Роман (ЛП). Страница 11

Он подъехал к чёрным кованым воротам своего дома. Трёхметровая белая каменная стена опоясывала весь периметр. Ворота и стена были усилены магией, чтобы держать нежелательных существ снаружи.

Он нажал кнопку, ворота распахнулись, и Роман поехал по подъездной дорожке. Вскоре показался особняк, весь в огнях, с современными камерами наблюдения, покрывающими каждый сантиметр трёхэтажного белого дома. Ничто не могло проникнуть внутрь и ничто не могло выбраться наружу.

Когда он подъехал к дому, Роман заметил машины Феникса и Люциана, припаркованные перед входом, а сам свернул к гаражу сбоку и поставил Bugatti рядом с другими своими дорогими авто.

Как же я люблю свои игрушки, — подумал он, окидывая их взглядом.

Его два масл-кара, серебристый «Shelby» 6T500 1967 года и чёрный «Mustang Boss» 1969 года, были машинами «для души».

Три следующие машины нельзя было трогать никому: чёрный Aston Martin «Victor», единственный в мире, и ослепительный тёмно-синий Lamborghini «Sian». Но последняя была его гордостью и сокровищем. Он выезжал на ней всего несколько раз. Коллекционеры неустанно пытались выкупить её у него. Его уникальный матово-чёрный Bugatti «La Voiture Noire»⁸.

За эту машину он, не задумываясь, убил бы.

Он прошёл мимо своих любимых игрушек, повесил ключи рядом с остальными и открыл дверь, ведущую на кухню. Она была безупречной, как и весь дом. Вдоль стен тянулись белые шкафчики с золотыми ручками, а под ними — роскошные чёрные мраморные столешницы. На кухне стояла огромная варочная панель и плита, от которых пришёл бы в восторг любой шеф-повар, а также встроенный огромный чёрный двухдверный холодильник, достаточно вместительный, чтобы накормить целую армию ангелов, живущих с ним.

Роман открыл шкаф и достал стакан и бутылку односолодового виски «Macallan» 25-летней выдержки. Налил янтарную жидкость до половины.

Ну и ночка, — подумал он, отпивая и откинувшись спиной о край столешницы.

Образ Шарлотты тут же ворвался в мысли. Её большие, прекрасные, миндалевидные глаза. То, как её губы ощущались под его губами. И её тело. Боже, её тело. Он отдал бы всё, лишь бы снова коснуться её и заставить стонать так, как она стонала в его кабинете.

Он тряхнул головой. У него не было времени на это. Они поймали ещё одного демона. Остальные уже заперли его в подвале, готового к допросу. То, что нужно. После встречи с Шарлоттой он был напряжён до предела, так что немного пыток послужили бы отличной разрядкой.

— Пора собраться, — сказал он себе, делая ещё один глоток. — Феникс? Люциан? — крикнул он, и его голос отозвался эхом в тихом особняке.

Уже начали без меня, — мелькнуло у него в голове, и он покачал головой.

Поставив стакан на столешницу, он направился по коридору. Он прекрасно знал, что два ангела уже приступили к допросу пойманного демона.

Роман ввёл код безопасности для массивной стальной двери толщиной тридцать сантиметров, ведущей в подвал. Панель загорелась зелёным, и он услышал, как двигаются металлические штыри, когда гигантская дверь начала разъезжаться.

Он начал спускаться по лестнице, и в голове снова всплыла Шарлотта, пока он шёл по длинному коридору, освещённому люминесцентными лампами. По пути он заглядывал в пустые клетки с решётками, стараясь забыть, как тепло ощущалось её тело под его, какими мягкими были её груди. Его внимание привлекли мучительные крики из комнаты в самом конце.

— Пожалуй, это действительно похоже на пыточный подвал, — усмехнулся он про себя, открывая дверь и входя в комнату.

Казалось, здесь произошло массовое убийство: кровь была размазана по потолку и стенам. Двое ангелов выглядели угрожающе, стоя к нему спиной. Их чёрные крылья, забрызганные кровью, свободно свисали, концы тянулись по залитому кровью полу. Они обернулись, ухмыляясь Роману, и он наконец увидел демона. Точнее, человеческое тело, которое тот захватил.

