Девичник в космосе (СИ). Страница 47

В этом месте я едва не уронила драгоценную тетрадь. Ракета? В каком времени жил тот, кто все это написал? Из школьного курса истории я знала, что в первой половине двадцать первого века транспортные средства, летавшие в космос, на Земле называли ракетами. И только ближе к концу двадцать первого века начали встречаться первые упоминания о космолетах и звездолетах, когда произошел революционный прорыв в конструкции двигателей для звездолетов, и используемого для них топлива. Задумчиво покусав нижнюю губу и потаращившись в поисках ответа в пространство, я вернулась к чтению дневника.

…мой бред и мои галлюцинации вышли на новый виток, когда, вынырнув из-за плотной завесы молочно-белого, холодного света, надо мной склонилось странное существо. Вроде и человек, только какой-то засушенный. Как мумия. Губы настолько тонкие, что швейная нить толще. Нос странный, почти не выступает над лицом. Фактически наличие носа у существа я определил лишь благодаря наличию носовых отверстий — ноздрей. Но больше всего меня поразили глаза существа и цвет его кожи: с блестящего фиолетового, словно молодой баклажан, лица на меня смотрели круглые глаза стрекозы в тон. Стыдно, но от нахлынувшего ужаса я заорал и попытался откатиться куда подальше от существа. И вот тут-то и выяснилось, что с подвижностью моего тела беда. Я не владел ни руками, ни ногами. Либо же был привязан, но не почувствовал этого.

На несколько долгих минут паника лишила меня даже шанса подумать, рассуждать здраво. А потом и без того тонкие губы странного существа сжались и вовсе так, что рот практически пропал с лица. Несколько угловатая, но вполне узнаваемая рука поднялась, приставила к моей руке что-то похожее на оружие, и я почувствовал болезненный укол в плечо. Через пару минут, не больше, сознание затянул какой-то сизый туман, растворивший в себе не только страх и панику, но и вообще все эмоции, ощущения. И я равнодушно пронаблюдал, как странное существо осторожно прикоснулось к моему уху и что-то вложило в слуховой проход. Наверное, не будь этого странного сизого тумана в голове, я бы от испуга позорно скатился бы в истерику. А так только равнодушно наблюдал за происходящим. И даже не вздрогнул, когда следом за чириканьем существа в голове с некоторой задержкой вдруг сформировались слова:

— Ты слышишь меня? Понимаешь?

Не задумываясь, я отозвался:

— Слышу и понимаю. А ты кто? Что вообще происходит? Как я здесь оказался? И вообще, где я?

Я бы мог поклясться, что после этих вопросов фиолетовое существо с удовлетворением распрямилось. И шумно вздохнуло:

— Слишком много вопросов. — Существо недовольно поморщилось, но я мог поклясться, что недовольство его наигранное. — Как себя чувствуешь?

— Странно, — не задумываясь, выпалил я. — Тело словно не мое…

— Это пройдет. Это последствие анабиоза.

В первый миг я подумал, что ослышался. Или брежу. Или меня разыгрывают коллеги.

— Чего-чего? — От удивления получилось даже приподнять голову над той поверхностью, на которой я лежал. — Это шутка? Или съемки научно-фантастического фильма? Анабиоз существует лишь в фантастических книгах и фильмах!

На меня странно покосились:

— Если на вашей отсталой Земле это еще не вошло в широкий обиход, то это не значит, что его нет совсем. — Фиолетовый, не глядя на меня, проводил какие-то манипуляции сбоку от моего тела. Словно что-то набирал на клавиатуре компьютера. — У вас, землян, отлично устроены мозги. Но при этом настолько короткая жизнь, что вы словно на привязи сидите около своей планеты. Другого способа доставить тебя в лабораторию просто не было, тебе не хватило бы продолжительности жизни, чтобы долететь сюда обычным ходом.

У меня все услышанное отказывалось укладываться в голове. Фиолетовый, договорив, молча продолжал возиться с чем-то сбоку от меня. Я не видел, с чем, но чувствовал себя не в своей тарелке. Словно фиолетовый посадил меня на горшок и теперь наблюдал, как я отправляю естественные надобности. Чтобы избавиться от этой неловкости, я задал первый пришедший в голову вопрос:

— Кто вы по национальности?

