Прошивка. Глас урагана. Полное издание. Страница 9

Сара на мгновение удивленно глядит на Николь, а затем заходится в смехе: у нее в душе клокочет гнев – холодный, как вспышки звезд на ночном горизонте.

– Полагаю, Каннингем, ты планируешь полюбоваться на это, – говорит она.

– Да, – кивает он. – Вместе с Огнецветкой. Нам бы не хотелось, чтобы ты все провалила.

Николь молча и протяжно затягивается сигаретой.

– Может, ты еще и видеозапись сделаешь? – спрашивает Сара. – Расскажешь потом, что я делала не так? – Она дергает уголком рта. – Нравятся такие развлечения? Они позволяют засунуть скелеты поглубже в шкаф?

– Мы вместе уничтожим это видео, если хочешь… Но потом, – говорит Каннингем.

Здоровяк ухмыляется. Второй помощник остается столь же бесстрастен, как и его шеф.

Сара тренировалась уже два месяца, над ее телом поработал хирург, но для них она оставалась все той же готовой на все девчонкой из «грязи». И все же теперь она была уверена – сколько бы кандидаток сейчас не было в досье у Каннингема, именно она оставалась его последней надеждой, оставалась именно той девчонкой, которую должны были отправить на охоту за Принцессой, когда та в следующий раз спустится с орбиты. И в этом была ее сила. Они должны были научиться уступать ей, иначе весь их проект провалится – и пора им это понять.

Она медленно качает головой.

– Я так не думаю, Каннингем, – говорит она. – Той ночью я буду готова, а сейчас я ничего не буду делать: ни перед тобой, ни перед твоими камерами.

Каннингем не отвечает. Он чуть прищуривается, словно свет в комнате стал ярче, неприятнее. Николь смотрит на Сару дымчатыми глазами, затем встряхивает длинными волосами и говорит:

– Тогда просто потанцуй со мной. – Слова звучат резко, отчаянно, и Сара задается вопросом, что же она им наобещала, почему так боится их. Голос выдает ее: Николь намного моложе, чем хочет казаться. – Просто немного потанцуй со мной. Все будет в порядке.

Сара переводит взгляд с Каннингема на Николь и обратно, затем кивает.

– Тебя удовлетворит пара танцев, Каннингем? – спрашивает она. – Или заканчиваем на том, что есть?

Он сжимает зубы, и на мгновение Саре кажется, что контакт расторгнут, что на этом все и кончится. Затем он кивает, по-прежнему не сводя с нее глаз.

– Да, – говорит он. – Если ты настаиваешь.

– Более чем, – говорит она.

На миг повисает тишина, затем Каннингем снова кивает, словно в подтверждение своих собственных мыслей, и отворачивается. Николь нервно и заискивающе улыбается, не зная даже, кого ей благодарить за то, что все получилось. Каннингем подходит к звуковой деке и нажимает на выключатель. Стены сотрясаются от музыки. Он вновь поворачивается к девушкам и ожидающе складывает руки на груди.

Николь закрывает глаза и сбрасывает куртку. Похоже, они просто везунчики, раз смогли найти девушку с таким же телосложением, как у Принцессы, – ну или они приложили к этому все усилия. Сара молча смотрит, как пластичная, погруженная в себя и надеющаяся произвести впечатление девушка покачивается в такт музыке.

Сара делает шаг вперед и берет Николь за руки.

ДЕЛЬТА ТРИ ТРЕВОГА ПОПЫТКА САМОУБИЙСТВА В КЛУБЕ «AUJOURD’OUI» ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ СИТУАЦИЯ

Погрузившись в музыку, Сара встряхивает головой, смахивая пот с лица, и чувствует, как по ее венам прокатывается волна пламени. Она танцевала с Принцессой всю ночь. Сара прыгает и кружится, а Принцесса с блеском в глазах восхищенно наблюдает за ней. Она чувствует себя копией того журавля, что сейчас расправил крылья у нее на спине и готов взлететь ввысь, взмахнув серебряными шестеренками. Сара переходит из залы в залу, и Принцесса следует за ней, покорная движению танца. Она все сильнее прижимает к себе Принцессу, готовясь подобно волне обрушиться на нее белоснежным пенистым гребнем.

Кто-то вторгается в ее танец, пытается разрушить схему движения. Сара разворачивается, локоть врезается под ребра какому-то мальчишке, и тот сгибается от удара. Следующий удар – резкий, рубящий, ребром ладони по горлу, и парнишка, скуля от боли, отлетает прочь. Наблюдающая за этим Принцесса сияет от восхищения. Сара подлетает к ней, обхватывает за талию, и они кружатся, как конькобежцы на острие заточенных лезвий.

