Легкое дельце (СИ). Страница 39

Мой конвоир криво усмехнулся и развел руками, демонстрируя какой-то брелок:

— Им можно только включить. А чтобы выключить, нужно ввести код. Код есть лишь у кэпа. А поле сожжет все, что в него сунут. Неважно, живое или нет. Так что ты в безопасности. «И мы тоже» повисло в воздухе не прозвучав.

Я грустно усмехнулась. А фарн молча прикрыл дверь и ушел. Запирать не стал. Видимо, поле считалось достаточно весомой преградой, чтобы меня не запирать и не охранять. Хотя… Тут наверняка повсюду камеры. Отлипнув от стола, к которому я так и прижималась боком, пошла обживать свое новое жилище.

С унитазом и умывальником проблем не возникло, хотя конструкция оказалась гораздо новее той, что была установлена в моей старой квартире. Кровать же поставила в тупик: ее роль играла ровная полка из какой-то разновидности пластика. Наверняка, повышенной прочности. Вот только как на ней лежать? Мало того что твердо, так еще и ни подушки, не возвышения для головы. Неужели патрульные думают, что пол и кровать — это почти одно и то же?

Секрет кровати я все-таки разгадала. После того как в стене рядом со столом открылся незамеченный мною люк, в нише которого я обнаружила пластиковый контейнер с едой. Забрала, села на кровать за неимением стула, вскрыла и начала жевать. Ничего сверхъестественного. Обычный рацион космолетчика и любого другого, кто навсегда связал свою жизнь с полетами в космосе. В этот момент люк, через который мне доставили еду, автоматически закрылся. И меня осенило.

Я сообразила, что, во-первых, если не забрать вовремя контейнер с пайком, останусь голодной. А во-вторых, если еду доставляют посредством автоматической службы доставки, то почему не могут так же доставлять или хранить постельное белье? Дожевав невкусный, но питательный паек, я отставила пустой контейнер на стол и принялась ощупывать пространство в поисках ниши для постельных принадлежностей. Но обнаружила ее спустя почти минут двадцать усилий, совершенно случайно: нечаянно стукнув коленом по краю полки-кровати. Сразу же после этого раздался щелчок и из толстого бортика выехало нечто вроде ящика, в котором обнаружились подушка и одеяло в одноразовой пластиковой упаковке. Ну хоть так. Ни простыни, ни полотенца мне, по всей видимости, не полагалось. Сколько бы я ни ощупывала дальше стены и предметы мебели, я больше ничего не нашла.

От безделья время тянулось почти бесконечно. Я выспалась в медицинской капсуле и на сон меня больше не тянуло. А больше здесь заняться было совершенно нечем, кроме как есть и лежать, таращась на стены и потолок. В голову лезли непрошенные мысли о судьбе Ирейса и о поступке Фаира. Как я от них не отмахивалась, избавиться до конца не выходило.

Еду доставляли еще два раза. А потом свет в моей камере очень медленно потух. Осталось лишь свечение энергозавесы. Я уже привыкла к ее мерному гудению. Но в первый миг, когда начал слабеть свет скрытых в потолке светильников, испугалась. Неужели авария? Или просто наступила ночь по внутреннему времени станции?

Сколько я ни прислушивалась, звуков паники или эвакуации слышно не было. И я постепенно успокоилась. Ночь, так ночь. Хотя устать за день я не успела и спать мне не хотелось, все равно взбила казенную подушку и поудобнее улеглась на твердой поверхности. Но сон все равно не шел. Хотя это и оказалось к лучшему.

Я не знаю, сколько я так пролежала. Все, что могу сказать, это тело успело занеметь от неудобного ложа. А так… Хронометра в камере не было. Внутренние часы сбоили. Но, думаю, было уже за полночь, и вся станция уже угомонилась, когда сквозь мерное гудение энергозавесы до меня донеслись шаги.

Шаги были уверенными, спокойными и размеренными. Будто мимо моего узилища шел какой-то патрульный по своим делам. Но я почему-то насторожилась. Наверное, потому, что с момента моего водворения в камеру, в коридоре шагов я больше не слышала. А может быть, это просто сработала моя интуиция, не знаю. Но я, буквально сжавшись в комок, невероятным усилием воли заставила себя лежать без движения. Да и куда мне было здесь бежать? Забиться под нависающую над полом полку-кровать? Или попробовать спрятаться возле унитаза?

