Не доверяй, не чувствуй, не говори. Главные сценарии созависимости и как из них выйти. Страница 2

Кот Лучик недовольно мяукнул и уткнулся носом в складки одеяла: ему не нужно так рано вставать. После сытного завтрака – по его собственному, давно установленному расписанию, в четыре утра, – он хотел только сладко спать в уютном тепле кровати. В отличие от Лены, он не мучился из-за тревожных снов.

Лена бросила взгляд на часы. 6:35. Она медленно побрела на кухню, включила кофемашину, открыла холодильник и оценила его содержимое: бутылка вина (давнишняя), пожухлый виноград, греческий йогурт и никому не нужный сельдерей, принесенный подругой-зожницей, которая все надеялась привить Лене «вкус к здоровой пище».

Незатейливый набор тридцатилетней женщины, которой некогда готовить, да и не для кого. С этими мыслями Лена закрыла холодильник и отправилась в ванную. Она никогда не опаздывала, но сегодня торопиться было некуда. Сегодня она ждала звонка и на работе заранее взяла отгул.

Лена терялась в подсчетах, как давно это все началось. Эти странные отношения, этот удивительный человек, буквально сводящий ее с ума. Из-за череды снующих туда-сюда мыслей она стала страдать бессонницей, и даже успокаивающие чаи не помогали. Она забыла то время, когда была без него. Казалось, они знакомы вечность. Лена была уверена в том, что они родственные души, но после первого визита к психотерапевту (на нем настояла та самая подруга), оказалось, что с родственными душами следует обождать. А вот оценить то, что происходит между ними, очень даже стоит.

Лене оценивать не хотелось. Она и сама все понимала и разбиралась не хуже других. Слишком долго было объяснять, что она просто готова была ждать его решения, его слова, его взгляда, его внимания и совместного времени. Разве она так много просит?

Иногда она на него злилась за неотвеченные звонки и забытые сообщения, за опоздания на встречи и даже их пропуски, за то, что они ходили в одни и те же места и занимались, в общем-то, одним и тем же – преимущественно сексом.

Лена успокаивала себя: так живут все, и только так сейчас строят отношения одинокие женщины в районе 30. Она была по уши влюблена, и ей совершенно не хотелось анализировать это чувство. Главное, он был в ее жизни, пусть даже дозами, пусть ровно столько, сколько он сможет дать.

– Ленка, я сейчас ни к чему серьезному не готов. Все сейчас как-то непросто в жизни. Нам так хорошо вместе, почему бы просто не наслаждаться моментом?

А потом:

– Зачем ты все так усложняешь?

Лена тогда подумала, что он прав. Она действительно всегда усложняла, копалась в себе и в других, решала свои и чужие проблемы, рефлексировала, анализировала, выстраивала десятки гипотез. Благодаря этому она заняла руководящую должность в крупной компании. Но, может, в отношениях все совсем не так? Может, ей надо сбавить обороты?

Им ведь правда так хорошо вместе.

Это «хорошо» продолжалось уже больше года. Лена догадывалась, что он женат или играет на два фронта, но на подобные вопросы он всегда отвечал уклончиво, поэтому со временем она просто перестала их задавать. Все равно толку мало, а раздражался он от таких разговоров быстро.

Он говорил о себе, но как-то изредка и вскользь. Больше любил философию, искусство и общие темы, с конкретных вопросов предпочитал соскакивать. Это качество всегда бесило ее в подчиненных, но только не в нем. Несмотря на продолжительность их связи, он до сих пор оставался загадкой. Она никогда не могла понять его до конца, это и тревожило, и привлекало.

Ее вообще все устраивало. Зря все так за нее беспокоятся: и мать, и двоюродная сестра Оля, и подруга. Все винят его, а она постоянно его защищает. Она всегда оставалась на его стороне, ведь это правильно, – мать так учила с самого детства: женщина должна быть за мужчину, а не против него. Иначе что же это за отношения.

Какой бы ни был – жена должна быть с мужем. Только вот Лена ему не жена. Но это вопрос десятый, а пока…

Ей будет достаточно того, чтобы он сдержал свое обещание и позвонил. Работа подождет, никуда не денется. С работой она всегда сможет разобраться, а вот с ним – уже задача со звездочкой.

