Зона 54 (СИ). Страница 30

И Лена, конечно. Она задумала умертвить обидчицу и если ей не помешать — попытается сделать это. Тема больше переживал за саму студентку, а не за Марту. Новичок в силовой броне, вознамерившийся кого-то прихлопнуть скорее навредит себе, чем осуществит задуманное.

* * *

Тема, опираясь на ограждение, смотрел вниз. Там, на расчищенной площадке склада, двигались три фигуры в силовой броне. Сервоприводы негромко жужжали при каждом движении, пыхала гидравлика, постукивал металл. Все это казалось Теме неуместным и избыточным. Пустошь не терпит шума. Тот, кто шумит, умирает быстрее тех, кто умеет соблюдать тишину.

Новички обучались абсолютно базовым вещам — на профподготовку просто не было времени. Они учились ходить, ускоряться, поднимать и переносить предметы, приседать и залегать, в общем — ворочать этой махиной в пространстве. Серьезное обучение по десантированию, ориентированию, ведению боя и, самое важное, взаимодействию с пехотой без брони, будет пропущено. Артемий прям чувствовал, как растут его шансы нелепо погибнуть просто от неловкого движения сокомандника.

Иногда кто-то из тренирующихся случайно задевал кнопку интеркома и тогда на весь склад раздавалось тяжелое дыхание и кряхтение. Сначала эту функцию вообще хотели отключить — можно общаться по рации, а не сообщать металлическим рупором на всю округу свои мысли. Но потом отказались. Радиция Пятна будет уничтожать любую незащищенную технику и общаться по радиосвязи вне транспортера просто не выйдет.

— Скучаешь? — Татьяна подошла сзади и оперлась на перила рядом.

— Лучше скучать, чем потеть в этих железках, — ответил Тема. — Пришла провести политработу?

— Зря ты так, — ответила она, — будь моя воля, я бы своего сотрудника никогда на такое не подписала. Но ты влез в эту историю с конвертом и мне поставили вполне прозрачное условие.

— В эту историю вляпалось куча народу, — возразил Тема, — но в качестве смертника отрядили вот нас. Как вы там это решали? Кидали кубик?

Татьяна грустно усмехнулась.

— Представь, что я тебя отмазала, — предложила она. — Тебя бы заперли в Атоме до тех пор, пока проблема не была бы решена или… или пока Орда не пришла сюда и убила тебя в твоей постели. Ни пустоши, ни поиска технологий, просто ожидание конца без возможности на это повлиять. Согласился бы?

Она, конечно, была права. Он бы ни за что не променял ту свободу, которую он ощущал там, за стенами, на безопасное, но все же тюремное заключение.

— Ладно, — ответил он, — тогда зачем ты здесь?

— Потому что я молодец и хороший руководитель. И уговорила Алдарова, что один день на попрощаться с Атомом вы все заслуживаете. В общем, тебе необязательно тут торчать. Сходи домой. Прогуляйся. Напейся в баре. В общем, можешь идти.

— А если я сбегу в пустошь?

— Сбеги, — Татьяна пожала плечами. Она знала, что никуда он не побежит.

Тема мог бы связаться со всеми своими друзьями, собрать всех из “собирательского гаража”, кто сейчас в Атоме. Действительно пошли бы в бар. Устроили мощные проводы. Но он понял, что не готов к этому. Это будет ощущаться как поминки.

Поэтому он решил, что попрощается иначе — пройдет по родному городу и мысленно скажет спасибо. Да, он предпочитал пустоши, но Атом, его Городок, его старый Академ — был тем самым домом, в который возвращаются.

Он начал с юга. Вышел к пруду среди частных домов высшего руководства. Говорят, до войны в нем обитали утки, но теперь это был просто заросший водоем, который по весне заполнялся стрекотом лягушек, единственных обитателей, которые кое-как еще выживали на оскудневшем корме — мир потерял почти всех насекомых.

