Испытание империи. Страница 9

– Когда я впервые увидел вас, леди Фрост, то принял за шарлатанку. Но теперь очевидно, что вы неплохо управляетесь с драэдической магией.

– Какая честь, – приторным голосом промолвила леди Фрост, – слышать это от служителя Империи.

– Я не служу Империи, – возразил Вонвальт. – Во всяком случае, не выступаю на стороне Императора.

– Однако вы поддерживаете дальнейшее существование Империи, – заметила леди Фрост.

– Я считаю, что дальнейшее существование Империи значительно лучше альтернативы. Клавера необходимо остановить.

– О, в этом мы сходимся, – леди Фрост пренебрежительно махнула рукой. – Этот человек – орудие хаоса и смерти. А то и хуже, – добавила она мрачно. – Но, боюсь, в вопросе выживания Империи мы решительно расходимся.

– Что вы имеете в виду?

– Вы явились в надежде заручиться моей поддержкой, – сказала леди Фрост. – Ради общего дела. И я отвечу, что условием моей вам помощи будет разрушение Империи Волка.

Вонвальт откинулся назад и выпустил густое облако дыма.

– И что вы предлагаете? Еще один Рейхскриг?

– Разумеется, нет. Всего лишь самоуправление для народов.

Вонвальт усмехнулся.

– И ради чего? Какая вам от этого польза? Хаунерсхайм с тем же успехом можно назвать «Большой Совой». Большинство живущих здесь людей знают лишь Империю. Вы надеетесь, он волшебным образом превратится в некий… драэдический рай?

– Драэдизм под запретом в Сове. Ни в хаунерской Долине, ни в Толсбурге его не запрещали.

– Так вот в чем цель! Уничтожить плоды полувекового слияния? Думаете, этим все и закончится? Вернем Хаунерсхайм хаунерцам, Толсбург – толцам, и Йегланд – йегландцам, и все заживут мирной жизнью?

– Именно.

Вонвальт фыркнул.

– При всем уважении, леди Фрост, это маразм.

– Это было грубо.

Вонвальт закатил глаза.

– Вы совсем не знаете истории? Уверяю вас, Толсбург был далек от единства, прежде чем явились сованцы. Как и Хаунерсхайм или любая другая провинция. Каждая представляет собой миниатюрную империю, внутри которой столетиями объединялись разрозненные народности. Казивар, жители Рилла и Колста готовы были перегрызть друг другу глотки, при этом от одной деревни до другой – два шага.

– Ваш отец принял Высшую марку, неудивительно, что вы смотрите на это сквозь призму Аутуна.

Вонвальт медленно покачал головой.

– Рейхскриг унес жизни тысяч людей, и лишь малая часть из них – солдаты. Давайте начистоту: это была череда кровопролитных завоеваний, в которых насаждение общего права и светских свобод стало хоть и побочным, но крайне желанным результатом. И даже если эти права достались нам таким образом, это не делает их порочными. Потому что в сути своей это благо. Упразднение Империи ничуть не лучше, чем восхождение на трон Клавера. Результат один – смерть, разорение и разруха, время скверных слов и деяний. На смену пусть и несовершенной, но работающей системе придут хаотичные, разрушительные законы. Сомнительный выбор.

– Есть и такие, кто скажет, что добро не может происходить от зла. Такое добро запятнано.

– Таким людям недостает мозгов, – отрезал Вонвальт, и я знала его достаточно долго, чтобы понимать, сколь оскорбительным он считал подобное заявление.

– Итак, – леди Фрост откинулась на спинку стула. Разочарование было написано у нее на лице. – Вы стоите за Империю.

– Я стою за то, что считаю верным! И если выживание Империи позволит сохранить права и свободы для большинства, это стоит того, чтобы побороться.

– И как далеко вы готовы зайти? В своей борьбе? За сохранение текущего положения дел? Многие готовы пойти на кровопролитие, если это посулит самоуправление.

– Я пойду так далеко, насколько потребуется. Я служу естественному закону, естественному праву. Если для этого придется выйти за рамки права общего, так тому и быть.