Оксана

Оксана вышла замуж в 25. Идеальный возраст для создания семьи и рождения детей. Так любила говорить ее мать. Матери не стало в позапрошлом году. Отца Оксана никогда не видела. С детства она слышала: «Мужикам доверять нельзя!» – а потом смотрела, как мать снова и снова по ним страдает.

Наблюдая за этими стенаниями, Оксана решила, что страдать себе не позволит. Не стоят они того. Слишком много в ней накопилось боли за мать, которая топила в алкоголе свое горе от одинокой и заброшенной жизни. Оксана старалась скрасить ее одиночество и отвлечь, но получалось не всегда, а то и вовсе заканчивалось побоями и обвинениями.

«Все из-за тебя. Кто меня с прицепом таким возьмет?» – не уставала повторять ей мать.

Оксана это пропускала мимо ушей, уговаривала ее поскорее лечь спать, укрывала теплым одеялом и подолгу сидела рядом, глядя в темноту их бедной комнаты. Они жили на окраине города, в жуткой нищете и затхлости. Этот запах Оксана отчетливо помнит до сих пор, словно он навсегда въелся в кожу. Тогда ей было гадко и боязно. Не видеть этого бытового дна она не могла, и мириться с каждым годом было тяжелее.

Иногда, глядя на храпящую мать, Оксана с отвращением отворачивалась. Она знала, что через пару часов та проснется и придется нести тазы, а потом вновь ходить по комнате из угла в угол и наводить хоть какую-то видимость порядка. Матери было все равно, а Оксане становилось тошно от пыли, пустых грязных бутылок на полу, пятен на стенах и клоков волос на скомканном одеяле.

Она мечтала только об одном: чтобы детство поскорее закончилось. А потом появился бы хороший человек – такой, ради которого не нужно страдать. В ее фантазиях он был богат и умен: «Только умный человек может стать богатым навсегда», – рассуждала она.

Достойного человека Оксана искала долго, поначалу попадались все не те. Она хорошо помнила свое обещание не страдать, потому, даже если ей делали очень больно, она лишь крепче стискивала зубы и шла дальше, оставив непутевого ухажера в прошлом. А ухажеров было немало.

Оксана была высокая, с большими зелеными глазами на бледном лице и длинными темными волосами, которые спускались мягкими волнами по плечам. Еще в подростковом возрасте у нее стали проявляться женственные формы, которые не давали покоя одноклассникам, так что Оксану часто дразнили и подзадоривали. Сказывались материнские гены – в роду у них все женщины были в теле. Несмотря на это, от недоедания и постоянного напряжения ей удавалось сохранять гибкое тело, узкие бедра и худые ноги. Мать, глядя на нее, очень ею гордилась: на местных застольях хвасталась, какую красавицу-дочь она вырастила.

Оксана в такие моменты выдавливала жалкое подобие улыбки и пыталась сдержать закипающую ярость. «Никто меня не выращивал. Уж точно не ты», – злобно думала она, украдкой бросая взгляд на охающих подруг матери: как бы ее истинные мысли не прошмыгнули наружу. В таком маленьком городе от пересудов было не скрыться.

От матери она сбежала в 18. Буквально. Собрала свои скудные вещи, умчалась на вокзал и села в поезд до Москвы. На билет потратила все свои сбережения – время от времени подрабатывала уборщицей в детском саду и продуктовом. Свои деньги мать практически всегда пропивала.

В Москве Оксана поступила на филологический факультет, получила место в общежитии, а потом стала работать то здесь, то там. Ей было не привыкать. Она давно уже поняла – в этом мире надеяться можно только на себя.

С матерью общалась редко, чаще просто отправляла ей деньги или перекидывалась парой-тройкой фраз. Мать звонила сама, с пьяными возгласами и обвинениями в том, какую неблагодарную дочь она вырастила. Жаловалась, что осталась одна и все ее бросили. Оксана слушала, трубку не бросала, но после таких разговоров ей ужасно хотелось чего-нибудь разбить, или пойти напиться, или утопиться.