Башня. Новый ковчег-4. Страница 5

Нет!

Нет. Стёпка нашёл в себе силы остановиться. Это уже было. Ещё какой-то час назад он сидел у себя в комнате и жалел себя, как последний кретин. Предавался страданиям из-за неразделённой любви, думал только о себе. Идиот. Вместо того, чтобы удержать Нику, чтобы пойти с ней, да хоть просто за ней. И теперь вот…

– Хорошо, – Стёпка взял себя в руки и почти спокойно посмотрел на Полякова. – Пусть так. Может, ты и прав. Ну… что они вместе. Даже пусть так и будет. Только… только какого чёрта Шорохов тогда эту Лену послал. Почему он не к тебе обратился? А?

– Ну, во-первых, я на учёбе был в это время, – голос Сашки звучал ровно и неторопливо, и Стёпка с удивлением отметил по себя, что в способности сохранять спокойствие и трезвость ума Полякову не откажешь. – А, во-вторых, – тут Сашка чуть запнулся. – Во-вторых, Кир вообще очень непредсказуем. Мог и эту Лену попросить. А, в-третьих…

– А, в-третьих, – перебил его Стёпка. – Я труп её нашел на шестьдесят девятом. Вот уж совпадение так совпадение.

– Ну может и совпадение.

– Ты рехнулся совсем? Да? – Стёпка почувствовал, как лицо заливает краской, кулаки непроизвольно сжались. – Ты видел, что там, на этом шестьдесят девятом? Там какие-то катакомбы загаженные, мусор, грязь, вонь. Ты там вообще когда-нибудь бывал?

– Нет, – Сашка пожал плечами. – Но мне и не надо там бывать, чтобы представлять, что там может быть. Это же притон для всей местной гопоты. Там всегда по вечерам и выходным собираются, я это знаю. Ну… для разных там делишек. Наркотики, драки. И убийства, наверно. А Лена эта, она же с Татарином встречалась, ну проводила Нику к Киру, сама пошла к своему дружку, может, не поделили они чего, и Татарин…

Сашка вдруг замолчал, резко, словно ему кляп в рот сунули, и побледнел.

– Татарин…

– Татарин? Какой ещё татарин?

– Он же… – Поляков опять замер, потом махнул рукой. – А! Всё-равно это уже не секрет. Татарин – это отморозок один, кличка у него такая, но не суть. Это он в Павла Григорьевича стрелял. Он и подельник его – Костыль. А их кто-то нанял. Сверху. Савельев с Литвиновым здесь две недели это выясняли. А Лена Самойлова… она же…

– Горничная Рябинина, – закончил за Сашку Стёпка.

Они уставились друг на друга, молча, переваривая то, что только что вдруг дошло до обоих.

– Не мог Кир эту Самойлову попросить, – хрипло выдохнул Сашка. – Шорохов хоть и чокнутый, но такое уж точно не стал бы делать. И Ника… как она-то согласилась с ней пойти?

Поляков окончательно стряхнул с себя полусонное спокойствие, которое уже начало раздражать Стёпку, отринул какие-то свои, одолевающие его мысли и теперь собрался, закусил губу и что-то лихорадочно обдумывал.

– Она, Лена эта, Нике фотку показала, – вдруг вспомнил Стёпка. Нащупал в кармане тонкий пластик, вынул и сунул Полякову под нос. – Вот. Сказала, что ей Кир это дал.

При виде фотографии Сашка напрягся и ещё больше побледнел. А потом медленно проговорил:

– Кир сказал мне, что он… что он Никину фотку спёр из кабинета Павла Григорьевича, ну в тот раз, когда мы приходили. А потом он её потерял. На станции, где в Савельева стреляли. Он мне говорил. Я, конечно, не знаю, та это фотография или нет, Кир сказал – маленькая фотка, как на документы. А эта…

– На документы и есть, – растерянно проговорил Стёпка.

– Чёрт! – Сашка взъерошил светлые волосы. – Ты, наверно, прав. Ника в опасности. И Кир… Кир тоже. Скорее всего, они оба попали в ловушку. Пошли!

Стёпка удивлённо смотрел на Полякова. И в голову полезли совершенно неуместные в этой ситуации мысли. Он вдруг подумал, что Сашка – красив. Что у него правильные и приятные черты лица, он хорошо сложен. Странно, но Стёпка Васнецов, всегда обращавший внимание на внешность, никогда не думал о Полякове с этой точки зрения. И если бы его кто-то спросил ещё вчера: «А что, этот Поляков, симпатичный?», Стёпка бы, не задумываясь, презрительно фыркнул. Слизняк, с вечно опущенными глазами и сжавшийся от страха – симпатичный? Нет, конечно. И вроде бы ничего не поменялось – те же волосы, глаза, подбородок, те же пухлые, как у девочки, губы. И тем не менее, перед ним сейчас стоял другой Сашка. Спокойный и решительный. И этот новый Сашка был именно красив.

– Ну что ты?

– А… ну да…

Они быстро зашагали по коридору к лестнице. Сначала шли молча, потом Сашка заговорил:

– А там, на шестьдесят девятом, ты много успел осмотреть?

– Не знаю, – честно признался Стёпка. – Я – дурак, надо было хоть как-то отметить, с какого места я начал, но я даже не подумал. А потом, когда нашёл… труп, ну в общем, сразу побежал к отцу.

– Ладно. Там на месте разберёмся.

По лестнице вверх они побежали споро, ни одному из них даже в голову не пришло идти к лифту и ждать следующего по расписанию. Теперь они торопились, боялись не успеть, но, преодолев несколько пролётов, Сашка остановился.

– Чёрт. Стёп, я тоже дурак. Не надо нам на шестьдесят девятый.

– То есть как не надо? Ты чего?

– Понимаешь, я же тебе говорил, там, на этаже этом по вечерам вся местная шпана собирается. Сейчас сколько времени? Уже четыре? Скоро они туда набегут, ну не сейчас, а через час-два. Никто не будет там Нику прятать.

– Погоди, – остановил Сашкины рассуждения Стёпка. – Этаж большой и пустой, с кучей отсеков. И потом Кир же с Никой там прятались, ну тогда.

– Тогда, да, прятались, – согласился Сашка. – Прятались. Потому что Киру было негде больше спрятать Нику. Но сейчас, если её действительно заманили в ловушку, по-настоящему, то это такие люди, которые по мелочам не размениваются. И не будут они закрывать Нику там, где на неё может случайно кто-то наткнуться.

– Ну да, если это Рябинин, – протянул Стёпка.

– И Кравец.

– Кравец? – фамилия была знакома, он недавно слышал её, только не мог никак сообразить, где.

– Это мой начальник по стажировке. И тот разговор, про убийство генерала, который я подслушал. Это же именно Кравец говорил с Рябининым. И потом, когда Нику пытались похитить в прошлый раз…

– Так в прошлый раз это Литвинов был, это же все знают, – не выдержал Стёпка. Он снова запутался.

– Ну да, Литвинов. Но исполнителем был именно Кравец. Я это точно знаю, потому что я… – Сашка смутился, опустил взгляд. Но быстро справился с собой. – В общем, этот Кравец такая сволочь, ты даже не представляешь. Просто он сейчас работает на кого-то другого. А вот где он может держать Нику…

И вдруг Стёпка вспомнил, где он слышал фамилию Кравца. Только что слышал. И как он сразу не сообразил.

– Тридцать четвёртый! – выпалил он.

– Что «тридцать четвёртый»? – переспросил Поляков.

– Только что Савельев и этот, Литвинов… Они говорили с кем-то по телефону, а я в дверях стоял, пытался всё им сказать. Они упомянули эту фамилию – Кравец. И этот мужик, Литвинов, сказал, что надо посмотреть на тридцать четвёртом, что там какое-то место, специальное, и Кравец знает про это место…

Сашка наморщил лоб, прикусил губу. Он явно о чём-то думал.

– Саш, слушай, может, они, Савельев и Литвинов, пошли как раз туда, на тридцать четвёртый? И если Ника там…

Стёпка уцепился за эту мысль, как за спасительную соломинку. Но Сашка его надежды не разделил. Он отрицательно качнул головой.

– Нет, они пошли не на тридцать четвёртый. Они пошли ниже, на нулевой. На АЭС.

– А это что? Ты о чём? – в который раз за последние полчаса Стёпку сбила с ног новая информация, и никогда он ещё не ощущал себя таким дураком.

– На нулевом есть резервная атомная электростанция, её сейчас как раз запускают. И там какие-то проблемы. Мне Катя сказала, только она сама толком не поняла, – на Сашкино лицо снова наползла тень. – В общем, Савельев, Литвинов и Анна Константиновна с Катей пошли туда. А вовсе не на тридцать четвёртый.

– Тогда… а что теперь… – Стёпка понимал, что выглядит круглым дураком. Да он таким себя и чувствовал. – Получается, что же… на тридцать четвёртый?

– Да, – просто сказал Сашка. – На тридцать четвёртый. Пошли, только быстро. И нам надо на Северную лестницу, там как раз сейчас охраны на КПП нет. А по дороге я тебе всё расскажу, – Сашка был взволнован, но всё же нашел в себе силы улыбнуться. – И про АЭС, и про всё остальное…