Когда дверь по ту сторону энергозавесы открылась, сердце у меня в груди уже грохотало, как паровой молот. С той стороны было темно. То ли на «ночь» отключалось освещение полностью, то ли тот, кто почтил меня визитом, позаботился о темноте и анонимности. И во второе я поверю быстрее. Ибо по ту сторону завесы стоял не кто иной, как мой бывший возлюбленный: Фаир Деттерти.

Арлинт постоял, посмотрел на меня сквозь мерцающий заслон. Скривился:

— Сколько же от тебя проблем! Гораздо больше, чем было удовольствия. Знал бы, не стал бы тогда с тобой связываться. Но земляночка без влиятельной родни за спиной, могущей в любую минуту вмешаться, такая наивная, восторженная и отзывчивая, казалась очень хорошим вариантом нагуляться перед договорным браком…

О! Как мне в этот момент захотелось выцарапать арлинту его бесстыжие бирюзовые глаза! Желание было настолько нестерпимым, что у меня зачесались пальцы. В этот момент я с некоторым изумлением поняла, что чувства к нему, так долго отравлявшие и согревавшие мне душу, умерли. Осталось только мерзкое ощущение того, что мной попользовались и выбросили на обочину жизни, словно ненужную ветошь.

— Ну ладно, — с внезапной злобой пробормотал Фаир, стоя у самой завесы, — хоть ты и создала мне кучу проблем, их еще можно решить. Если тебя не станет, то на разбирательстве буду лишь я и Ирейс. Его слово против моего, подкрепленное словом тестя-адмирала. Конечно, потом придется снова ползать на брюхе и вымаливать себе прощение, хоть я и ненавижу унижаться. Но меня простят. А ты этого уже не увидишь. А лабораторию и базу на Эльдеусе вы двое очень удачно зачистили вглухую. Больше свидетельствовать против меня некому!

С этими словами Фаир поднял руку, и я увидела черный глазок бластера, смотрящий прямо на меня.

Я оцепенела.

Это было очень странное ощущение: смотреть в прицел оружия, находящегося в чужих руках, и осознавать, что эти руки, бывшие когда-то самыми родными, не колеблясь, нажмут кнопку и оборвут твою жизнь. И в то же время не верить, что это может случиться. Где-то на задворках сознания глухо ворочалась мысль о том, что Фаир крупно рискует, добыв бластер и явившись сюда с ним. Простачков в патрульных, даже внутренних, не держат. Особенно, если это командный чин. Следовательно, не может все быть вот так просто. Скорее похоже на простейшую ловушку, в которую арлинт и угодил. Но уверенности в правильности догадки не было.

— За что? — едва слышно спросила пересохшими от стресса губами. Глупый вопрос. Понятно, за что. За то, что сломала его сытую и безбедную жизнь. За то, что посмела вернуться из небытия. За то, что оказалась набитой дурой…

— Для всех будет лучше, если ты сейчас просто сдохнешь, — раздраженно буркнул в ответ бывший возлюбленный. — Ты так не вовремя вылезла из своей дыры, — пожаловался мне он, — мой тесть в политику собрался. А любимого зятя — на свое место. И тут ты. Бывшая любовница, обвиняющая демон знает в чем. Да если хотя бы отголоски этого достигнут ушей простых обывателей, тестю придется забыть не только о политической карьере, но и о теплом, уютном кресле его теперешней должности. А оно мне надо? — Арлинт фальшиво вздохнул: — Ты была хорошей подружкой, Танюша. Послушной, безотказной и в меру наивной. И тебе нужно было после окончания академии молча отправиться в исследовательскую экспедицию. Тогда всем было бы хорошо. Но нет же! Тебе нужна справедливость!..

— А тебе нет? — Я уже справилась с оцепенением и первыми эмоциями. И сейчас пыталась просчитать, что будет дальше. Смогу ли я защититься? Вряд ли. Но чем больше Фаир болтает, тем для меня же лучше. И как я в академии не замечала, какой он самовлюбленный болван?

Арлинт продолжал разглагольствовать:

— Мне нужны деньги, за которые не нужно отчитываться перед тестем и супругой. Которые я смогу потратить на то, на что захочу! И свобода заниматься тем, чем хочется! А не тем, что лучше для карьеры тестя!