— На-ци-ио-ональ-нос-ти? — странно растягивая некоторые гласные звуки, медленно переспросил меня Фиолетовый. А потом решительно качнул головой, глядя мне прямо в глаза: — Я не знаю такого слова. А принадлежу к расе фарнов. Можешь звать меня Эртрай. Отдыхай пока. Нужно дождаться, пока твое тело восстановит свою функциональность в полном объеме. Отклонений от нормы я у тебя не нашел, значит, через три-пять часов ты сможешь встать на ноги. Тогда я проведу тебе экскурсию по лаборатории, все расскажу, и ты сможешь приступить к работе. А пока лучше поспи. Во сне организм лучше восстанавливается после непредвиденных нагрузок.

Странное существо с фиолетовой кожей исчезло где-то за световой завесой. И почти сразу яркость света снизилась почти до нуля. Но я едва ли обратил на это внимание. Упоминание лаборатории, наконец, разбудило мою спящую память. И я вспомнил конференцию, Элен и теперь кажущуюся подозрительной вербовку. Какая-то часть меня, с восторгом ждущая встречи с желанной женщиной, восхищенно твердила о том, что Элен не солгала и мы скоро встретимся. Но практическая часть ума ученого-генетика скептически шептала о том, что я влип. Влип в историю по собственной глупости. И что для меня это настоящая катастрофа. Домой я уже не вернусь. А все материалы по антимутагену, которые мы привезли с собой на конференцию, были у меня. Как у основного разработчика. Более того, я зачем-то постоянно таскал с собой флешку со всеми наработками. Следовательно, я сейчас нахожусь непонятно где, без малейшей надежды вернуться когда-либо домой. А мои коллеги по институту вынуждены оправдываться перед организаторами съезда и нашим непосредственным руководством. А также искать меня. Искать, еще не зная, что я сгинул, не оставив после себя и следа…

— Оля, ты сегодня что-то ела? — вдруг раздался над головой недовольный голос Шрама, а тетрадь, которую я читала, местами с трудом разбирая почерк незнакомого мужчины, словно он писал в буквальном смысле слова на коленке, прячась от всех по углам, поползла в сторону из-под моих пальцев. — Нельзя же так! Ты только-только начала поправляться…

— Не тронь! — взвизгнула я, не помня себя от ужаса, что драгоценный дневник распадется, разлезется на клочки в руках буканьера.

Шрам замер, удивленно глядя на меня. Потом покосился на тетрадь:

— Что-то настолько важное? — осторожно поинтересовался он, аккуратно отодвигая руку от тетрадки.

Я вздохнула:

— Пока точно не знаю. Это дневник ученого-генетика с моей планеты, похищенного с какой-то конференции и доставленного в эту лабораторию. Если я все правильно поняла. Местами очень трудно разобрать текст, так что читать мне еще очень много. Но, кажется, на той флешке, что была в руке скелета, находится нечто крайне важное.

На краткий миг мне даже показалось, что Шрам растерялся от моих слов. Опешил и не знал, как среагировать. Но слабость быстро прошла, и буканьер свел брови на переносице:

— Ну все равно, даже если архиважное, это не отменяет того, что тебе необходимо нормально питаться. В противном случае, твоему организму просто не хватит энергетических ресурсов, чтобы восстановиться!

Вот теперь оторопела я. А потом невольно расхохоталась:

— Да, мамочка! Как скажешь!

Шрам поджал губы, не одобряя моего веселья. Но в сиреневых глазах плескалось тепло. И что-то такое, от чего мне безумно захотелось его обнять покрепче и поцеловать. Прижать к себе и пробраться к нему под кожу, прорасти в его тело, пропитаться ним. И я не стала отказывать себе в таком удовольствии.

Шрам настороженно прищурился, когда я закинула петлей руки ему на шею и потянулась к губам. Однако, возражать даже и не думал. Подхватил под попку, приподнял и прижал к себе, давая возможность ощутить всю полноту его желания обладать мной. Пьянея от захлестнувших меня эмоций, я проказливо потерлась животом об крепкий, словно каменный бугор. В следующее мгновение наши губы встретились. И все лишние мысли будто выдуло из головы.