– Не сомневаюсь в вашей вере, – сказала леди Фрост, на что Вонвальт вновь раздраженно фыркнул. – Можете злиться, сколько вам угодно, сэр Конрад, но как мне кажется, вы упустили из виду важную истину. Есть мир, и есть справедливость, и это не одно и то же. И пусть Империя принесла мир, где справедливость для тех, кто погиб в борьбе за это?

– Вы приравниваете справедливость к возмездию.

– Иногда это одно и то же.

– Да в немину щель! – взорвался сэр Радомир. – Мы что, во Дворце Философов? – он указал на леди Фрост. – Кто вы такая? Куда девался Шестнадцатый легион? Откуда у Хелены колдовская метка на груди? И какого черта нас на каждом шагу преследуют гребаные демоны?! Я сыт этим по горло. Давайте уже искать ответы, а не препираться, как безусые студенты. Кровь богов!

Воцарилось молчание. Леди Фрост казалась невозмутимой, хотя Вонвальт сверлил ее взглядом и покусывал трубку, как бывало всякий раз, если ему перечили.

– Что ж, мы расходимся во взглядах, – первой прервала молчание леди Фрост. – И вы уже не тот человек, которого я знала в Рилле. И это досадно. Но, – добавила она, прежде чем Вонвальт успел вставить слово, – мы оба понимаем, что Клавера нужно остановить. И я полагаю, ради этого мы можем, и должны, действовать сообща.

– Да, – согласился Вонвальт. По крайней мере, политического прагматизма он еще не растерял.

– Итак. Кое-какие ответы, пока у вас не вскипели мозги. На вопрос об участии Шестнадцатого легиона ответить проще простого. Его больше нет. Мы устроили им засаду в лесах Великшумы. Забрали их форму и снаряжение и вошли в Моргард, не встретив сопротивления. После чего вырезали гарнизон и сожгли корабли в порту.

Мы сидели, утратив дар речи, не в силах поверить в услышанное. Невозможно просто перебить целый Легион. Нельзя так запросто взять неприступную крепость вроде Моргарда. Немыслимо спалить дотла крупнейший Имперский флот, оставив трупы гнить на дне морском.

Но свидетельство тому было у нас перед глазами.

– Как? – спросил наконец Вонвальт. – Нет, я не отрицаю… все и так очевидно. Но чтобы столь малым числом превзойти легион, да еще с таким результатом. А князь Гордан… он убит?

– Волчонок мертв, да. И Легион побежден не одной лишь силой оружия. Не стану врать.

– Значит, магия?

Леди Фрост склонила голов набок.

– Ваши «демоны», сэр Радомир. В последние недели стало проще прорвать брешь в ткани, отделяющей их мир от нашего. И она истончается изо дня в день. Наши шаманы много об этом говорили.

– Так значит, среди вас есть и другие, кто посвящен в тайные знания?

Леди Фрост кивнула.

– Да. Так было всегда.

– Если ткань между мирами истончается, это объясняет наши видения… и встречи, – проговорил Вонвальт.

– Не сомневаюсь. Особенно зная о вашей Связанности.

– Какой еще Связанности? О чем вы? – спросила фон Остерлен.

– Задумайтесь о том, что происходит, – сказал Вонвальт. – Князь Гордан, третий сын Императора, убит. Почему?

Фон Остерлен кивнула на леди Фрост.

– Потому что попал в засаду в лесах Великшумы.

– И почему так произошло?

Не скрывая досады, фон Остерлен откинулась на спинку стула. Вонвальт явно раздражал ее своим поучительным тоном, который нередко граничил со снисхождением.

– Потому что Император отправил его в Моргард.

– Почему?

– Потому что маркграф Вестенхольц мертв.

– Почему?

– Мы можем перечислять причины вплоть до начала времен, если это ваш единственный вопрос.

Вонвальт подался вперед.

– Именно. Это череда причин и следствий, что тянется к началу всего, что нам известно. Кейн описал, как эти событийные потоки, подобно рекам, движутся сквозь пространство и время. Как и реки, они могут ветвиться, сворачивать в сторону и перекрываться плотинами. Значительные, формирующие мир события подобны широким, глубоководным рекам. Они пронизывают земли, разделяют горные массивы, размывают почву, подтачивают скалы и свободно впадают в моря. Но, как и на всякую реку, на них можно воздействовать, просто для этого требуется больше усилий и последствия хуже поддаются контролю.