймс собирается отдать мне его обратно.

Сейчас не время для этого. После того, как вернусь, то лучше поговорю с ним в живую.

– Разлад в раю? – раздается голос Акселя.

– Не твоё дело.

Прохожу мимо Акселя и беру банку с консервами, которую мне протянул Кэл.

Звук снова раздаётся. Короткий, настойчивый, будто Ник не просто пишет, а требует, чтобы его услышали.

Джеймс раздражённо выдыхает и гасит экран, но сигнал не утихает.

Ещё одно сообщение. Потом второе. Следом третье.

– Чёрт, – шепчет Джеймс и, наконец, отключает устройство полностью.

Звук мгновенно обрывается, и вокруг воцаряется почти звенящая тишина.

Почти.

Усмешка Акселя раздается, как гром среди ясного неба.

Я лишь кидаю на него недовольный взгляд и ем что-то похожее на рыбу с овощами.

Мне не хотелось, чтобы он отключал связь. Часть меня будто осталась там, на другом конце линии, где Ник, наверняка, сжимает кулаки и кидает в стену всё, что попадётся под руку.

Но Джеймс прав. Если мы будем продолжать переписку, то будет только хуже.

Опускаюсь на камень, пытаясь успокоиться. Металлический привкус тревоги чувствуется даже на кончике языка.

Аксель, прислонившись к машине, молча наблюдает, как Джеймс убирает устройство в рюкзак.

Проходит, может быть, минут десять, кто-то доедает сухпаёк, кто-то проверяет оружие.

Воздух становится тяжелее, тише. И вдруг откуда-то с восточной стороны доносится крик, про который я успела и забыть. После ещё один.

Безумные.

– Слишком близко, – произносит Джеймс уже вслух, поднимаясь. Его голос становится твёрдым. – По машинам. Сейчас же.

Аксель мгновенно подхватывает рюкзак, остальные делают то же.

Доедаю последние две ложки с рыбой, после чего убираю пустую банку к себе в рюкзак.

– Я поведу, – говорю, когда подхожу к машине.

Джеймс лишь кивает и садится рядом с водительским сиденьем, Аксель назад, а я вперед.

Пальцы ложатся на холодный пластик руля, и впервые за долгое время я рада этому ощущению. Рада контролю. Пусть хоть и временному.

Трогаюсь с места и бросаю взгляд в зеркало заднего вида, когда вслед за нами едут и Кэл с Заином и Эндрю. Слегка приоткрываю окно со своей стороны, чтобы слышать и понимать хотя бы примерно, куда решат двинуться безумные. Конечно, звук двигателя мешает, но из-за темноты вокруг я больше доверяю слуху, чем зрению.

Вдавливаю педаль газа, так как мне кажется, что они всё ближе.

– Видите что-нибудь? – спрашиваю у них.

– Только одну сплошную тьму, – отзывается Джеймс, когда я вижу, как Аксель оглядывается.

Фары выхватывают из темноты редкие очертания деревьев, обломки асфальта и… ничего больше. Но напряжение растёт с каждой секундой.

Джеймс, не говоря ни слова, снимает с предохранителя пистолет и кладёт его на колени.

Металл блестит в тусклом свете приборов.

Аксель делает то же самое, но его движения более резкие, чем у того же Джеймса.

Только сильнее сжимаю руль. Пальцы белеют, ладони потеют, и каждая секунда кажется вечностью. В груди нарастает тяжесть, то ли страх, то ли предчувствие.

Проносимся мимо очередного поворота, и вдруг…

Свет фар вырывает из тьмы фигуру, что стоит посреди дороги, поэтому я значительно снижаю скорость, пока не решаясь её сбивать. Безумную женщину, судя по рваным клокам платья.

Следом свет выхватывает больше – два, три, пять… десять… двадцать…

Я моргаю, не веря глазам, и тогда в полосе света появляется остальная толпа.

Полсотни, если не больше!

– Вот…

– Дерьмо, – заканчивает Аксель, когда я вжимаю педаль тормоза в пол, а безумные в это же мгновение срываются с места и бросаются в нашу сторону.

Включаю заднюю передачу, отчего машина взвизгивает шинами и начинает откатываться. Фары позади вспыхивают, вторая машина тоже отъезжает.

Перед капотом мелькают искажённые, изломанные, лица, кожа которых будто в кровавых пятнах, как и их глаза.

Я не вижу, куда сдаю, но продолжаю давить на педаль.

Лишь бы отдалиться.

Лишь бы выиграть хотя бы пару секунд.

– Дальше вправо! – команда Джеймса, и я, не задумываясь, кручу руль.

Колёса срываются в сырую землю и грязь, машину кидает вбок, нас заносит, но мне удается выровнять её.

Мы разворачиваемся на сто восемьдесят градусов, и я вижу, как другой автомобиль уезжает. Сама тоже нажимаю на газ, но…

– Почему мы не едем?! – раздается голос Акселя, который параллельно открывает окно и выстреливает в мутантов, что подбираются слишком близко. Джеймс тоже помогает ему.

– Колесо… Колесо застряло!

Я нажимаю на газ, но делаю только хуже, мы погружаемся по ощущениям всё глубже.

Чёрт, чёрт, чёрт!

– Просто отлично, Брайс!

– Будто я специально!

– Может, тогда сразу табличку поставим: “Добро пожаловать, кусайте на здоровье!”

– О, блестящая идея, Аксель, – огрызаюсь, сжимая руль до боли в пальцах. – Только давай ты сам пойдёшь её ставить, раз предложил эту идею!

– Знаешь, я бы пошёл, но, боюсь, безумные не оценят мой шарм! – огрызается он в ответ, высовываясь через окно и стреляя в тех, кто уже практически добрался до нашего автомобиля.

– Что ты… Твой шарм разве, что только мертвый не оценит, а сердца безумных продолжают биться.