– Любишь опасных девчонок? – спрашивает она. В голубых глазах светится ответ. Я знаю, что тебе нужно, старикашка, торжествующе думает Сара. Глаза Принцессы расширяются, она встречается взглядом с Сарой.

Во рту – вкус соли и крови.

новоетелоновоетелоновоетелоновое

ТЫ НЕ КИБОРГ, ПОКА У ТЕБЯ НЕТ СЕКС-ИМПЛАНТА ОТ НОВОГОТЕЛА ОН НЕЗАМЕТЕН… ТЫ ПРОДЕРЖИШЬСЯ С НИМ ВСЮ НОЧЬ… СМЕННЫЕ ОРГАЗМ-ЧИПЫ… ТВОЙ ПАРТНЕР БУДЕТ ТЕБЕ БЛАГОДАРЕН!

телоновоетелоновоетелоновоетело

Шины шелестят в ночи. Машина Каннингема мчится вперед. Мимо окон неоновыми рядами скользят голограммы. Сара не отводит глаз от затылка водителя, едва виднеющегося из-под воротника.

– Будет лучше, если ты пойдешь в клуб одна, – говорит Каннингем. – Принцесса может послать вперед охранников, а нам не нужно, чтобы тебя с кем-нибудь заметили.

Сара кивает. Он говорил это и раньше, и теперь она уже может повторить все сказанное слово в слово – даже монотонный шепот его сымитировать. Она кивает, показывая, что слушает его. Сегодня утром ей передали вторую партию хлорамфенилдорфина, и сейчас все мысли заняты лишь тем, как выгодней его продать.

– Сара, – говорит он и достает из кармана маленький флакончик с аэрозолем. – Возьми это. Просто на всякий случай.

– Что это? – спрашивает она. Распыляет содержимое флакона на тыльную сторону ладони и принюхивается.

– Силиконовый лубрикант, – отвечает он. – Аромат женский, предполагается, что сохранится несколько часов. Воспользуешься этим в туалете, если почувствуешь, что на самом деле… тебя к ней не влечет.

Сара закрывает флакон и возвращает ему.

– Я не планирую, чтобы все зашло настолько далеко, – говорит она.

Он качает головой:

– На всякий случай. Мы не знаем, что произойдет, когда ты к ней попадешь.

Она все еще держит флакон в руке, ожидая, что он заберет, но он не реагирует, и она, пожав плечами, убирает аэрозоль в сумку на поясе. Затем подпирает исправленную телодизайнером челюсть и смотрит в окно: в темных глазах отражаются голограммы реклам. Машина останавливается у дверей ее дома.

Она открывает дверь и выходит. Жара мгновенно укутывает ее теплым одеялом, на лбу выступает пот. Каннингем приютился на сиденье автомобиля и кажется намного меньше, чем выглядит на самом деле. Раньше он мог контролировать ситуацию, но теперь кумулятивный снаряд вырвался из дула и все, что он может сделать, это наблюдать за результатом и надеяться, что он правильно рассчитал траекторию выстрела. Его губы чуть дергаются, словно он натянуто пытается улыбнуться, а затем он вскидывает руку.

– Спасибо, – говорит она, зная, что так он желает ей удачи – и чувствуя, что впервые говорит это, не испытывая желания послать его ко всем чертям. Она отворачивается, выдыхает и чувствует, что в душе у нее – и одновременно в теле – возникает странная легкость, словно сама гравитация вдруг уменьшилась. Все, что ждет ее впереди, – работа. Больше не надо угождать Каннингему, не надо зубрить надоевшие правила или тренироваться, не надо выслушивать нотации Огнецветки, критикующей каждый ее шаг, каждый поворот головы. Все позади.

Квартира залита разноцветными вспышками – Дауд дома. Он сдвинул кофейный столик к самой стенке и сейчас занимается упражнениями: в руках – гири, на обнаженном теле и безволосых гениталиях горят голограммы. Она целует брата в щеку.

– Пошли поужинаем? – спрашивает она.

– Нет, я иду с Чучелом. Он хочет, меня кое с кем познакомить.

– Это кто-то новый?

– Да. И очень богатый. – Он отбрасывает гантели в сторону, ложится на пол и привязывает к ногам грузы. Она, нахмурившись, смотрит на него:

– Сколько?

Он бросает на нее быстрый взгляд – в глубине его глаз блещет отблеск зеленого лазера, – а затем опускает взор, отвечая себе под нос: