Развод. М - значит месть (СИ). Страница 3

Выдыхаю, благодарю Бога, что мне дан ещё один шанс. Конечно, между нами ничего не было, да и я не идиотка, чтобы повестить на такую проверку. Знаю: невозможно определить близость, если партнёр не пошёл до конца. Прислушиваюсь к себе, но тут же отметаю дурацкие мысли. Это было бы чересчур! Если мужу так спокойнее, я готова выполнить его просьбу.

До сих пор не понимаю, зачем Руслан всё это придумал, но докажу свою невиновность.

«Когда поедем?» - спрашиваю, и ответ не заставляет себя ждать.

«Немедленно, я у ворот».

Глава 3

Быстро собираюсь, раздумывая, не принять ли душ, но понимаю, что сделай я это, Гар станет ещё подозрительнее, потому просто выхожу и сажусь в машину. Водитель на месте, и сразу автомобиль трогается. Муж словно провёл невидимую черту, за которую мне нельзя переступать, вернее, пересаживаться, и я еду, как бедная родственница, сложив руки на коленях. Кидаю взгляд на водителя, он смотрит исключительно вперёд, словно его ничего не волнует. Понимаю, что начинать разговор при третьих лицах не стоит, и так достаточно тех, кто осведомлён в недоразумении.

- Куда едем? - решаю разрядить обстановку.

- Каховский ждёт.

- Почему не Ольга? – вскидываю брови. Я давно наблюдаюсь у Резниковой, и надеялась, что именно она сегодня меня поддержит и поможет убедить мужа, что я не виновата.

- Женит сына, - односложно отвечает Гар, и я мысленно цокаю языком, что мне так не везёт.

- Может, Алиса?

Это её помощница, очень милая девушка, от которой всегда веет теплом. Нравится мне клиника и отношение, а вот Каховский - главный. Встречались несколько раз, ничего не могу сказать. Человек и человек, правда, остальные хвалили, говорят, специалист отличный.

- Я не собираюсь разыскивать всех, чтобы тебе было комфортнее! – рычит Гар. – Хватит и того, что пошёл навстречу и везу тебя в клинику. Другой бы на моём месте поступил иначе.

- И как же? – спрашиваю с вызовом.

Он молчит, отворачиваясь к окну. Слышу, как хрустит пальцами, терпеть не могу этой его привычки, постоянно поправляю, чтобы не делал.

- Гар, мне не нравится, - говорю, но он не прислушивается, будто намеренно, а мне ничего не остаётся, как терпеть.

- Откуда этот друг вообще взялся? – допытываюсь, и снова бросаю взгляд на водителя. Юра безразличен, изображает из себя глухого.

- Не лучшее место для выяснения отношений, - напоминает Гар, не поворачиваясь, и я понимаю, что он прав. Всё же не одни.

Добираемся до клиники быстро, встречая по пути несколько свадеб, словно нарочно. Машины гудят, у кого-то начинается счастье, моё сейчас на волоске. Кажется, даже если скажут, что у меня никого не было, Гар не поверит и будет смотреть подозрительно, потому радоваться пока рано. Выдохну после того, как всё встанет на рельсы.

Выбирается из машины первым и идёт в сторону клиники. Смотрю в окно, понимая: рассчитывать на то, что он откроет дверь, сейчас не стоит. Он всегда был заботливым, а теперь будто подменили. Щелкаю ручкой, неторопливо иду следом. На мне обтягивающие светло-голубые укороченные джинсы, в которых видны щиколотки, на одной из них золотой браслет, подаренный Гаром, потому что он говорил, что ему нравится эта моя часть тела, так пусть и другие взгляды притягиваются. Серые туфли на невысоком каблуке и шёлковая свободная блузка. Волосы убрала в хвост, чтобы не лезли в глаза, ни к чему это сейчас.

Вхожу в белоснежное фойе, оглядываясь. У стойки регистрации стоят несколько человек, которым улыбаются сотрудницы. Клиника не для всех, только состоятельные люди смогут позволить себе наблюдаться здесь, но и сервис соответствующий. Ни разу меня не заставили ждать, будто они нарочно ставят большие промежутки между пациентами, чтобы они не встречались.

