Император Пограничья 11 (СИ). Страница 27

Тимур выпустил веер огненных стрел в группу снайперов на крыше казармы. Василиса и Вельский создали каменные шипы под ногами наступающих. Ольтевская-Сиверс защитила Ярослава и Севастьяна магическим барьером. Игнат и Дмитрий вели подавляющий огонь из пулемётов, прикрывая наши фланги.

Защитники Алтынкалы пытались организовать оборону, но мы ударили как молот по наковальне. Из казарм выбегали всё новые группы — двадцать, тридцать, пятьдесят человек. Но в узких проходах между горящими зданиями их численное превосходство не имело значения. Я расширил радиус Металлического вихря, превратив весь двор в мясорубку. Осколки, гвозди, обломки арматуры — всё это неслось по спирали, разрывая тела. Усиленные Зарецким гвардейцы методично уничтожали врагов. Пулемёты в руках Ермакова и Молотва стреляли без остановки почти на расплав стволов. Полина с Элеонорой создали водные плети, которыми дотягивались до самых дальних целей. За первые три минуты боя мы уничтожили не меньше сотни защитников — они просто не были готовы к атаке изнутри, к магии такой силы, к профессиональным бойцам, знающим своё дело.

С восточной стороны червь продолжал сеять разрушения. Он хватал людей Скалолаза целыми группами, перемалывая в своей пасти-мясорубке. Защитники крепости пытались отогнать его залпами из гранатомётов — видимо, так они и поступали раньше, когда Пузырь подбирался слишком близко. Но сейчас тварь была в ярости, а главное — отвлечена множеством целей.

Я заметил Волкодава на крепостной стене. Он что-то кричал в амулет связи, размахивая руками. Рядом с ним стояла пара охранников с винтовками.

— Гаврила, Евсей! — указал я на Хасана. — Охрану снять!

Два выстрела почти слились в один. Охранники рухнули. Волкодав дёрнулся к лестнице, но я уже был в движении под Воздушным шагом. Несколько секунду, и я буквально пронёсся по внутреннему двору крепости, оставляя за собой столб пыли. При виде меня Хасан попятился, выхватывая пистолет.

Я даже не стал уклоняться. Просто направил пули в сторону, изменив их траекторию. Волкодав выстрелил всю обойму, но ни одна пуля не достигла цели. Когда затвор щёлкнул вхолостую, я использовал металломантию.

Пистолет в руке Хасана внезапно потёк и сжался, словно тиски. Раздался хруст — кости ладони ломались под давлением сминаемого металла. Волкодав завизжал, падая на колени.

— Больно? — я наклонился к нему. — Считай это авансом, — я усилил давление на сломанную кисть. — Полный счёт предъявлю позже.

Металлические обломки со всего балкона — осколки, куски арматуры, гильзы — превратились в импровизированные клинья. Я вбил их в пол сквозь полы его белого пиджака, пригвождая Хасана к месту. Ещё два клина с хрустом прошили кисти, фиксируя руки и вызывая новый мучительный вой.

В этот момент снаружи раздался особенно громкий взрыв. Червь пробил восточную стену, преследуя остатки банды Скалолаза. Но теперь тварь двигалась медленнее, на её боках виднелись ожоги от гранатомётов.

— Никуда не уходи, — бросил я, нащупывая пальцем амулет связи. — Тимур! — Видишь ящики с артиллерийскими снарядами у южной стены?

Каким чудом они уцелели под дождём из моих мин, оставалось только догадываться, но я был благодарен судьбе.

— Вижу!

— Смотри внимательно. Сам поймёшь!

Я протянул руку, и двухсоткилограммовый ящик взмыл в воздух, вращаясь. Металлическая оболочка снарядов отзывалась на мою волю, позволяя идеально контролировать траекторию. Червь поднялся ещё выше — двадцать метров чистой мощи и голода. Пасть раскрылась, обнажая спиральные ряды зубов, уходящие в багровую бездну глотки.

Я ждал. Ещё секунда. Ещё одна. Вот!

Ящик полетел по идеальной дуге, как снаряд из катапульты. Он влетел точно в центр пасти, исчезая в пульсирующем багровом свечении. Червь инстинктивно сглотнул — рефлекс хищника.

— Тимур, сейчас!

