Зона 54 (СИ). Страница 13

— А где Татьяна? — спросил Тема у сопровождающего.

— Уже там, — коротко ответили ему бесцветным голосом.

Стоящий у автомобиля оказался мужчиной в возрасте. Он улыбался, от чего по его лицо расходилась сетка морщин, и показывал завидные для такого возраста ровные белые зубы.

— Здравствуйте! — вежливо приветствовал он. — Приятно видеть собрата по несчастью.

Сопровождающий открыл заднюю дверь и пригласил обоих внутрь. До этого Тема никогда в автомобилях не катался, даже общественный транспорт игнорировал — предпочитал ходить пешком, чтобы и внутри города не отучать себя от необходимости много ходить. Так можно быстро расслабиться, а пустошь этого не прощает.

— Что значит — “собрат по несчастью”? — спросил Артемий, когда машина мягко покатилась по дороге.

— Вы, полагаю, как и я подписали некоторое количество документов, — пояснил мужчина в шляпе, — вот, собственно, и…

— Так, — кивнул Тема. Это могло быть проверкой. Уж больно этот товарищ своим нарядом напоминал особиста в гражданском из довоенных книг. — Как же вас угораздило?

— Наука поощряет любопытство, — широко улыбаясь ответил незнакомец, — но в обществе, бывает, только вредит. Меня кстати, зовут Роман. Роман Панин. Институт Технологий.

— Артемий. Собиратель, — они пожали друг другу руки. — Так как именно ваше любопытство привело вас сюда?

— Скажем так, кое-кто слушал не те частоты в радиоэфире, — он продолжал улыбаться, будто они на какое-то приключение собираются, — оказалось, это может привести к неожиданным последствиям.

Понятно. Видимо, построил собственный приемник, многие в ИТ так делают, и слушал, случайно или специально, военные переговоры. И, видимо, узнал про некое происшествие на дальней заставе.

Машина двигалась вперед под плотной сенью деревьев, слева и справа лежали территории исследовательских площадок — затем выехали на перекресток с Центральным проспектом и повернули на него. Теперь их путь лежал между корпусов Институтов самого разного толка. Атом делился на несколько районов — зону Военного Института, Нижнюю зону, где в основном располагались жилые дома и Верхнюю зону, где находились все производства. Верхняя зона в свою очередь делилась между Институтами, кампусом Университета и старой жилой застройкой, которой минуло сто лет в обед и поддерживать ее в жилом состоянии становилось все сложнее. Впрочем, жить в Верхней зоне, пусть и давно просроченных домах, считалось престижным.

Дорога лежала широко, с вынесенными далеко в стороны тротуарами для прогулок и четырьмя полосами движения. Всего этого не было еще пятнадцать лет назад — почти вся протяженности проспекта была застроена трущобами из мусора и здесь жило не меньше двадцати процентов населения Атома и сам Артем вырос в одной из хибар, выстроенной прямо на растресканном асфальте. Только расселение людей в соседние поселения — Шлюзы и ГЭС, Нижнюю Ельцовку, а также на среднюю и дальнюю орбиталь, позволило превратить эту улицу в то, чем она была до войны — хребет научного города.

Не все были рады переезду из Атома, многим претило строить новую жизнь где-то в пустоши, подвергая себя постоянной опасности. Надо признать, что здесь снова свою роль сыграл Военный Институт — многих сманили приятными по доходу контрактами на работу в пограничной дружине. Так, например, было с семьей Миши. И со многими другими, чьи отцы и матери решали, что риск стоит того.

Теперь огромная доля поселений в орбиталях — это военные или те, кто на них работает.

Вопреки ожиданиям машина проехала мимо поворота на администрацию и продолжила движение по проспекту — он пошел вправо мягким изгибом, постепенно переходя в Морской проспект — единственную дорогу, сохранившую в Атоме довоенное название. Своим противоположным концом проспект упирался в берег водохранилища, отчего и получил свое название.

Роман тоже не скрывал удивления, но довольно быстро сообразил:

— Ну, конечно, нас будет много таких. Будем общаться в Доме ученых.