Посидел на лавочке, полюбовался студентами, которые украдкой пили пиво и даже контрабандное республиканское вино, детьми, которые пытались запускать блинчики, вездесущими соснами, окружающими пруд со всех сторон. Пошел вверх по улице, которая сохранила свое довоенное название — хотя она и не вела теперь ни к каким золотым долинам, но звалась в их честь. Прошел мимо Дома Ученых, где он и остальные узнали печальную правду и свою довольно незавидную роль в ней. Пошел вверх по проспекту — сначала среди жилой застройки, среди беспечно гуляющих после работы людей. Сложно было представить здесь, где можно было свернуть в магазинчик и купить свежего хлеба, где можно сесть за столик летнего кафе и выпить настоящий отвар алтайских трав, что снаружи — пустошь, территория беззакония и смерти, совсем другой жизни.

Территория Инструтов, утопающая в зелени, потянулась следом. Многие здания довоенных научных центров были переоборудованы в производства — городу необходимо было себя обеспечивать, но некоторые сохранили за собой изначальную функцию. Внутри них трудились люди, которые верили, что мир, прежний мир — еще можно вернуть. Если сильно постараться, если приложить усилия, если собиратели будут искать довоенные технологии, если инженеры будут изобретать новое, а ученые будут заново открывать то, что было потеряно в результате ядерного апокалипсиса, то мы сможем повернуть окончательное умирание планеты вспять и все же возродиться. Может быть не как человечество целиком, но хотя бы как его оплот здесь, в Сибири.

Все это может быть сметено Ордой уже скоро. Все это придется защитить ему, Артемию, собирателю из пустошей.

Так он прошел сквозь Верхнюю зону и оказался в Нижней — более привычной и менее вылизанной. Ровные ряды довоенных бетонных коробок обросли пристройками, с крыши на крышу были переброшены пешеходные мостики, внизу выросли закоулки и подворотни, это действительно был Нижний Атом, во всех смыслах — темные личности продавали наркоту и оружие, другие — рекламировали подпольные бордели и бойцовские ямы со ставками. Третьи хотели тебя ограбить, если ты выглядел недостаточно опасно. Но это все еще был дом — здесь жили семьи честных работяг, каждый день делающих так, чтобы город продолжал жить, здесь жили беженцы из пустошей, ищущие лучшей доли, чем прозябание на дальней заставе, здесь жили мечтатели, безумцы и творцы. Люди.

Тема открыл железную дверь подъезда, она, как он ее не сдерживал, жахнула за его спиной, прошел по темному, затхлому подъезду и, наконец, оказался в своей скромной квартирке на первом этаже. На полу у входа все еще угадывалось темное пятно. Он мог бы позволить себе сменить жилье, чтобы не помнить, как жестоко умирали его родители, но никогда об этом не задумывался, потому что жил в пустошах, а не здесь.

И все же это был дом. Небольшая кухня со старой мебелью, которую он понатащил снаружи и сам восстановил. Скромная ванная с, опять же, довоенным реконструированным бойлером для дополнительного нагрева воды. Спальня, она же гостиная, где на столах и шкафах собралось многовато пыли, потому что хозяина будто и не было… Все здесь было сделано, найдено, с любовью отреставрировано его руками. Тема осознал, что никогда не ценил этого, все время стремился бежать, искать нечто новое, это была его зависимость — от новых вещей, ощущений, эмоций. И вот когда у него действительно нет времени, он вдруг осознал, что как никогда хочет остановиться — посидеть здесь, залечь в кровать на несколько дней, приготовить еду и, что уж тут, возможно даже пригласить кого-то ее поесть…

Вся эта жизнь, которую он откладывал, продолжится теперь без него.

* * *

Никаких торжественных проводов, сплошная секретность. Под ними — асфальт Бердского шоссе, до войны важнейшей транспортной артерии, впереди — самые большие и при этом наименее используемые городские ворота. Северные. Они ведут прямо туда, в Пятно, поэтому это скорее дань уважения, а не настоящий КПП. Мечта, что когда-то эти ворота откроются и люди вернутся в большой город и восстановят его.

Ворота выглядят серьезно — огромные, с двумя системами створ. Первые, внутренние — высокие, из двойной сетки-рабицы, с колючкой поверху. Вторые — цельные металлические, непрозрачные, тоже обмотанные проволокой.