Это был темноволосый мужчина на вид лет тридцати. Несмотря на то что лицо ему разбили до неузнаваемости, он всё ещё смеялся и скалился на них своим единственным целым глазом, который ещё не заплыл. Его руки и ноги были прикованы к стулу усиленными магией цепями, и, судя по всему, падшие ангелы уже успели с помощью плоскогубцев вырвать ему все ногти.

— Думал, я дал вам чёткие инструкции ждать, пока я вернусь, — сказал Роман с лёгким раздражением.

— Мы не смогли удержаться, — оскалился Феникс, когда они повернулись к нему. Его песочного цвета волосы были забрызганы кровью, а золотисто-янтарные глаза слегка светились огнём, что обычно происходило, когда ангел испытывал сильные эмоции. В сочетании с кровью и шрамами на лице это делало его по-настоящему пугающим.

Он, похоже, и правда наслаждался происходящим.

— Да ладно тебе, Роман. Мы думали, тебя не будет ещё часы, — усмехнулся Люциан. Его чёрные как смоль волосы прилипли к голове, лицо было в кровавых разводах, а ледяные голубые глаза снова скользнули к демону. Люциан заметил, как тот дёрнулся, и улыбка медленно сползла с его лица при одном только упоминании имени Романа. Люциан рассмеялся:

— Вот именно. Ты же даже не знал, в чьей пыточной оказался, да?

— Пожалуйста… я скажу вам всё, что вы хотите знать. Просто держите его подальше от меня, — захныкал демон.

Слухи о пытках, которые устраивал Роман, дошли до самых глубин Ада. Его ярость от того, что он не мог добраться до Люцифера и заставить его заплатить за всё, что тот сделал с ним и другими падшими, часто приводила к тому, что, как любил выражаться его брат, Роман «совсем слетал с катушек».

Он нередко разрывал демонов в клочья, выплёскивая на них тысячи лет накопившейся злобы. Зрелище это было далеко не приятным и заставляло ёрзать даже других падших ангелов, когда его знаменитый характер показывал свою уродливую сторону. Каждые несколько сотен лет он терял контроль и устраивал демонам настоящую резню.

Эти выходки, как любили выражаться ангелы, были самыми постыдными моментами в жизни Романа. Количество невинных одержимых людей, которых он убил, преследовало его. У них были способы отправить демонов обратно в Ад и при этом спасти людей, чьи тела те захватывали. Но когда Роман впадал в бессмысленную ярость, он видел только демона.

Во время таких приступов он не контролировал себя. Никто не мог его остановить. Даже брат не знал, что с каждым разом ему становилось всё сложнее и требовалось всё больше времени, чтобы прийти в себя. Последнее столетие, а то и больше, он был предельно осторожен. Держал внутреннего зверя на цепи. Зарывал его глубоко внутри. До сегодняшней ночи… до Шарлотты.

Если бы они знали, кем я на самом деле являюсь.

Он резко отогнал эту мысль.

Роман зашагал вперёд, и воспоминания хлынули в сознание, особенно образ младшего брата, выползающего из врат Ада, покрытого кровью, без крыльев.

Он нанёс мощный удар, впечатывая кулак в лицо демона, так что прикованный к цепям стул заскользил по полу и ударился о стену. Демон завопил от боли.

Спокойно, блядь.

Воспоминания о падении и замученном брате поднимали в нём ярость волна за волной. Он тяжело дышал, сжимая кулаки так сильно, что казалось, он вот-вот сломает себе пальцы. Он чувствовал, как глаза жжёт, когда они начали светиться зловещим красным.

Роман заметил, что Люциан и Феникс отступили на несколько шагов. Немногие ангелы за прошедшие тысячелетия, кто пытался его успокоить в такие моменты, очень быстро усвоили: лучше держаться подальше.

Уже дважды за эту ночь он срывался. Его начинало бесить, что он не может держать эмоции под контролем.

— Всё нормально, — отрезал он, пытаясь взять себя в руки.

— Уверен, босс? — осторожно спросил Феникс, в глазах которого уже погас огонь.

Роман глубоко вдохнул.

— Да, — ответил он, наконец ухватившись за свою ярость и усмирив её ровно настолько, чтобы глаза вернулись к обычному цвету, пока он приближался к прикованному демону.