Пиромант поднял обе руки. Воздух вокруг него задрожал от жара. Между его ладонями сформировалась не просто огненная сфера — настоящая миниатюрная звезда, белая от температуры. С рёвом Тимур выпустил сгусток плазмы.

Огненная комета прочертила небо, влетая следом за ящиком. На мгновение ничего не происходило. Червь начал погружаться обратно в песок.

А затем его тело вздулось изнутри. По сегментам пробежала волна — детонация пошла по цепочке. Багровое свечение стало ослепительно ярким, пробиваясь сквозь хитиновую броню.

Взрыв был апокалиптическим. Ударная волна сбила меня с ног, швырнув прочь с крепостной стены. Грохот заложил уши. Всё здание содрогнулось. Редкие стёкла не просто выбило — они превратились в пыль. Каменная кладка треснула.

Когда я поднялся, половины червя просто не существовало. Верхняя часть испарилась. Остальное разметало на сотни метров — дымящиеся куски хитина размером с дверь втыкались в стены, падали с неба чёрным дождём.

Наступила оглушительная тишина. Даже ветер замер, словно сама пустыня затаила дыхание. Единичные остатки защитников крепости бросали оружие, поднимая руки. Люди Скалолаза — те немногие, кто уцелел — бежали в пустыню, бросив технику.

Матерясь сквозь зубы, я вновь поднялся на крепостную стену. Василиса и остальные уже собирались во дворе.

— Двести человек гарнизона, — начал я, оглядывая захваченного наркобарона. — Заминированные подступы. И даже дикий Жнец в качестве сторожевого пса. Многовато для охраны собственной задницы, не находишь?

Хасан молчал, но в его взгляде мелькал страх, смешивающийся с ненавистью.

— И главное — баржа с химикатами в Астрахани, — продолжил я. — Тонны хлора и аммиака. Взрыв уничтожил бы полквартала, не меньше. Сотни трупов мирных жителей. И все решили бы, что это я устроил теракт, спасая двоюродного брата. Умно. Но слишком умно для обычного отморозка.

— Я не знаю ни о какой барже, — попытался соврать Волкодав.

— Тогда ты бесполезен и отправишься вслед за червём.

Хасан сглотнул и выдавил:

— Думаешь, я из тех, кто сдаёт партнёров? — он пытался звучать надменно, вот только дал петуха.

— Думаю, ты из тех, кто ценит свою шкуру, — я создал небольшой металлический смерч вокруг своей руки, заставив осколки металла кружиться с жужжанием. — И у меня есть брат, которому отрезали палец. Так что моё терпение не безгранично.

— Прохор, — окликнула меня Василиса. — Раиса вернулась. Со Святославом.

Я обернулся. Тенебромантка поддерживала моего двоюродного брата. Святослав выглядел скверно — синяки, разбитая губа, повязка на левой руке там, где отрезали палец. Но он был жив.

— Прошка! — прохрипел брат, пытаясь улыбнуться. — Как же я рад тебя видеть.

— Вот только нам стоит прекратить встречаться при таких обстоятельствах, кузен, — я ответил ему горькой улыбкой.

А потом повернулся обратно к Волкодаву.

— Итак, где мы остановились? Правильно, на вопросе о твоих работодателях. Или партнёрах. Или тех, кто дёргает за ниточки.

Хасан облизнул губы и ответил:

— Баржа… это была не моя идея. Это пришло сверху. От тех, кому нужно было убрать тебя чужими руками и повесить на тебя клеймо террориста.

— Имя, — потребовал я.

— Ладно, ладно. Ладно! Вот как всё было…

Глава 10

Некоторое время назад

Князь Михаил Фёдорович Сабуров склонился над бумагами, изучая отчёты о сборе налогов. Ручка шуршала по листу, оставляя размашистые пометки на полях. После убийства Веретинского и захвата власти забот прибавилось втрое — приходилось одновременно укреплять шаткое положение, успокаивать союзников и держать в узде недовольных бояр. Кисловский продолжал косо смотреть на нового князя, даже заполучив в свою власть таможню, Белозёров чудил на обещанной ему должности казначея, а Ладыженская не угомонилась даже после публичной реабилитации казнённого сына. Ещё и проклятая диверсия против Сергиева Посада висела дамокловым мечом.

Дверь кабинета приоткрылась после тихого стука. В проёме показался старый слуга, служивший ещё отцу Сабурова.