Наконец, нахожу глазами мужа. Он стоит, всунув руки в карманы, и выжидательно смотрит. Уверенно подхожу, но он поворачивается и следует дальше по коридору, останавливаясь около вместительного лифта. В клинике пять этажей, и на каждом стерильная чистота. Нажимает цифру три, когда оказываемся внутри передвижной коробки, и едем наверх.

- Ты не ответил, - я не могу просто молчать, и так чувствую себя восходящей на эшафот. – Что это за друг, о котором я никогда не слышала? – смотрю на него в упор, плевать, что он там себе думает, у меня тоже есть право задавать вопросы. Этот мужчина пришёл с его подачи, так что часть вины, как минимум, лежит на Гаре.

- У меня много друзей, - не смотрит в глаза, пока желваки ходят на лице. – Теперь одним меньше.

- Кто он? – не отстаю, потому что мне важно знать.

- Мужик, который тебя… - он замолкает, потому что мы доезжаем до третьего, и двери расходятся в стороны. Никогда Гар не станет компрометировать себя, в этом плюс. Между нами бывали ссоры, уверена, не существует на свете ни одной пары, кто не находит поводов поругаться, но никогда мы не устраивали разборов прилюдно. Как бы ему не хотелось наорать на меня, высказать всё, что он думает, он терпел до места, где можем поговорить. Пока ехали, остывали, и обычно всё заканчивалось сладким примирением. Так что его привычка держать красивую маску работала на нас.

Я выросла в семье, где благополучие тоже выставлялось на передний план. Мать улыбалась гостям, пока отец выбирал себе очередную любовницу среди красивых молодых охотниц, которые норовили попасть на какой-нибудь светский раут, а потом плакала ночами, потому что любила. Наверное, именно поэтому наши отношения с дорогим папочкой постоянно портились, а когда мать крепко подсела на алкоголь и перестала себя контролировать на людях, крича в лицо отцу, как она его ненавидит, испортились в конец. Он запретил ей выбираться из дома, и мать закрылась в спальне, куда отец совершенно перестал заходить.

Уже тогда я понимала, что эти отношения убьют её, но она продолжала цепляться за них. В итоге, оказалась в клинике, и это было верным решением. Любовь у отца была какой-то странной. Он не хотел отпускать жену, но и не готов стать для неё тем единственным.

Когда они развелись, я была счастлива, потому что мать снова начала жить, осторожно поднимая голову, а мне пришлось переехать в обычную школу, потому что я, как ребёнок декабриста, последовала за ней.

А потом она влюбилась, и я не стала мешать. Вернее, она поняла, что сможет полюбить человека, которого знала всю жизнь. Старого друга, он и возродил её из пепла. Мать предложила уехать вместе с ними во Францию, но я решила остаться, потому что именно здесь чувствовала себя дома.

Отец радостно принял меня назад, обещая, что сделает всё для своей принцессы, объясняя, что не стоит принимать чью-то сторону, что каждый родитель по-своему хорош и плох, но ко мне они относятся одинаково. Я дала ему шанс. Что ж. Как муж он проигрывал по всем фронтам, как отец состоялся. Я не видела его бесконечных женщин, он никогда не приводил их домой, за это ему спасибо. А вот я сегодня попалась в собственной комнате, и мне предстоит выяснить, совпадение это или же меня намеренно подставили.

Вхожу в кабинет следом за мужем, смотря, как Каховский лебезит перед клиентом с деньгами. Кажется, он готов сказать всё, что угодно, чтобы быть полезным, и становится не по себе.

- Прошу, - показывает на соседнюю дверь, где размещается смотровая, а я не могу двинуться с места. Отчего-то кажется, что он подтвердит то, чего не было.

- Нет, - тут же отвечаю, и брови мужа взмывают вверх.

- Влада, - говорит спокойно, но твёрдо. – Я позвонил Дмитрию Ивановичу, и он любезно согласился нам помочь.

Я знаю, что скандала не будет, потому могу попробовать настоять на своём.

- Нет, - снова говорю, чувствуя, как он прожигает меня глазами. – Скажите, - поворачиваюсь к Каховскому, - Ольга Резникова здесь?

Гар цокает языком и откашливается. Он терпеть не может, когда его слова ставят под сомнение. Каховский же повторяет то, что я слышала в машине.

- Сегодня у неё торжественный день.