Героиня второго плана, или Попаданка в царстве гномов (СИ). Страница 52

Вскоре они выбрались. Сначала показался Максим – он что-то держал, поэтому пятился, иногда спотыкаясь. Проход они проделали узкий, не было времени расчищать полностью, поэтому всем приходилось заметно наклоняться, чтобы не задевать головой камни потолка.

Спустя некоторое время Максим с Гроном вытащили бессознательного гнома и положили его в стороне.

Разогнувшись, Максим хрустнул спиной.

– Остальные сами выберутся, – сказал он. – Что с ним? Упал? Ударило камнем? – Артем направил в их сторону больше огоньков, чтобы было легче определить тяжесть ранения. – Разве… – Максим резко осекся, а потом как-то неуверенно отступил.

Оля, стоявшая на некотором отдалении, сделала пару шагов вперед, желая увидеть больше.

– Э-э-э… – парень поднял руку и неловко растрепал пальцами пряди. – Это… король?

– Конечно, это король! – рыкнул Грон.

Ольга быстро окинула его взглядом. На лице Грона застыла темная кровь. Судя по всему, во время обрушения ему досталось камнем по голове. Тот рассек кожу, вызвав обильное кровотечение. Выглядело это устрашающе, но Оля знала, что раны на голове всегда обильно кровоточат, даже простые царапины.

Грон обвел глазами всех присутствующих. Оля невольно сглотнула, заметив, каким суровым стал гном, когда его взгляд упал на нее.

– Ты, – прозвучало глухо и угрожающе. Он выпрямился и шагнул вперед.

– Я? – Оля моргнула, не понимая причины такого недовольства.

Вместо ответа Грон быстро приблизился и навис над Ольгой. И его мало волновало, что они были примерно одинакового роста.

– Ты довольна? – прошипел он, бегая бешеным взглядом по ее лицу. Оля вскинула голову. Она не знала, в чем дело, но не собиралась отступать. Ей хорошо было известно: только покажи слабость – заклюют, обвинив во всем, в чем только можно.

– Не понимаю, о чем вы, – произнесла она спокойно, глядя в глаза гнома холодно и сдержанно. И неважно, что внутри у нее все сотрясалось от нервозности и страха.

– Не понимаешь? – Грон прищурился. Схватив за предплечье, он дернул Ольгу к себе. Она поморщилась, но вырываться не стала. Как и закатывать истерику. – Других ты можешь обмануть, но не меня. Зачем ты это сделала? Зачем разрушила все?

Оля подняла руку и положила ладонь на грудь гнома. Даже при всем желании у нее не хватило бы сил оттолкнуть его, она понимала это, поэтому просто давала понять, чего хочет. Грон, судя по всему, плевать хотел на ее желания – он продолжал стоять непоколебимо, словно скала.

– И еще раз, – голос Ольги стал резким, – я не понимаю, что вы хотите сказать. Я ничего не разрушала. Зачем мне это?

– А это ты мне скажи, – не поверил Грон. – Только у тебя была возможность…

– Так ли это? – Ольга сжала губы и буквально задрожала от возмущения. Она поняла, в чем именно ее подозревают. Ну уж нет! У него не получится обвинить ее во всем безобразии, которое произошло не так давно!

– Не строй из себя!..

– Я ничего не строю! – Оля тоже повысила голос. Ей не хотелось больше слушать. Камень под ногами, повинуясь ее желанию, превратился в длинные пики, которые выросли между ними.

Грон отшатнулся от них, невольно отпуская руку Ольги.

– Я говорю первый и последний раз, – не хуже змеи прошипела Оля. Почему-то ей было невыносимо обидно, что кто-то посчитал ее виноватой. И хуже всего (почему-то) было то, что этим кем-то оказался именно Грон. – Я ничего не делала.

Грон сжал кулаки. Ему хотелось сказать, что притворство с ним не пройдет, что ее казнят сразу, как только ситуация хоть немного стабилизируется, но ничего из этого так и не вырвалось из его рта.

В груди, несмотря на всю уверенность, что обрушение – дело рук именно Ольги, что-то тоскливо тянуло. И это странное чувство не давало полностью возненавидеть существо перед ним.

Возможно, это было сомнение?

Там, в темноте, пока они отходили от шока и пытались придумать план, как выбраться из каменной ловушки, он десятками разных способов убил женщину, посмевшую разрушить его дом. Он ненавидел ее, презирал, желал причинить невыносимую боль.

Он и сам не понял, как в его фантазии затесались мысли определенного характера. Сначала ему казалось, что это хорошая идея, ведь так он мог еще сильнее унизить и раздавить ее перед смертью. Потом идея уже не казалась замечательной. А все из-за силы возбуждения, которое он испытывал каждый раз, когда представлял себе подобные сценарии.

От этого Грон раздражался сильнее.

Никогда раньше он не думал о подобном насилии, даже в виде наказания. Это всегда казалось ему низменным и неуместным.

Грону не нравилось думать, что он сам может наслаждаться подобной грязью. Однако он ничего не мог поделать со своим телом, которое очень заинтересованно отзывалось, стоило только Грону подумать, как он сожмет горло Ольги. Увы, первые мысли о том, как он задушит ее, очень быстро трансформировались в нечто непозволительное.

Себя обвинять в потере контроля над мыслями не хотелось. Снова досталось Ольге. Правда, недолго. Грон не привык перекладывать ответственность за собственные мысли на кого-то другого. Это у него зародились столь грязные желания.

Возможно, Ольга была причастна к обрушению. Однако она явно не имела никакого отношения к тому, что ему вместо того, чтобы просто казнить ее, хотелось кое-чего другого. Более темного, сладкого и яростного.

Сидеть в бездействии Грон не мог. Помощи ждать было неоткуда. Он понимал, что сейчас все гномы дезориентированы и вряд ли без руководства могут быстро собраться с силами.

Неизвестно, выжил ли кто-то из совета. Имелась надежда, что помощь организуют руководители различных ведомств, которых в царстве было много. Кто-нибудь из них (если хоть кто-то выжил, конечно) обязательно догадается, что нужно действовать как можно скорее. В каменных ловушках очень быстро заканчивался воздух.

Чтобы облегчить спасателям задачу, Грон принялся в полной темноте разбирать завал. Он не знал толщины камней, но не собирался сидеть сложа руки. Его даже полная темнота не смущала. Если где-то и сохранились осветительные артефакты, то не в их закутке.

Король все еще пребывал без сознания. В какой-то мере Грон даже радовался, что племянник сейчас в таком состоянии. Если их не найдут до того, как закончится воздух, тот хотя бы умрет спокойно, без лишних мыслей и терзаний.

Услышав шум по другую сторону завала, он испытал настолько сильное облегчение, что закружилась голова. И каким же было его удивление, когда он понял, что неожиданными спасателями оказались вовсе не гномы, а те самые иноземцы, принесшие с собой столько проблем.

Увидев Ольгу, Грон ощутил новый приступ головокружения. Его сознание разрывалось на части. Одна часть хотела немедленно казнить проклятую женщину за содеянное. Другая часть Грона имела совершенно иное мнение о том, что можно сделать с той, что так сильно его разозлила.

Он сам не понял, как оказался рядом. Его будто притянуло. Краем сознания Грон понимал, что нет никакой причины находиться так близко, но ничего не мог с собой поделать.

От нее пахло каменной пылью и землей – самый восхитительный аромат, который Грон только мог себе представить. Ощутив возбуждение, он начал злиться на нее, но больше всего на себя.

Вспомнив Алину, Грон едва не стер зубы, так сильно их сжимал. Могло ли быть так, что все иноземцы обладали столь же сильным очарованием? Иначе с чего бы ему так сильно желать Ольгу? Он ведь ее совсем не знает!

Перед глазами вспыхнул образ еще одной ненавистной женщины. В этот момент между ним и Ольгой возникли каменные пики. Грон отшатнулся.

Он удивленно моргнул. Вот только изумление у него вызвала вовсе не демонстрация силы Ольги. Он и так знал, на что она способна, вернее представлял. Просто на короткий миг его поразила одна невероятная догадка.

Грон не мог поверить, что не подумал об этом раньше.

***

Застонав, Алина поморщилась. В надежде хоть немного уменьшить пульсирующую боль в затылке она рефлекторно попыталась положить ладонь на глаза.