Он оказался прав. Машина остановилась у вход в Малый зал Дома — здания, где проводились все общественные мероприятия города. Зал нависал над ними тяжелым серым блоком, опирающимся на четыре будто невесомые колонны. Не верилось, что они могут нести такую тяжесть.

Они дождались, пока сопровождающий откроет им дверь, вышли, и их сразу повели внутрь, ничего не объясняя.

Их быстро провели через холл, на второй этаж — и завели в малый зал. Тема замер в дверях, увидев сразу несколько знакомых лиц. В первую очередь — спасенную им и Юрием студентку Лену. Она сидела во втором ряду зала, глядела перед собой. В ушах были те самые серьги с клеверами. Кроме того, здесь был капитан Максимов, особист Военного института. Он был в камуфляже, будто переоделся для пустоши, на соседнем кресле стоял рюкзак.

Еще одного молодого парня он не знал — абсолютный альбинос, смотрит в одну точку, рядом с ним на кресле — какие-то знакомые очертания, довоенный хлам. Тема пригляделся и удивился — это была реальная редкость, диковинка. Робоглаз, летающий робот-шпион. Таких, говорят, было много до войны и в ее короткий, но печальный разгар. Соединенные Штаты Америки засылали таких роботов, чтобы они следили за определенными людьми или территориями. Или — распространяли пропаганду.

Тема сразу направился к Лене и сел рядом с ней.

— Как ты? — спросил он, хотя и так было видно, что она гораздо лучше — вся залеплена пластырями, синяки все еще зияют, но взгляд уже не зашуганный, а ровный, твердый. И мочки ушей, судя по всему, пострадали не так уж сильно, раз уже вдела в них свои серьги.

— Нормально, — ответила Лена. Теме показалось, что она не сразу узнала его. — Точнее… да не, нормально.

Он не стал допытываться, что она хотела сказать.

— Я думал, тебя трогать не станут. В том смысле, что не ожидал тебя тут увидеть.

— Я бы тоже хотела себя видеть в общаге. И желательно в спящем виде ближайшие часов пятнадцать.

Тема кивнул. Да, им вообще не дали передохнуть. Он тоже чувствовал усталость — после захода по пустошам полагалось хотя бы пару дней откисать даже ему, опытному собирателю.

По опыту он знал, что девушке еще далеко до того, чтобы прийти в себя. Да, сейчас она собралась, но с ней делали ужасные вещи и убивали ее друзей у нее на глазах. Такое за день не проходит.

— Эй! — вдруг оживился Максимов. — Не шептаться.

Тема повернулся на него. Ты посмотри, строит из себя невесть кого. Не понимает, что его сюда заграбастали вместе с ними, потому что он тоже заляпался в этом дерьме с конвертом.

— Я не очень внимательно читал приказ о неразглашении, — спокойным и ровным тоном произнес Тема, — но мне кажется там достаточно пунктов, позволяющих мне безнаказанно послать тебя нахер.

На удивление капитан не вскочил, не начал орать, вообще ничего не предпринял. Только улыбнулся, хотя видно было, как напряглись его скулы. Тема угадал. Особисту пришлось проглотить обиду. Смущало только одно — если их, судя по его униформе, выкинуть в пустошь, там пойдет совсем другой разговор.

Общительный же Панин отправился к альбиносу.

— Илья! — жизнерадостно заговорил он. — Это ты, неужели? Я думал, тебя уже искать перестали…

Голубоглазый Илья медленно поднял голову и придирчиво осмотрел склонившегося над ним — прошелся по шляпе, плащу, задержался на лице.

— Извините, — сказал он тихим виноватым голосом, — я потерял память и ничего не помню. Мы были знакомы?

Потерял память? Вот это интересно, очень интригующая компания собралась. Неужели и он как-то связан с Юрием?

Видно было, что для Романа это шокирующая новость. Он аккуратно уселся в соседнее кресло с бедолагой.

— С тобой что-то случилось? Как ты здесь хотя бы оказался?

Илья какое-то время думал.

— Мне помогали, но я мало что помню, — ответил он, — помню как очнулся, будто ото сна — в Скорбной обители. Выяснилось, что я бродил там, как кукла, без всякой цели, пока монахи меня не нашли и стали выхаживать.